В свои 13 лет Зина была уже полностью сформировавшейся девушкой. Она уже начала носить лифчик, а между ног у неё уже пробивался легкий пушок. Подруги завидовали ей, а мальчишки постарше частенько приглашали её на свидания. Однако она, будучи не только красивой, но и умной, начитанной девушкой, неизменно отказывалась, справедливо полагая, что все эти школьники — не для нее. Лето было ее любимым временем года, омраченным лишь предстоящей поездкой в пионерский лагерь, куда родители, вопреки желаниям и, порой даже слезам дочери отправляли ее на целый месяц. Казалось бы — расставание всего на месяц , однако Зина подошла к проблеме серьезно, попрощалась со всеми подругами, друзьями, съездила к бабушке и со слезами на глазах расставалась со своим любимым плюшевым поросенком, который всегда был с ней. Дальше сбор вещей, полный сумбур, спешка, — и вот, её паровоз летит дальше и дальше к деревне Запеканское. Еще в поезде она стала объектом пристального внимания мальчишек, но ужаснее всех были два извращенца… Юрка и Женёк. Они постоянно смеялись над ней и делали непристойные предложения. А ехать, надо сказать было не близко — 6ть часов, естественно Зина, которая перед поездкой напилась яблочного компота, захотела в туалет. Проблема была в том, что путь ее лежал мимо открытого купе Юрца и Жиндоса, как называли они друг друга.
Осторожно она заглянула в их купе и с облегчением заметила, что ребята спят. Набравшись смелости она шагнула вперед, однако тут же за юбку её схватила чья то рука. Она обернулась — и увидела, что это Жиндос с плотоядной ухмылкой держит ее.
Вырываться — значило лишиться юбки, но оставаться было еще страшнее. Как будто прочитав ее мысли с противоположной койки откликнулся Юрка … "Любишь лизать волосатые жопы?" — спросил он и захохотал. Представив себе эту картину Зину едва не вырвало и она рванулась прочь. Треск материи за спиной означал, что она осталась в одних трусиках, она было обернулась, но увидела как ребята выходят из купе вслед за ней. В ужасе она бросилась к туалету и лишь оказавшись один на один со спасительным унитазом она смогла вздохнуть спокойно. Присев на жестяной толчок она попыталась собраться с мыслями. "Что же делать?! Как же я пойду обратно?". От пережитого она заплакала, так и не решаясь выйти. В конце концов в дверь постучали.
"Это они!" была ее первая мысль. Однако из-за двери раздался голос проводницы "А ну вылезай, туалет закрывается на остановке". Пришлось выходить, однако в коридоре ребят уже не оказалось. Проходя мимо их купе Зина заметила, что они увлеченно играют в "очко" на щелбаны. В этот раз они даже не обратили на нее внимания. Вернувшись в свое купе она одела новую юбку и, немного подумав, заперла дверь.
И вот, наконец, перед ее глазами проплывает пасторальный пейзаж платформы "Запеканское", на которой вновь прибывших уже встречают друзья-пионеры и, к удивлению Зины, заведующий лагерем…
…Зав. лагерем оказался очень приятным Грузином лет тридцати. В родном Тбилиси он работал учителем, но потом, по неизвестным причинам он уволился и переехал в Москву, где, благодаря природной живости и сметке, он быстро заполучил работу в летнем пионерском лагере. Дети очень любили его и называли "дядя Гоги" и хотя настоящее имя его было Вахтанг Насуладзович, он прощал эту оскорбительную кличку, потому что очень любил маленьких сорванцов.
Он встретил ребят у поезда и с широкой улыбкой, как, верно, было принято в его родном ауле и повел их узкой лесной тропинкой в лагерь.
В дороге дядя Гоги был очень разговорчив, рассказывая о лагере, о своей родине, о конкурсах, которые проводятся каждую неделю и много чем еще. Между делом. Объяснив впереди идущим дорогу он подошел к Зине, они немного подотстали и Вахтанг Насуладзович завел такой разговор…
— Ты очэнь грустная, что случылось? Как тэбя зовут?
— Зина — робко ответила она, поднимая красные от слез глаза.
— Тэбе как будто нэ нравытся у нас, Зына? Посмотры — как радуются ребята, я уверен, что ты чудэсно провэдешь здэсь время.
— Ах, спасибо, но я так тоскую по дому!
Вахтанг Насуладзович задумался — А знаышь что? Еслы тэбэ так нэнравытся лагэрь — тут нэподалеку жывет старик Кузьмич со своей бабкой. Аны уже совсэм старэнькие и Кузьмич постоянно просит найты ему помощницу — делов то — корову подоить, коня расчесать, свиней покормыть, зато — домащная еда, да и старики оны очэнь милые. Ну, согласна, а?
В ответ Зина лишь покачала головой — неудивительно, что до сих пор не нашлось добровольца в помощники дедушке Кузьмичу — в лагере то самое сложное утренняя зарядка, а тут коров доить… Фу!… Да и все эти… животные…
— Ээээ — махнул рукой дядя Гоги — нэ хочишь , как хочишь! А вот мы уже и прышлы, за беседой врэмя нэзамэтно летыт, вай.
Лагерь оказался достаточно уютным местом. Вахтанг Насуладзович, видимо решив, что Зине это пойдет на пользу и поможет освоится, назначил ее на завтра дежурной. Среди всего прочего ей как старшей по лагерю предстоял поход к озеру, где полагалось присматривать за купающимися.
Вечерело… Ребята развели костры, кто-то пел под гитару, кто то травил анекдоты. Зина мрачно бродила вокруг, на душе было неспокойно, вспомнился плюшевый поросенок по кличке "Хрющев"(так называл его папа и кличка прижилась, но не о том речь)…
"Как он сейчас там, совсем один, как и я?" — сокрушалась Зина. И тут она услышала голоса, показавшиеся знакомыми. Подойдя поближе, она увидела, что неподалеку от кибитки с арбузами расположились Ю и Е , так она решила называть их, после того инцидента в поезде… когда-то она прочла в одной книжке, что личность человека это его имя, а значит — для таких ничтожеств как они, решила Зина, достаточно одной буквы. Е и Ю о чем-то переговаривались и Зина, спрятавшись за кибиткой с арбузами, прислушалась…
— Говорят, Зинка завтра дежурит.
— Точняк! Значит уйдет с купания последней. Кхы-кхы!!!
— Надо над ней приколоться, вдруг даст?
— Да ты чо, дурак, с бабами надо деликатно подходить, а ты так сразу напролом "Любишь лизать волосатые жопы?!" — передразнивая Ю, сказал Е — какая же девка согласится так сразу поиграть язычком в твоем шоколадном глазе? Надо сначала ее хотя бы поцеловать.
— Ага, хуем в рот поцеловать.
— Нет, серьезно, у меня вот друг один есть — Маратом кличут, так тот вообще, завел себе девочку-целочку, так та его динамит не по детски, как трахаться, так сразу на попятную, так он чего придумал… как-то в очередной раз она корешок его удобрить отказалась, так он и говорит — "Не вылижешь мне жопу, — брошу тебя".
— Пиздишь! — перебил его Ю, — Так не бывает!
— Блябуду! — Торжественно произнес Е и даже для убедительности сплюнул. "Совсем как взрослый!" — подумалось Зине
— Так вот, представь себе, она согласилась. Он сам хвастался, говорит — экономия, туалетная бумага не нужна больше — раз в месяц на пиво или мороженное остается.
— А что, идея классная. Надо Зинку также развести — пиво нам, мороженное ей, холодным язычком все приятнее, я думаю.
В этот момент под ногами Зины предательски хрустнула ветка и ребята обернулись на звук.
— А вот и наша принцесса — зловеще сказал Е
— Давай нагибайся, чего встала — пробасил Ю — щаз будем тебя, как это, дифло.. дипро.. дихлорировать!
От этого страшного слова у Зины мурашки пошли по коже и она бросилась бежать. Лишь чудом не врезавшись в дерево она снова вернулась в лагерь окольными путями, там, вся дрожа, она пробралась в палатку к Вахтангу и сказала, что решила помочь старому Кузьмичу управляться со скотом и по хозяйству. Вахтанг Насуладзович прищурился, улыбнулся и спросил — "Совесть замучала, что бэдный старик один будэт мучэтся? Все-таки ты хорошая дэвочка, я тэбя сразу примэтил". Сказано — сделано, на следующее утро Зина собрала вещи и с легким сердцем отправилась в путь… В счастливых мыслях пролетела дорога до дома деда Кузьмича… Дом этот был даже не домом, а самой настоящей фермой.
"Удивительно, — подумалось Зине, — как такой большой дом оказался посреди леса". И в самом деле, усадьба Кузьмича резко контрастировала с окружающей глухоманью. В то время как в нескольких метрах устремлялись ввысь темные сосны и шумела лесная чаща, грозящая погубить неосторожного грибника, дом Кузьмича выглядел островком надежды посреди лесного лабиринта. Вид его приятно поразил Зинаиду и она в сотый раз подумала, как же хорошо, что она согласилась на предложение Вахтанга Насуладзовчиа. Как часто бывает, бедняжка еще не знала, что предстоит пережить ей в стенах этого уютного дома. Путь в дом лежал мимо конюшни, Зина очень удивилась, услышав задорное похрюкивание из-за приоткрытой двери. "Странно, а я думала, что конюшни только для лошадей" — думала Зина, заглядывая внутрь. А там… И бык и свинки и гуси и кого там только не было! Зина осторожно вошла, ступая по соломенному полу, обутыми в калоши ногами. Засмотревшись на забавных хрюшек, она даже подошла поближе и присела, но за ее спиной зловеще скрипнула дверь. Она резко обернулась и увидела старую Бабку с охотничьим ружьем в руках, стоящую в дверях. "Так, так — размеренно проговорила бабка щуря свои подслеповатые глаза — кто тут у нас?". "Бабушка Клава, это я, Зина — ответила девочка, заметно испугавшаяся при виде ружья — меня прислал Вахтанг Назуладзович, чтобы помочь Вам по хозяйству". Бабка мерзко расхохоталась, обнажая гнилые пеньки зубов.
— Давненько не было добровольцев от старого Вахтанга. Отлично, ну что ж, помощь всегда кстати — она снова хохотнула — начнем прямо сейчас, у нашего бычка давно не было коровы, помоги ему… ротиком!.. — принимая серьезный вид, и, махнув дулом ружья в направлении молодого бычка.
Зина остолбенела…
— Ч-что? — только и смогла выдавить из себя она.
— Соси член у быка, шлюшка — рявкнула бабка, наводя на нее ружье.
Но Зина не могла сдвинуться с места.