— Не знаю, леди, но выполнить вашу просьбу представляется мне просто невозможным… Представления не имею, как подступиться, кому предложить такое… — ответил начальник кадровой службы Темпского космопорта после неторопливо-раздумчивого разглядывания собеседницы.
— Неужели не найти ни одного свободного техника на столь распространенный класс корабля? — удивленно спросила капитан звездолета "Лоуфул", тряхнув чернотой волос, закрывавших весь форменный воротник и знаки различия на левом плече.
— Да нет, — опытный администратор поправил сбившийся галстук и провел ладошкой по лысине, приглаживая ту жиденькую масляно блестящую поросль, что осталась. — Профессиональных-то технарей у нас сколько угодно. Только кто ж согласится лететь с вами? Вы не первые, из вашей фирмы, обращающиеся к нам с подобной просьбой. И никогда желающих не находилось. Всем памятен случай, когда…
— У нас срочный груз. Чертова вынужденная посадка! Техник валяется в местном госпитале. Мы обязаны быть в срок на месте — гонорары высоки. До Мангоста и вновь на Стержу. Дайте нам любого стажера, на обратном пути забросим обратно. Рейс хорошо оплачивается. Скажем, два процента моего гонорара лично вам за услугу…
— Если только стажера… Сейчас как раз выпуск в нашей Академии. Я бы задумался на предложении в пять процентов… Охотника провести почти полгода в закрытой коробке наедине с сотней изголодавшихся амазонок отыскать не просто…
Капитан Дерни Кайз идиллически кротко взглянула на администратора:
— На моем звездолете стойкий моральный климат и жесткая дисциплина, — заверила она. — Но если все ваши работники — пугающиеся вида женского бедра девственники, можете послать сразу двоих — чтобы защищали друг друга от собственных комплексов…
Глава 1
Пленительные и великолепные звезды в иллюминаторе манили и восхищали…
Бред! Марк уже в седьмой раз (а сколько-то еще впереди — вся долгая карьера борттехника тяжелого звездолета класса "Кикс") в космическом полете. И ни разу не видел нигде иллюминатора. Лишь бесчисленные дисплеи, дисплеи, дисплеи…
Да еще первый профессиональный рейс не пойми какой получился. Вместо одного положенного технаря их взяли вдвоем — на одного не надеются что ли? И ведь техника-то на корабле в образцово-показательном состоянии… Лишь регулярное обслуживание — практически никакого ремонта. Рутина… Зато обстановочка — экипаж сплошь женский. Один капеллан из мужчин, так Петр говорит, что он стар и пьян всегда — номинально к команде не относится, сидит в своем кабинете… Марк его еще и не видел ни разу — не досуг как-то. Спецбригада: перевозят преступников, ловят вэйсов, да разное что… слухи-то невероятные про их крейсеры по планетам бродят. Но деньги они имеют — неоспоримый факт.
И вообще хорошо, что он здесь вдвоем с Петром. С этими девицами не пообщаешься. А красивые, черт возьми… Когда они с капитаном подлетали на планетолете к "Лоуфулу", Петр радовался: пять месяцев вдвоем среди стольких-то женщин… Как страждущие странники добравшиеся до чистого прохладного источника… ах! Но первые же минуты на борту развеяли их сладкие грезы. Девицы со стальными выражениями лиц лишь холодно приветствовали новобранцев и разбежались по своим, видимо неотложным, делам. А вступительное слово капитана Дерни Кайз (ах, какая фигурка!) замуровало последние щели их надеждам.
Стартовая суета, проверка… И третий день серой непроходимой скуки. К тому же на "Лоуфуле", как оказалось, исповедуют сухой закон. Хорошо Петр догадался взять несколько бутылок хорошего настроения. Марк посмотрел на часы. Через час напарник проснется после ночной и придет к нему в операторскую. Хоть с кем-то поговорить. С остальным экипажем даже словом не удается обмолвиться — лишь ледяной взгляд на любой вопрос и кивок или жест вместо ответа. Марк сглотнул слюну. В помещении было жарко, он расстегнул рубашку. Цифры на дисплеях не прекращали свое неспешное мельтешение — все системы функционировали в пределах нормы. Под вечер плановая переборка трактвермона… Хорошо, все таки, что он не один, хоть и одному-то работы — не бей лежачего. Вот когда он станет штатным техником какого-нибудь регулярного рейсера, полюбит своего (и только своего) звездозверя…
Звезды манящие и возбуждающие… Возбуждают, между прочим, больше эти молчаливые фигуры, затянутые в облегающе-зазывающие комбезы… Если звезд не увидеть в иллюминаторе, запустим любимую игру. Марк пробежал по клавиатуре, переключил пять из восьми экранов на игру и любимый "Бесстрашный Ферс" пошел… В этот раз задание оказалось спасти прекрасную принцессу из лап пиратов-гриториан. На четвертом экране мерзкий гриторианин раздевал привязанную к стене принцессу. Марк надавил клавиши и помчался сквозь звезды и опасности искать пиратскую базу. Помещение наполнилось звуками имитации треска-писка индикаторов и разрядов лазера. На четвертом мониторе пират сорвал с принцессы лифчик, обнажились прекрасные перси…
Марк выругался про себя — все мысли циклятся на женщине… У него должен быть отпуск после окончания Академии и они с другом собирались полететь на Тайсукский архипелаг, деньжат подкопили… Впрочем, это не уйдет, а рейс очень выгодный — не зря он попал в него лишь благодаря тому, что лучший на выпускном потоке Аркской Академии Космофлота. Вот только как этот рейс пережить…
Марк услышал как раздвигаются герметические створки дверей и моментально выключил игру (успели заметить или нет? — мелькнуло в голове). Бросив взгляд на рабочие дисплеи убедился, что у него все в порядке.
На пороге стояла роскошная обнаженная шатенка. Марк ее не помнил, но он еще не очень знал всех членов экипажа (только маленькая пышная штурман не выходила из головы).
Женщина завлекающе провела левой рукой по правой щеке, потом по очаровательной белоснежной шее и обвела ладонью высокую плотную грудь с огромным бордовым пятном соска. Марк судорожно вздохнул, по спине пробежала струйка пота, он ощутил восхитительно приятный холодок и возбуждение. Шатенка была хороша — плотная, высокая, рыжеватые завитки бугорка Венеры закрывали то, что третий день Марк не мог выбросить из головы, что снилось ему и что навязчивым видением возникало перед глазами, как только в коридоре встречал кого-либо из озабоченных звездоплавательниц. Марка тут же охватил страх — вдруг зайдет капитан, она и вчера несколько раз приходила посмотреть как они справляются со своими обязанностями. Но желание было сильнее. Марк встал навстречу женщине.
— Возьми меня, дорогой, — нежно выдохнула она. Провела розовым язычком по очаровательным коралловым губам и сделала шаг ему навстречу.
Марк бросился к нежданному подарку, зацепив клавиатуру, которая сверзилась со стола и зависла на тонком шнуре, не долетев какой-то десяток дюймов до пола.
Но женщина вдруг распалась на мириады сверкающих разноцветных искорок и растаяла в воздухе. Марк пораженный остановился посреди аппаратной.
Раздался громкий издевающийся хохот и в дверях показался держащийся за живот Петр. Он взглянул на вытянутую физиономию Марка и новый приступ хохота повалил его прямо на пол.
— Идиот! Убить тебя мало! — прорычал Марк и вернулся к дисплеям. Установил клавиатурную доску на место. — Из-за тебя все экраны погасли — а вдруг что случится? Я уж не говорю о собственном моральном уроне.
Петр все еще лежал на полу и хихикал.
— Прекрати ржать! — заорал Марк. — А то уткну твою буйную кучерявую голову в диванчик и лишу девственности — на весь рейс себе проблемы решу.
Марк свальсировал проворными пальцами пианиста на клавиатуре и дисплеи покорно замигали цифрами вновь. Марк внимательно пробежал глазами по экранам.
— Ладно, не серчай, — Петр подошел к товарищу и положил руку ему на плечо. — Думали, что попадем в гарем без владельца, а попали в монашеский орден какой-то, право слово. На, держи, — он протянул Марку бокал, на дне которого переливалась огнями минимальная доза знаменитого илианского вина. — Мир?
— Мы же на вахте, — сказал Марк, но бокал взял.
— Мы весь рейс на вахте. Сидеть здесь вовсе не обязательно, в случае чего нас в миг найдут.
— Уже нашли, — сказал Марк, нажимая на клавиши, — в четвертом спакарте предаварийное состояние.
Марк на седьмом экране просмотрел план звездолета и присвистнул.
— Ого! Это тебе за твои шутки будет наказание. Бери робота-диагноста и вперед… Пока туда доберешься весь твой смех улетучится. А я здесь поднатужусь.
Петр укоризненно посмотрел на напарника, но перечить не стал. Поставил открытую бутылку вина и нетронутый свой бокал, пожал плечами и вышел из аппаратной.
Марк нажал на клавишу закрывания створок двери и весь ушел в экраны. Это не ЧП, это даже не поломка, так пустяк, только время уйдет. Почаще бы такое случалось, и рейс пройдет в работе. И не будет навязчивых видений женских обнаженных форм… Петр-то хоть имеет в этом вопросе обширный — по его рассказам — опыт: половину курсанток Академии соблазнил… Да Петр и старше Марка почти на шесть лет. А Марк лишь однажды был наедине с женщиной, с девушкой… Ночь провел, все тело ее обнаженное жадными пальцами обмерил, восхищаясь и поражаясь огромным размерам набухших сосков. Но до заветной ложбинки так и не добрался — он ужасался мысли самой, что в ответственный решающий момент она его остановит… Если бы он знал тогда, что почти весь курс с ней уже переспал, не оставался бы девственником до двадцати трех и не мучился бы собственной неполноценностью…
Случайно взгляд упал на четвертый экран. Каким-то чудом игра, оказывается, не сбросилась — приближалась к развязке: гриторианский пират полностью раздел прекрасную принцессу и водил по ее прелестным формам отвратительными фиолетовыми щупальцами. Марк с сожалением выключил экран — некогда. Да и наблюдать подобную сцену нет никаких сил.
Петр добрался до неисправного агрегата и сообщил, что все в порядке, робот проводит вакуумную смену флипстонов, мол, через пару часов жди, отметим это дело…
*****
Марк откинулся на спинку кресла и постучал пальцами по столу. Чем бы заняться… Взгляд его упал на бокал с вином. Он протянул к нему руку, чокнулся с бокалом Петра и в этот момент открылась дверь.
Вошла Ларса Твин — первый помощник капитана.
Но в каком она была виде! Вечернее бальное платье мало гармонировало с невзрачной, строго функциональной обстановкой и атмосферой звездолета. Марк подумал было, что это вновь голограмма, но вспомнил, что приятель его в нижнем отсеке, а суровые члены экипажа вряд ли станут подшучивать над ним. Чтобы этот визит означал?
Она заметила бокал в руке техника. Брови ее сошлись и она строго и властно спросила:
— Это как понимать?
Но вдруг она вспомнила что-то, смутилась и сказала:
— Впрочем, вы на звездолете работник временный, на вас наш устав не распространяется. — Она кокетливо расправила лямочку на плече и спросила смущенного Марка: — Может, вы все ж предложите даме сесть?
Марк вскочил.
— Да-да, конечно… Хотите вина? — растерянно ляпнул он, тут же вспомнил о сухом законе и пожалел о своих словах.
— С удовольствием, — неожиданно ответила Ларса Твин. — Надеюсь, что-нибудь приличное? Не то пойло, что берут с собой звездолетчики в рейс цистернами?
— Что вы, что вы, коллекционное илианское, — ответил еще не пришедший в себя Марк. — У Петра отец держит виноградники на Илиане…
— У вас неполадки? — поинтересовалась она. — Что-то серьезное?
— Да нет, обычная ерунда. Там Петр, он уже заканчивает.
Он не мог отвести взгляда от ее глубокого декольте. Белизна платья лишь подчеркивала прекрасный персиковый цвет тела, в ложбинке между грудями росли три-четыре светлых волоска и Марку безумно хотелось провести пальцем по этой ложбине, спуститься медленно ниже, провести по…
Он с трудом перевел глаза на мониторы…
— Действительно прекрасное вино, — Ларса протянула руку, чтобы поставить бокал на стол, наклонилась и взору несчастного юноши представилось во всей красе то, что должен скрывать материал. На него пахнуло одурманивающим запахом незнакомых духов, он почувствовал тепло и близость ее тела. Она посмотрела на него и улыбнулась ему.
— А ты отнюдь не плохо сложен, — томно произнесла она.
— Вы так считаете, — пробормотал он. — Впрочем, хилых в Академию не берут, это понятно.
— Ты такой стеснительный, словно первый раз в космосе.
— Я действительно первый раз в профессиональном рейсе…
— Так это надо отметить! — Она недвусмысленно стрельнула глазами на бокалы.
Марк, у которого в душе смешались страх, надежда и жгучее желание, наполнил ее бокал до краев (что скажет Петр — последняя бутылка ж?).
Ларса встала, держа бокал в руке, и подошла к дверям. Лямка с плеча слетела, обнажив маленькую родинку на лопатке. Платье скрывало ноги женщины, но Марк их уже разглядывал, когда она была в плотно облегающем тело комбинезоне и знал, что они хороши. Он не понимал причины столь разительной перемены в поведении первого помощника, но эта перемена явно была ему по душе.
Она заблокировала дверь и подошла к дивану.
— Присядь со мной, — то ли приказала, то ли попросила она. Прическа ее растрепалась и прядь чуть вьющихся белокурых волос попала в бокал.
Марк, чуть хвостом не завертел от восторга после сих ее слов (хвоста нет, вот жалость какая — пришла в голову дурацкая мысль) и как влюбленный сверн с планеты Краган подлетел к визитерше.
Он не знал как себя надо вести с женщиной, но, раз она сама захотела, он решила, что она пускай им и руководит. Он запустил правую руку в призывно манящее декольте, и прохлада ее тела острой волной окатила его всего, каждую клеточку тела заставив напрячься в предвкушении… В предвкушении того, о чем все уши прожужжали друзья-приятели, того, что пока неизвестно ему, того, что…
Левой рукой он обнял ее за талию, но рука сразу непроизвольно скользнула по упругому округлому бедру, но тут же вновь вернулась на талию. Он провел по ее прямой спине и засунув руку под поясок платья погладил левую ягодицу. Голова почему-то закружилась. Он был настолько возбужден, что уже почти не соображал, что делает.
Ларса рассмеялась и отстранила его.
— Однако, ты горяч. Позволь я сниму платье, пока ты его не разорвал в клочья, оно достаточно дорогое…
Она залпом выпила замечательное вино, выпрямилась перед ним и стала медленно, очень даже не спеша раздеваться, совершая всем телом волнующе-возбуждающие плавные движения. Марк, сам того не осознавая, расстегнул все пуговицы на рубашке. На большее он пока инстинктивно не решался, сидел как форфолкский болванчик на жестком служебном диванчике и пожирал глазами открывающееся ему чудо, чувствуя, что плоть его мужской гордости напряглась до боли и вздулась, упершись в материю одежды — это было больно немного, но просто восхитительно.
Ларса сняла платье, улыбнулась Марку — так обворожительно! — и вдруг резко подалась к нему. Упругие большие груди ее уткнулись ему в лицо. Он жадно впился в шершавый и подрагивающий сосок губами, руками обхватил ее за талию и…
И вдруг взволнованный голос Петра по трейсу мгновенно оборвал сладострастные вздохи:
— Марк! Марк! Прорвало сватор, робот вышел из строя, на меня упала стойка. Чувствую себя нормально, ничего не повредил, но мне не выбраться самому. Не паникуй только, но поспеши! Возьми всех роботов!!! Всех, Марк, слышишь!!!
Ларса соскочила с него. Марк сжал от злобы и досады зубы и громко сглотнул. Он весь дрожал — перед самым носом захлопнулась дверь в сказочный райский сад наслаждения. Ларса поцеловала его в губы и стала одеваться — ни следа досады в выражении красивого и властного лица женщины он не заметил: только томное сладострастие.
Он схватил трейс:
— Петр, жди! Буду как смогу быстро! Не волнуйся, Петр! — он повесил трейс к ремню, не выключая его.
— Мы еще… — Марк спешно застегивался и не знал как сказать ей то, что мучило его. — Мы еще… сможем так…
— Конечно, я приду сегодня в твою каюту, — нежно произнесла она. — Только помни, что я первая. Остальные — шлюхи, гони их прочь.
Последних ее слов Марк не слышал. Он спешил на помощь другу.
Когда Марк во главе отряда четырех роботов (всех он, конечно, брать не стал — не на войну же собрался) ворвался в помещение, где находился его попавший в беду напарник, он услышал, как Петр фальшиво распевает популярную лирическую песенку.
— Прохлаждаешься? — сказал Марк, вздохнув с облегчением.
Один робот быстро освободил Петра, в то время как другой уже внедрился в поврежденный агрегат, а два остальных ремонтировали вышедшего из строя товарища и убирали протекшую садесмазку.
Петр, конечно, обманул: левая нога у него оказалась сломана, а правая половина лица вся в крови — при падении свермер стойки разорвал щеку. Пока робот нес его на мощных манипуляторах до жилых помещений, Марк, чтобы сократить долгий путь и как-то ободрить раненного Петра рассказывал анекдоты, те какие мог вспомнить — как назло вспоминались только скабрезные. Не удержался все-таки и поведал ему о визите первой помощницы капитана.
— А тебе не померещилось? — язвительно спросил Петр.
Марк почувствовал, что краснеет, но тусклый свет коридоров надежно защищал цвет его лица от ироничных взглядов Петра.
— Прервал на самом интересном месте, а теперь еще издеваешься? — сердито сказал Марк.
— Ну извини — знал бы чем ты занимаешься, упросил бы стойку попозже свалиться. Впрочем, трейсер был не выключен и на самом деле я наслаждался музыкой ваших вздохов…
Марк поперхнулся и покраснел еще больше.
Врач экипажа Килна Травер неожиданно мягко встретила их. Марк подумал, что профессиональная подготовка не позволяла ей сейчас рассыпать ледяные взоры.
Петра уложили на тахту, застеленную стенопратовой клеенкой, робот-стерилизатор уже спешил к пациенту.
— Что-нибудь серьезное, доктор? Он надолго сляжет?
— Сейчас проведем всю обработку, потом операцию. На ноги встанет уже завтра, а может и сегодня, если все нормально будет. А на лице шрам, пожалуй, надолго останется. Если не навсегда…
— Шрамы украшают мужчину, — через боль улыбнулся Петр.
Марк отметил, что Петр отлично переносит боль и не впадает в отчаяние.
Доктор профессионально взрезала штанину пациента, теперь она снимала грязные и рваные брюки совсем, робот помогал ей. Молчаливая медсестра в ослепительно белом комбинезоне отправилась в операционную готовить технику.
Марк обратил внимание, что его одежда и сам он также изрядно замызганы какой-то дрянью и у него возникло жгучее желание как можно скорее залезть под душ. К тому же ему очень хотелось остаться наедине и вспомнить-просмаковать посещение Ларсы — каждый жест, каждую минуту.
Врач, склонившись над Петром, повернулась спиной к Марку. Под чистым белым халатом просвечивали розовые трусики. Марк опять испытал всепобеждающее вожделение — на сей раз он хотел вполне конкретную женщину — Ларсу Твин, он до сих пор ощущал на кончиках пальцев прохладу ее нежной кожи.
Килна Травер полностью раздела своего пациента и робот обрабатывал его чем-то стерилизующим под ее пристальным взглядом. Вошла медсестра и пристально-изучающе посмотрела на Марка. Марку стало неудобно.
— Если я вам больше не нужен, то пойду, — сказал он.
Докторша удивленно обернулась к нему, потом, оглядев его грязную растерзанную одежду, кивнула:
— Как вам будет угодно.
Выходя из медотсека, Марк с удивлением услышал, как дверь за ним закрылась на блокировку. Это показалось ему странным.
Он загнал роботов в ангар и поднялся в свою каюту. С облегчением сбросив грязную одежду, он запихал ее в конвертер. Хлещущие струи воды привели его в чувство. С остервенением натирая себя жесткой гарматитовой губкой, он вспоминал каждое мгновение, проведенное с Ларсой. Ему стало неудобно при воспоминании о том, как жадно он на нее набросился. Он испытывал сладостное предвкушение того, что возможность для этого, наверняка повториться — не остановиться же эта прекрасная женщина без ложной стыдливости на полпути. И страх, что он вдруг сделает что-то не так, что вдруг не сможет принести ей того же наслаждения, которое — он уверен — принесет ему она.
*****
Неожиданно дверь в ванную (обычная человеческая дверь, а не герметическая, как везде на звездолете) отворилась и вошли две девушки в форменных комбинезонах. Марк видел их в столовой, но не знал как их зовут.
Он тут же прикрыл рукой в которой держал губку свое мужское хозяйство, другой рукой потянувшись за полотенцем. Не дотянулся, и, поскользнувшись, чуть не потерял равновесие и не упал.
— Как вы сюда попали? — смущенно спросил Марк. Может, мечтая о Ларсе, он по ошибке забрел не в свою каюту? Не дай-то бог.
— Дверь была открыта, вот мы и вошли, — сказала та, что пониже.
— Нас послала капитан, узнать как ваше самочувствие. Она просила вас зайти к ней, как только вы сможете.
— Хорошо, — сглотнул Марк, тщетно стараясь упрятаться от их пронизывающих взглядов (куда исчезла их стальная холодность, вчера еще бывшая нормой для всех членов экипажа — сегодня и следа ее нет!). — Вы… вы можете идти… — просяще проговорил он девушкам.
— Ты нас гонишь? — спросила брюнетка.
— Да… То есть, нет, — Марк просто растерялся.
Та, что пониже шагнула к нему под струи воды в маленький бассейн (прямо в комбинезоне) и вырвала губку из рук его.
— Ты сегодня так устал, — сказала она, — давай мы поухаживаем за тобой.
— Но… Но вы же промокнете! — воскликнул Марк.
— Ах, действительно! — притворно-испуганно воскликнула искусительница, прижавшись к нему всем телом. Обнаженному Марку стало очень неловко, ибо плоть его начала стремительно возбуждаться. Он постарался встать к девушкам вполоборота, чтобы они не заметили этого.
Брюнетка, не отрывая взгляда от его мощных бицепсов, мгновенно, одним движением сбросила с себя комбинезон — под ним больше ничего не было.
— Но я ведь даже не помню как вас зовут! — в последнем усилии сопротивляться взмолился Марк. Перед глазами его встали желанный бюст Ларсы, но тут же его заслонили маленькие упругие груди второй девушки, также сбросившей с себя одежду.
— А мы не помним, чтобы называли тебе свои имена, — засмеялась она. — Но это легко поправимо — меня зовут Патри.
— А меня — Лорен, — сказала вторая девушка, подошла к нему вплотную и впилась в его губы долгим сладострастным поцелуем.
В голове Марка воцарилась полная каша. Он уже не соображал, что делает, но вид мокрых женских волос и стекающие по их молодым и сильным телам струйки воды вытолкнули из памяти его образ Ларсы. Руки его сновали по прелестям девушек, это затянулось, он не знал как продолжить, как выйти из этого вот стояния под жесткими теплыми струями воды, их груди терлись об его грудь, а руки их ласкали его самое уязвимое место.
— Может, все же выйдем из ванны? — Марк нашел наконец силы прервать все это, дабы продолжить в сухой обстановке.
— Мы вымоем тебя, — сказала Лорен, опустилась на корточки и вдруг устами обхватила его могучий фаллос. Марк задрожал, колени подогнулись, струйки воды текли в глаза, он попытался смахнуть влагу, но вновь поскользнулся и опять лишь чудом сохранил равновесие. С трудом дотянувшись до кранов, Марк выключил воду — причем вперед перестала течь горячая и холодный пронизывающий душ заставил девушек взвизгнуть и отскочить.
Марк взял полотенце и оглядел девушек. Они стояли у стены, дрожа от холода, прозрачные капельки на их молодой крепкой коже лишь подчеркивали ее упругость, возбуждая еще сильнее. Марк вдруг обратил внимание, что лобки у них чисто выбриты — заветные ложбинки открыты и ему безумно захотелось раздвинуть им обоим стройные ножки и провести сравнительный анализ их женских прелестей. Он постарался отогнать от себя эту мысль, но тщетно. Тогда он протянул им огромное полотенце, прошел в комнату, взял из шкафа еще три и принес им. Но они, видно, уже отошли от ошеломляющего внезапностью холода душа (для Марка-то ледяной душ привычное явление), смеясь схватили его за руки и потащили на кровать. Марк сопротивлялся, но состояние свое в данный момент он расценивал как очень близкое к блаженству.
Они намочили всю постель, но Марка это сейчас мало волновало. Его будоражила близость этих молодых, и по всей видимости, сверхсексуальных фурий. Его постель оказалась явно мала для троих и он сам не заметил, как оказался распятым на ворсистом ковре. Лорен держала его руки, сидя на его груди, уже покрывающейся черным жестким волосом. Ноги ее были широко раздвинули и Марка просто ослепил впервые в жизни открывшийся ему вид.
Патри не теряла времени и уселась сзади подруги, рукой направляя в лоно свое его ставший твердым словно эбонитовый стержень фаллос. Марк понял, что сейчас он впервые в жизни войдет в женщину и застонал. Ему вдруг очень захотелось, чтобы Лорен вновь поласкала его фаллос губами. И ему хотелось видеть лицо ее в этот момент.
И вдруг обе девушки слетели с него и бросились в ванную. На пороге каюты стояла Ларса Твин. Она уже переоделась и вместо великолепного белоснежного платья на ней был уже осточертевший Марку форменный синеватый комбинезон.
Марк встал и из раскрытого шкафа достал широкий махровый красный с желтым халат. Взгляд Ларсы был сладострастен и возмущен одновременно.
Марк посмотрел в ванную комнату. Лорен уже натянула на себя комбинезон (ну и выучка — подумал Марк), а Патри выжимала свою одежду над бассейном. Марку приятно было зацепиться взглядом за прекрасную форму ее ягодиц и ног. Но он почувствовал, что Ларса с осуждением перехватила его взгляд и, густо покраснев, повернулся к ней.
— Я… Я ждал вас… — сказал Марк Ларсе. — Но появились они и у меня не оказалось сил воспротивиться их ошеломляющему напору, — Марк вдруг подумал, что выгораживая себя, он подставляет под гнев начальства девушек и ему стало еще более неловко.
— Главное, чтобы у тебя остались силы на другое, — неожиданно сказала помощница капитана и повернулась к девушкам.
Они вышли из ванны и стояли по стойке "смирно". Мокрый комбинезон прилип к телу Патри, и явственно выделялись под материей взбухшие соски, которые он так и не успел поцеловать. Впрочем, похоже, ему еще предоставится такая возможность.
Марк мог только догадываться какие взаимоотношения были среди членов экипажа "Лоуфула", но видно, девушки очень боялись гнева начальства за столь откровенное нарушение субординации.
"Между прочим, — внезапно подумал Марк, — но ледяные взгляды пропали именно после посещения нашей аппаратной Ларсой Твин."
— Нас послала капитан, — сказала Лорен Ларсе, — чтобы мы узнали о состоянии техника Гриптона и попросили его зайти к капитану, когда он будет свободен.
— Вы выполнили поручение, и даже слишком хорошо. Но ваше время еще не пришло. Можете идти.
Ларса заблокировала дверь после ухода девушек и повернулась к Марку.
— Я же просила, чтобы ты ни с кем не связывался до моего прихода, — сказала она.
— Я, наверное, прослушал вашу просьбу, — виновато ответил Марк. — Но я и не собирался ни с кем связываться…
— Я не сержусь, — улыбнулась Ларса. — Помоги мне снять эту гадость, — Ларса хлопнула себя по бедру, затянутому в материю комбинезона. — Эта ведьма Дерни заставляет всех нас ходить в однообразной безвкусице.
Марк подошел к ней. Почувствовав запах ее тела, смешанный с сильным запахом духов, он вновь страстно возжелал ее. К тому же у него болел фаллос — от постоянного бесплодного возбуждения.
Марк опустился перед ней на колени и, обхватив руками ее талию, уткнулся лицом в низ затянутого в материю такого желанного живота. Ларса запустила руки в его густые мокрые волосы. Ему хотелось ее, хотелось страстно, но и отрываться сейчас от пахнущего кораблем и немного потом материала комбинезона, под которым трепетала вожделенная плоть, он не мог.
Вдруг по транселектору раздался голос капитана корабля:
— Техник Гриптон, вас просит подняться к себе капитан корабля. Вы меня слышите?
— Ведьма!!! — зло и чуть слышно прошептала Ларса.
Марк неохотно встал.
— Слышу, капитан. Я поднимусь к вам, как только приведу себя в порядок.
— Вы один сейчас?
Марк посмотрел на Ларсу. Она сделала жест, что ее здесь нет.
— Да, капитан, один, — сказал Марк в транселектор.
— Тогда я зайду к вам сама, приготовьтесь, — сказала Дерни Кайз и отключила связь.
— Ведьма! Старая страшная ведьма! — проскрипела в сторону селектора Ларса. — Не соблазняйтесь ею, милый Марк, она ничего не умеет, она не станет для вас тем, чем на этот рейс стану для вас я. Я приду после ужина. Не подпустите к себе еще кого из этих шлюх, а то я могу обидеться. — Она нежно поцеловала Марка в губы и, разблокировав дверь, вышла.
Марк в изнеможении опустился на кровать. Веселый, однако рейс, обещает быть. Он включил трейсер, вызывая Петра, но тот молчал. Наверное, Петр еще на операции. Марк вышел из номера, дошел до каюты Петра (шифр замка, естественно, они друг от друга не скрывали), нашел пачку сигарет и патерную зажигалку. Вернулся в свою каюту и закурил. Голова сразу наполнилась густым туманом — то ли от произошедшего с ним в последние часы, то ли от табака. Последнее вернее всего, ибо он год назад бросил курить и все это время стойко держался. А теперь вот не выдержал.
Заговорила профессиональная совесть, он включил монитор, соединенный с аппаратной, и через минуту знал, что все системы функционируют нормально.
Вдруг он вспомнил, что сейчас придет капитан и быстро переоделся — не в халате же принимать начальство. Тем более, что ничего приятного от разговора ждать не приходиться — хотя ЧП, конечно, произошло не по их вине. Да и справились они с ним все ж своевременно. Вот только Петр пострадал. А если бы взяли на борт (как положено по штату) лишь одного техника? Да-а… Марк глубоко затянулся, к горлу подкатил неприятный ком и он раскашлялся.
А может капитану нужно то же, что и Ларсе, что и Лорен с Патри? Ведь действительно — упаковав женское тело в строгую форму, не лишишь его природной потребности. Рейс длится по нескольку месяцев, а то и больше… Кстати, Ларса не права — капитан чертовски привлекательна, хотя старше его лет на семь-восемь. Но Марку всегда нравились жгучие брюнетки, а формы у капитана "Лоуфула" выдержат критику самых привередливых ценителей женских достоинств. Марк ждал…
*****
К удивлению Марка он заметил, что капитан смутилась. Но через секунду от смущения на ее лице не осталось и следа, она наконец-то пришла к твердому решению и сказала:
— Это не обычный рейс. Мы выступаем в качестве приманки. За нами должен охотиться пиратский корабль капитана Глорвилта. Слышали о таком?
Марк кивнул.
— Сделано все, чтобы наш крючок заглотили… Все готовилось несколько лет, в некотором расстоянии от нас движутся несколько наших мощных кораблей. Вынужденная посадка на Темпе и ваше присутствие на борту — часть тщательно спланированного плана.
Марк встал:
— Почему же мы с Петром не были поставлены в известность?
Капитан насмешливо вдруг посмотрела на Марка:
— А вы испугались опасности?
— Нет, — сказал Марк.
— Тогда спокойно продолжайте выполнять свои обязанности. В случае, если нападение все-таки произойдет, ваше участие в операции будет состоять лишь в обеспечении безотказной работы техники.
Марк сжал зубы. Его явно не уважали. Его приняли за труса.
— Я могу идти выполнять свои обязанности? У меня сегодня плановая работа и, кроме того, я хотел бы проверить отсек, где произошла неисправность, — сухо сказал он.
— Да, идите — сказала Дерни, и поставила фужер на столик. — И не увлекайтесь гимнастикой с моими девицами — могут замучить до смерти. — Она вновь насмешливо посмотрела на него и вдруг добавила совершенно серьезным тоном: — Были прецеденты. Кстати, передайте то же вашему другу, но о том, что я вам сказала про возможное нападение — не говорите. Я сама. Но, чтобы был посдержаннее с экипажем передайте сейчас.
— Но он же в медотсеке…
Капитан резко встала, подошла к транселектору, набрала на клавиатуре код и сказала:
— Врач Килна Травер, вас спрашивает капитан.
Она подождала несколько минут, но аппарат молчал. Капитан посмотрела на Марка и ехидно улыбнулась:
— Видно придется выручать вашего друга. Нет, нет, я пойду сама. А вы займитесь своими делами. И помните, что я вам сказала: не увлекайтесь!
— Я пойду с вами к Петру, — решительно сказал Марк.
— Вы пойдете туда, куда только что собирались: проверять отсек, где произошла авария. И это приказ!
Тем не менее Марк решительно направился вслед за капитаном. Она одарила его обжигающим взглядом, хотела что-то сказать, но смолчала.
Медотсек был заперт на внутренний блокиратор, на аудиосигнал никто не отвечал. Капитан личным электроключом (который подходил ко всем блокираторам звездолета и имелся лишь у нее на экстренный случай — видно по мнению капитана сей экстренный случай и имел в настоящий момент место быть) разблокировала запоры. Марк вслед за Дерни вошел в медчасть.
На операционном столе лежало бесчувственное нагое тело Петра. Обнаженная Килна Травер делала ему минет, безуспешно впрочем, и всецело была поглощена этим занятием — даже не услышала, что в помещение кто-то вошел. Также обнаженная медсестра раскинулась в черном кожаном кресле, закрыв глаза и широко расставив ноги. Марк поспешил отвести взгляд.
Марк был поражен видом Петра — расслабленное, безвольное, чуть даже посиневшее тело, отнюдь не напоминающее обычно подтянутого и пышущего здоровьем астронавта-спортсмена. Глаза его были закрыты, он не подавал никаких признаков жизни. В голубом тазике лежал пустой шприц и около десятка использованных ампул, по названию на одной из них Марк понял, что в ампулах находился мощный биостимулятор. Марк испугался — а жив ли его товарищ вообще? Предупреждение капитана вдруг встало перед Марком во всей своей зловещей реальности, враз рассеяв его легкомысленные сомнения.
— Врач Травер!!! — властно окликнула Капитан.
Килна оторвалась от своего занятия. Затуманенные глаза ее и искаженный безудержной похотью рот живо напомнили Марку вампиров из многочисленных видеокниг и компьютерных игр. Увидев капитана, врач медленно, с усилием встала, вытянулась по струнке — она с трудом возвращалась к действительности. Сообразила что-то и, сверкнув ослепительной плотью ягодиц (вызвавших почему-то у Марка не вожделение, а отвращение), обернулась за халатом и все так же медленно одела его. Поволока постепенно пропадала из зеленых глаз Килны, но виноватой, пойманной на месте преступления, она себя явно не чувствовала.
— Что все это означает? — строго спросила капитан.
— Я борюсь за жизнь пациента, капитан. Вы помешали операции… — еле ворочая натруженными губами ответила врач.
Медсестра открыла глаза, инстинктивно провела рукой между ног, вздрогнула, окончательно пришла в себя, подошла к брошенному небрежно на полу возле стола комбинезону, на котором красовались какие-то пятна, и встала рядом с Килной. Петр не шевелился.
Дерни подошла к выключенным мониторам, уверенно пробежалась по клавишам, и Марк облегченно вздохнул — сердце Петра билось, хотя показатели и не были идеальны.
— Семь суток карцера на первой же стоянке. Спецкостюмы на весь рейс. Две стоянки без схода со звездолета! — распорядилась капитан.
— За что?! — удивленно воскликнула Килна Травер.
— Обеим? — осторожно спросила медсестра.
Капитан сурово посмотрела на них.
— Вы знаете, что я обычно не препятствую вашим естественным поползновениям, — сказала она. — Наказание только врачу Травер. За злоупотребление служебным положением.
Дерни окинула помещение сердитым взглядом, увидела Марка и перевела глаза на Петра.
— Немедленно привести пациента в чувство и доставить в его каюту. Он будет выздоравливать в своей постели, — Дерни сделала ударение на слове "своей". — Вы можете идти, — обернулась она к Марку, — я лично прослежу, чтобы ваш товарищ благополучно оказался в своей каюте. Позже вы его навестите.
Оставалось не менее часа по корабельному времени до обеда, когда Марк вошел в столовую. И дело было далеко не в том, что он проголодался — он просто активно не хотел никого видеть из членов экипажа. Почему? Он позже в этом разберется. Не хотел — и все!
Официантка Жаклин, увидев его, аж засветилась вся в стремлении угодить клиенту (а вроде бы кто он для нее? — рядовой член экипажа, пусть хоть и в офицерском титуле, сколько их таких на "Лоуфуле"!). Впрочем, справедливости ради необходимо отметить, что и прежде она единственная из экипажа не одаривала их с Петром ледяным молчанием.
Марк сел за свой столик и обернулся к Жаклин:
— У меня много работы в нижних отсеках. Если возможно, я хотел бы перекусить на скорую руку и взять что-нибудь с собой на вечер.
Жаклин перестала вытирать капитанский стол и, мило улыбнувшись молодому технику, ушла в служебное помещение.
Через несколько минут она принесла ему поднос, уставленный тарелками и присела за столик напротив Марка. Он занялся пайсовым супом, который надо признать оказался отменным и, не обращая внимания на официантку, размышлял о том, что ему необходимо сейчас будет сделать. Он уже тщательно проверил в аппаратной все показатели, и хотя цифры были абсолютно обычные, какое-то странное ощущение тревоги не покидало его. К столу подошла боцман, по совместительству курирующая камбуз (Марку ее представляли, но он совершенно не помнил ее имени) и села рядом с официанткой.
— Вкусно? — спросила она.
Марк поднял на нее глаза.
— Да, спасибо.
Жаклин томным движением засунула ладошку за широкий воротник комбинезона и оттянула ткань, полуобнажив плечо, язычок ее непроизвольно облизал чуть треснувшие губы. У Марка перед глазами мгновенно встала та безобразная сцена в медотсеке — бесчувственное тело Петра, Килна Травер, не видящая ничего вокруг, с обезображенным похотью лицом и в беспамятстве распростертая в кресле обнаженная медсестра.
Он резко встал, чуть не опрокинув на себя тарелку. С грохотом упал позади него стул. Боцман и Жаклин тоже встали, не сводя с него глаз и взгляды их вселили какой-то первобытный ужас в душу Марка. Господи, да ведь еще утром он не мог отогнать от себя навязчивых сексуальных видений! А сейчас готов к тому, чтобы со всех ног бежать прочь. Да мужчина он в конце концов или нет?
Жаклин и боцман с разных сторон начали обходить стол, приближаясь к Марку. Они вытянули вперед руки и не сводили с него глаз. Они очень напомнили Марку распространенный видеоштамп о зомби, но все это происходило не в видеокниге, а наяву, с ним — еще мгновение и он бы закричал от ужаса. Но он взял себя в руки и, отступив на пару шагов, твердо сказал:
— Стойте! Я никогда бы раньше не поднял руку на женщину, но если вы сделаете еще хоть шаг, я вспомню все, чему меня учили в спортзалах Темпской Борьбы! — Он увидел, что женщины остановились и, переведя дух, добавил: — Не слишком ли большую дозу этого вашего возбудителя вы заглотили? Лучше бы уж спиртное…
Тут Марк заметил, что девицы вытянулись по струнке и смотрят куда-то через его плечо. Он обернулся. У входа в обеденный зал стояла Ларса Твин с иронической улыбкой на своем красивом лице и небрежно похлопывала себя по великолепной формы бедру длинным стволом парализатора. Убедившись, что ее присутствие наконец замечено она убрала улыбку с лица, в глазах появились гневные искорки.
— Вон отсюда! — повелительно прошипела она неудачным покусительницам на честь Марка. — И не появляться в зале, пока я буду здесь!
Официантка и боцман испуганно скрылись в служебном помещении. Ларса подошла к опрокинутому стулу, нагнулась, подняла его и сделала Марку пригласительный жест.
— Садись. Приятного аппетита, — мягко сказала она и села на стул, который недавно занимала Жаклин.
— Спасибо, — Марк сел на свое место и вновь взял ложку.
Ларса положила перед ним парализатор.
— Пользоваться умеешь?
Марк посмотрел на оружие и кивнул.
— Капитан уже объяснила вам, что рейс наш опасный, — сказала Ларса. — Так что не обижайтесь на экипаж — девушки немного нервничают.
— А вы? — Марк посмотрел Ларсе в глаза. Красивая все же, черт ее побери, и как держится — словно королева на великосветском приеме! Пожалуй, она ничем не уступает Дерни Кайз, только они бесконечно разные — как Инь и Ян.
*****
Наваждение накатило с новой ошеломляющей силой. Только горячая любовь к своей профессия не позволила тут же бросить начатое дело. Больше полагаясь на роботов, чем на собственную внимательность и собственные руки (которые он вообще-то считал "золотыми", но вряд ли он контролировал их сейчас в должной мере), Марк за полтора часа завершил все необходимые мероприятия.
За эти полтора часа он довел себя до такого состояния, что готов был изнасиловать робота… ("Пожалуй, "Пр-н7865-Кикс", я уже даже тебя хочу", — родилась в голове дурацкая фраза.) Наскоро заперев дверь в отсек, он чуть ли не бегом направился наверх, где бродили вожделенные, затянутые в облегающе-возбуждающие комбинезоны тела…
Продолжение следует…
*****
"Лоуфул", как и прочие звездолеты класса "Кикс", имел форму гигантской сигары длиной около пяти километров (точнее четыре километра и шестьсот восемьдесят метров) и семьсот пятьдесят метров в диаметре. Корабль был достаточно подготовлен для встречи с любыми космическими неожиданностями — при изготовлении звездолета на гигантском комбинате напылялся слой сверхпрочной породы на каркас из ватиевых балок. Двадцатипятиметровая броня, перемежающаяся амортизационными слоями, надежно защищала и от астероидов, и от боевых лучей, и от столкновения с другим подобным звездолетом и даже от прямого попадания небольшой ядерной бомбы. Поэтому-то нигде Марк никогда и не видел иллюминаторов на звездолетах (и соответственно манящих великолепных звезд), а датчики, локаторы и вооружение звездолета монтировалось в легко заменяемых модулях. Трижды продублированные движущиеся и защитные системы позволяли не беспокоиться, что корабль вдруг застрянет в бескрайних пространствах космической пустоты. Мощные силовые установки могли остановить и намертво припаять к себе даже такой же звездолет. В ангарах "Киксов" размещалось до тридцати планетолетов. В ангаре "Пассерфа", например, стояло семь грузовых машин, пять вместительных пассажирских, восемь разведывательных и еще на аварийный случай двадцать одноместных малюток, топлива в которых едва-едва хватит дотянуть до ближайшей планеты, и то если корабль находится в какой-либо звездной системе. В открытом Космосе эти штуки практически бесполезны, ибо запаса кислорода в них хватит лишь на две недели, а скорость ничтожная. Звездолеты этого класса не могли садиться на планеты из-за своей огромной массы, но в экстренной ситуации силовые антигравитационные агрегаты посадили бы звездолет на любую планету, предотвратив смертельную угрозу. Но после этого никакие силы не смогут оторвать уже звездолет от несчастной планеты и он бы превратился из космического труженика во впечатляющий и совершенно бесполезный памятник самому себе. Марк слышал о таких случаях и всегда жалел о утраченной прекрасной технике — груз и люди спасены, но огромное количество уникального труда, предмета его любви становится лишь предметом праздного любопытства зевак…
"Лоуфул" сошел со стапелей около восьмидесяти лет назад (Марк внимательно изучил документацию), но все что можно заменять менялось здесь достаточно регулярно, и корабль находился в великолепном состоянии. Да, Женский Легион следил за своими боевыми кораблями — средств, слава богу, хватало. Марк шел по мрачным, даже чуть запыленным и малоосвещенным коридорам и почему-то подумал, что в дальнейшем хотел бы работать именно на таком угрюмом пожирателе парсеков, а не на блистающем туристическом лайнере. Кондиционеры стояли в этих коридорах редко, так как в нижние отсеки спускались не часто, и дышалось здесь несколько труднее, чем в верхних. И температура была на несколько градусов выше, но все это мало смущало молодого техника. Два робота неслышно скользили перед ним, и Марк в который раз подивился их легкости и ловкости, хоть знал, что каждый весит более тонны. "Может забраться на манипуляторы одного из них, — лениво размышлял Марк, — чего ноги-то утруждать?". Но передумал, ибо перед каждой лестницей все одно пришлось бы слезать. К тому же он почти пришел. Даже в пассажирских кораблях в этих отсеках уже располагались грузовые хранилища, а дальше простиралось его царство — механическое сердце и двигательные органы космочуда.
Уже входя в отсек, где с Петром произошел несчастный случай, Марк с удивлением подумал, что не вспоминал о женских прелестях больше часа! Наваждение, не отпускавшее его ни на минуту последние дни исчезло. Можно было спокойно обдумать все происшедшее и свое отношение к этому. Глаза и руки Марка привычно (после стольких-то практических занятий в Академии) осматривали и прощупывали сложные узлы, проглядывали показания датчиков, проверяли надежность креплений и соединений — хотя Марк и так знал, что все в порядке.
Итак — женщины… Марк воспитывался в большой и дружной семье, занимающейся разведением ваваковых культур на большой ферме. Жили богато, по выходным всей семьей летали в город на континент. В межсезонье отец выкраивал неделю и опять же всей семьей отправлялись в столицу Катара Ролберг. Марк был седьмым ребенком в семье, и у него еще были четыре младших сестренки и два младших брата. Двух старших сестер он почти не помнил — они вышли замуж и жили на других планетах, но связь с семьей поддерживали регулярно. Старшие братья относились к Марку тепло и с удовольствием учили его разным охотничьим и другим житейским мужским хитростям. И почему-то всегда доверяли Марку свои душевные переживания. Трое из них уже были женаты и имели маленьких детей, а один — Колин — долго и не очень успешно ухаживал сперва за одной девушкой, потом за другой, пока тоже наконец не женился. И все они выбирали своим доверенным именно Марка — он вообще был любимцем в семье. И сейчас вспоминая их откровения, их сетования на неприятности с женами, вспоминая рассказы о неудачных ухаживаниях Колина, он вдруг отчетливо понял, что братья его в любых ситуациях, даже когда считали что правы они, говорили о представительницах слабого пола с уважением и любовью. И отец всегда показывал детям пример любви и уважения к женщине.
Учился Марк в единственной школе на огромном острове (сорок минут лета на стремпе), учащихся было более тысячи, так что недостатка общения с ровесниками он никогда не испытывал. Но и в отличие от прочих мальчишек его возраста он не стремился зажать сверстницу в уголке или, делая вид, что случайно, коснуться ее за манящие места — ему, собственно, это было неинтересно. Дома работа всегда находилась, и поэтому свободные минуты в школе он уделял видеокнигам. С настоящими книгами, с настоящим Словом он познакомился гораздо позже — уже на Земле, а в школе довольствовался видео. Но уже тогда он сгружал в свой видеочтец не секс-боевики, что при помощи старших братьев доставали одноклассники и перегружали друг другу, а романтические произведения из жизни древних или совсем древних веков — двадцать второй там век или вообще, когда еще на мечах-копьях сражались. Мальчишки смеялись над этим его увлечением, считая, что раз приключения, то непременно неизведанные миры и вспышки лазеров, а не допотопные рыцари и драконы. А Марку нравилось смотреть о людях, которые с примитивнейшим оружием выходили на смертный бой со страшными чудищами ради благородной возлюбленной. И себя он представлял в роли такого вот благородного рыцаря. И даже избрал себе предмет обожания — девочку из параллельной группы. Только вот подойти и познакомиться с ней он так и не удосужился. То ли из-за лени своей: мол, вот представится случай и он познакомится с ней когда сможет показать свое бесстрашие и благородство. То ли из-за стеснительности. Он тогда сам не мог разобраться в своих настроениях. Впрочем, как и сейчас тоже. Но всегда знал — к женщине надо относиться с любовью и почтением. Когда в школе им преподавали предмет о половой анатомии мальчишки хитро подмигивали друг другу, а Марк тогда уже ЗНАЛ — этого без любви он себе не позволит. Марку стало неудобно — а как же теперь, как теперь-то он себя вел. Откуда взялось это наваждение? Ведь даже в ту неудобовспоминаемую ночь, он любил ту девушку, или думал, что любил. А тут в первые дни у него в голове даже слово такое — "любовь" не возникало. И когда вошла Ларса в первый раз — тоже. Только потом что-то не совсем понятное появилось в душе его, что-то ноющее, тревожное и приятное одновременно.
Выбирая свой жизненный путь борттехника звездолета Марк не думал о том будет ли у него когда семья или нет. Собственно, если работать на постоянном корабле на одной трассе — то вполне можно и обзавестись семейством, хотя он слышал о слишком многих случаях, когда такие семьи разваливались из-за измены супругов. И общая атмосфера в Академии была такая — пользуйся пока дают, а любовь… Придет — хорошо, нет и черт с ней, не в монахи же подаваться! Тем более, что и на грузовых "Киксах" женский пол присутствует, а уж на туристско-пассажирских… Сколько рейсов — столько, при желании, романов…
Марк вдруг с ужасом понял, что видит не показания эвтмера, а обнаженную грудь. И даже не Ларсы, как можно было ожидать, а медсестры, изнасиловавшей Петра…
Он тряхнул головой, пытаясь отогнать нежелательный образ. Внизу живота сперва сильно заныло, а потом подкатила ноющая боль, усиливающаяся с каждой секундой. Марк вдруг поразился своему собственному недавнему поведению — почему, например, он выгнал парализатором Звану. Петр не может — его проблемы. Но он-то, Марк может и хочет. Все равно кого — он уже просто не в состоянии выдерживать эротическое напряжение — не онанизмом же заниматься в присутствии бездушных механических монстров.
Марку стало безумно стыдно своего глупого поведения, собственных мыслей. Требовалась немедленная реабилитация в собственных глазах. Если он немедленно не потеряет затянувшуюся девственность, он навсегда останется комплексующим импотентом, сам себя не уважающим.
Подняться наверх, немедленно. Пусть даже придется изнасиловать кого-то — ему уже все равно даже кого. Марк почувствовал кожей через рубашку твердую рукоять парализатора. Вряд ли придется насиловать — тут же подумал Марк. После их возбудителя они сами кого хочешь… И остается одна проблема — а сможет ли он? Понятия о том, что надо делать с женщинами он имел самое смутное. Лишь огромное желание целиком пожирало его, сотрясая тело похотливой дрожью. С этим необходимо немедленно покончить — главное ввязаться в бой, а там будь, что будет… Марк не пускал в голову мысли, о возможном фиаско. Не опозорится он!.. Ведь здоровье-то стопроцентное, а опыт придет… И все же… И тут Марк понял, что самым простым (кстати и ближайшим) решением было подняться в медотсек. Пусть даже выпьют у него все соки, как у Петра — зато гарантированно сделают его настоящим мужчиной. Марку отнюдь не страшно даже умереть в страстных женских объятиях — лишь бы не жить с этим поганым, давящим ощущением своей девственности, своей неполноценности.
*****
Из транселектора послышался негромкий гудящий фон и голос капитана произнес:
— Техник Гриптон, вы слышите меня?
— Да, капитан, я вас жду, — ответил Марк.
— Я изменила свое решение. Лучше вы поднимитесь ко мне в кабинет.
— Хорошо, капитан, иду.
— Не "хорошо", а "есть", — услышал Марк.
Он почему-то разозлился и, сам не ожидая от себя, сказал в бездушный аппарат:
— Я не военный, капитан, и здесь у вас добровольно. Если вы хотите, чтобы я подчинялся всем вашим правилам — перезаключим контракт.
— Жду, — холодно сказала капитан и отключилась.
Марк пожал плечами и вышел из каюты.
Капитан Дерни Кайз ждала его за своим столом и внимательно изучала какую-то информацию на четырех настольных мониторах, быстро набирая что-то на клавиатуре.
Марк с интересом оглядел кабинет капитана "Лоуфула" — он впервые вошел сюда. Он предполагал увидеть здесь дисплеи, но и представить не мог, чтобы их было в кабинете капитана такое огромное количество — от стандартных размеров до четырех гигантских, метров пяти по диагонали. Те, что дублируют штурманскую, — догадался Марк и подумал, что по всей видимости здесь дублируются все системы управления кораблем: обычно на звездолетах подобного класса такое не практиковалось. Рядом с огромным столом капитана Марк заметил вход в скоростной лифт, ведущий, как он знал, прямо в ангар планетолетов. Этот угол помещения — рабочий стол и примыкающая к нему стена, состоящая из дисплеев, резко диссонировала с остальными двумя третями помещения, обставленных по-домашнему, несколько старомодно, и совершенно неподходяще для аскетической обстановки призонерского звездолета: мягкий, уютный диван и два мягких кресла, столик с подносом, на котором стояли серебряные фужеры, графин с соком и ваза с какими-то фруктами (Марк не особенно-то разбирался в огромном количестве всевозможных плодов, произрастающих на различных планетах обитаемого космоса). Над диваном висели две большие объемные фонографии: на одной улыбались мужчина с женщиной и пятилетней девочкой, в которой чуть напрягши воображение можно было узнать саму Дерни, и великолепное изображение острова Сите с высоты птичьего полета (Марк прекрасно знал все памятники Земли, и вообще увлекался историей, а проведенный на Земле год, обязательный для каждого подростка-Землянина, Марк считал пока своим самым лучшим годом).
Увидев Марка капитан встала из-за стола и изящным движением откинула прядь густых иссиня-черных волос со лба. Марк опять поразился ее красоте и с удивлением обратил внимание, что нигде в кабинете нет зеркал. Она вежливо улыбнулась Марку, сделала приглашающий жест в сторону дивана и тоже направилась к столику с фруктами.
— Прошу вас, не стесняйтесь, техник Гриптон, — сказала она своим глубоким бархатистым голосом, который тем не менее мог принимать и стальной оттенок. — Я хотела бы поговорить с вами неофициально.
Марк залюбовался ее фигурой. Дерни была одета не в стандартный комбинезон, отличающийся от одежды прочих членов экипажа лишь оттенком цвета, а в парадный костюм Специального Космического Женского Стерженского Батальона Землян. Строгий костюм отнюдь не портил впечатление женственности, а лишь подчеркивал изысканность и безукоризненность ее фигуры. И Марк уже забыл, что еще вчера мечтал о миловидной девушке-штурмане, что так недавно все мысли его занимала Ларса… К ним у него было лишь исключительно сексуальное влечение. Сейчас же он ощущал именно трепет в душе и глубокое уважение к своему капитану — все недавнее раздражение по отношению к ней исчезло у Марка, как и не было. И в то же время он инстинктивно почувствовал, что в любом случае необходимо соблюдать дистанцию (или субординацию — как угодно), если он хочет добиться ее расположения, не только как кобель, в качестве которого его уже добивались дважды за сегодняшний день. А Марк очень хотел добиться расположения Дерни Кайз, как женщины. Очень хотел. И почему-то сейчас ему захотелось не столько секса, сколько именно испытать глубокое чувство любви — Марк даже сам удивился своему желанию. Впрочем, он увлекался изучением эпоса различных народов, различных планет, и во всех них любовь к женщине (а не сексуальное влечение) подвигало героев на совершение подвигов, столь восхищавших Марка. И он даже испугался, что капитан поведет себя сейчас подобно Ларсе. Сразу приобрели другой оттенок ее последние слова о неофициальности беседы, и он подумал: а сок ли в этом замечательном графине?
Он сел на диван, положив руки на колени и воплощая своей позой скромность и само внимание.
Капитан села в уютное кресло напротив и наполнила бокалы. Предположение Марка не оправдалось — в графине действительно оказался сок.
— Как давно вы знакомы с Петром Тижаном? — спросила она.
Марк удивился ее вопросу. Он сам не понимал почему, но почему-то ему было неприятно, что она спросила о Петре, да еще в самом начале разговора. Он пожал плечами и решил отвечать, как на исповеди.
— Столько, сколько с вами. Мы познакомились перед самой посадкой в планетолет.
— Разве вы не вместе учились? — удивленно спросила Дерни.
— Нет. Петр закончил Северную Академию Темпы. На Темпе несколько Космоакадемий, практически почти все астронавты Землян обучаются на этой планете.
— А как получилось, что наш заказ выполнили две разные Академии?
— Понятия не имею, — честно сказал Марок. — Мне предложили участие в рейсе, как лучшему выпускнику, и сказали, что я сам могу выбрать себе напарника. Я хотел лететь со своим хорошим другом, но в последний момент, директор Академии, сказал что полечу я один. Честно говоря, я подумал даже, что второй вам не потребовался — и правильно, одному-то работы…
— А Петр рассказывал вам что-либо по этому поводу? — перебила его капитан.
— Ну, говорил, что ему не просто было добиться этого назначения…
— Обычно мужчины не рвутся на наши звездолеты…. — улыбнулась капитан каким-то своим мыслям. — Почему же вы и Петр согласились вообще?
— По простой причине — намотать парсеки, чтобы потом легче было получить назначение. Сейчас все меньше строят кораблей такого класса, наши курсы предпоследние вообще, больше Академии на эти звездолеты не учат.
— Ну и что?
— А то, что вообще можно остаться без работы.
— А вас не испугала репутация нашего батальона?
— А какая ваша репутация? — сыграл в наивность Марк.
— Ну… сплошь женский экипаж… — она вдруг пристально посмотрела Марку в глаза. — Или это было наоборот — главной завлекающей причиной?
Марк смутился и после некоторой заминки ответил честно:
— Я больше всего хотел полететь. На хорошей технике, а не на трехвековой колымаге, на каких чаще всего приходится летать выпускникам. А с кем — для меня тогда было непринципиально…
— А сейчас вы так же думаете? — все так же глядя ему в глаза спросила Дерни.
— Я обязан отвечать? — вопросом ответил Марк, недоумевая в чем, собственно, цель ее разговора. Не выдержал взгляда пронзительно черных глаз капитана, обрамленных пушистыми длинными ресницами и уставился в свой фужер с соком.
Какой у нее жесткий волевой рот, — подумал Марк, — и складки у губ лишь подчеркивают это. И она совсем не пользуется косметикой. Но как хочется впиться губами в этот волевой рот и высосать всю ее, всю без остатка, показать, что он все-таки мужчина…
Марку вдруг стало стыдно, что он смутился и он вновь поднял на нее глаза. Капитан встала, держа фужер в руке.
— Ладно, — сказала она. — Вы, наверное, обратили внимание на перемену отношения экипажа к вам?
— Почему вы это спрашиваете? — Марк покраснел.
— Потому, что знаю. Устав запрещает в первые дни старта заниматься чем-либо, кроме службы. В самом же полете — пожалуйста, пока не объявлено на корабле положение номер один.
А оно, по всей видимости, не объявлено, — промелькнуло в голове Марка.
— И я не могу запретить своим подчиненным интересоваться вами…
— И что я должен делать? — прервал неловкое молчание Марк. Почему-то он понял, что капитану тяжело вести этот разговор. Что-то она про себя решала и никак не могла придти к однозначному ответу на мучающий ее вопрос. "Если ее волнуют те же проблемы, что и Ларсу, то что же она стесняется — только намекни, я готов", — подумал Марк. И тут же понял, что этого ему сейчас совсем не хочется — ибо тогда он был бы простым первым попавшимся на ее пути после долгого воздержания мускулистым мужчиной. И если с Ларсой это вполне его устраивало, то в случае с капитаном ему хотелось чего-то совсем другого. Чего? Он сам не мог себе этого объяснить.
Капитан пригубила сок из фужера и медленно, в задумчивости, ответила на его вопрос:
— Делайте то, что считаете нужным. Но имейте в виду — во время полета… во время задания экипаж получает минимальную дозу анкрипиана, который возбуждающе действует на женский организм, на женскую природу в частности, как побочное явление…
— Я тоже получаю этот препарат? И я не слышал никогда о таком…
— Он действует исключительно на женщин, почему и практикуется только в Женском Батальоне, больше нигде в космосе. На вас он не действует вообще — это неоднократно проверено и гарантировано, — она вновь улыбнулась. — Поэтому будьте осторожны, чтобы из вас не высосали все соки… Чтобы вы в конце-концов могли справиться со своими обязанностями! У вас, надеюсь, все по части техники нормально?
Марк подошел к стене с дисплеями. Работали далеко не все — своих дисплеев Марк не заметил.
— Когда шел к вам все было нормально, — сказал он.
— А что произошло сегодня утром?
— Вообще-то пустяк, но почему-то с неожиданными последствиями. — Марк вдруг подумал, что халатно отнесся к своим обязанностям и что обязательно надо будет вернуться в тот отсек и лично все самому проверить. Чтобы как-то скрыть свое смущение, Марк решил попробовать уйти от скользкой темы и спросил: — А этот самый препарат… Вы его даете в каждом заурядном рейсе? Мужчины-космонавты ведь не нуждаются ни в каких стимуляторах?
*****
— Мне по штату не положено, — спокойно ответила она.
— А то, что вы приходили ко мне в аппаратную…
— А тебе не понравилось? — вскинула она свои тонкие брови. — Впрочем, я, в отличие от некоторых, никого не насилую.
Марк вдруг с удивлением понял, что в нем вновь поднимается волна страстного желания к этой необычной женщине и он принялся усердно работать ложкой, опустив глаза в тарелку. Через некоторое время он сказал:
— Я действительно хотел бы, что бы вы пришли ко мне. Но сейчас все это оборачивается для меня несколько неприятной стороной.
Ларса усмехнулась.
— Вот на этот случай я и выпросила у капитана для вас парализатор. Я же предупреждала — все на этом корабле просто шлюхи, палец им в рот не клади…
— А действительно у вас были прецеденты, когда ваши девушки залюбили кого-то до смерти? — сам того не ожидая спросил Марк.
Ларса удивленно посмотрела на него.
— И от кого эта информация?
— Капитан сказала.
Ларса кивнула.
— Да, были… Но тебе это теперь не угрожает. После сей минуты к тебе, кроме меня никто не подойдет, гарантирую. А если у кого-то из слишком горячих чересчур засвербит в трусиках и она в запале осмелится попытаться изнасиловать вас — пользуйтесь парализатором. — Ларса некоторое время молча смотрела как он ест. — Знаешь, — медленно сказала она, — ты мне все больше и больше нравишься. Ты не такой, как все…
— Чем? — удивленно спросил Марк.
Ларса улыбнулась и встала из-за стола.
— Какие сейчас у тебя планы?
— Навещу Петра и отправлюсь в нижние отсеки. Вообще-то у нас сегодня плановая работа, но если не управлюсь сегодня можно и завтра доделать…
— Вечером я зайду к тебе, — она замолчала на мгновение, задумавшись, и добавила: — Надо о многом поговорить в спокойной обстановке… о целях сего рейса в частности…
— О пирате Глорвилте?