День Рождения: Этот день всегда сулит что то новое, неизведанное, иногда чуточку тревожное, но всегда радостное. Становишься сразу на целый год старше, и кажется, что все смотрят на тебя уже совсем не так, как раньше. А в этот день она поняла вдруг, что она уже взрослая девушка, и мужчины могут смотреть на нее не как на девочку-подростка, а как на женщину! Как всегда День Рождения ребенка — повод для взрослых гульнуть как следует. Когда Люда пришла домой веселье кипело уже вовсю — собралось гостей со всех волостей, иные и не знали толком, за что пьют — лишь бы наливали. Окинув взглядом привычную картину, она повела подружку в свою комнату, чтобы там готовиться к приему гостей — сверстников. Она слышала, как хлопнула входная дверь, впуская очередного гостя, и вскинулась радостно — приехали дядя Боря и тетя Валя. Она знала их с самого раннего детства, знала хорошо, их приезд всегда радовал ее, да и они относились к ней с неподдельной теплотой и приветливостью.
Она как раз скинула платье, оставшись в трусиках и бюстгальтере, когда дверь в ее комнату распахнулась и вошел дядя Боря. Нисколько не смутившись нарядом ее подошел, приобнял легонько за плечи, и ласково чмокнув в щечки, поздравил с Днем Рождения. Зардевшаяся от смущения Люда смутилась еще больше, когда дядя Боря, отступив на шаг, окинул ее взглядом — ее заметно выросшие груди, фигурку ее стройную, задержавшись взглядом на лоне, вновь вскинул глаза на груди.
Она приехала к нему на работу не сознавая толком — зачем, почему родилось у нее это желание, не признаваясь себе в этом. Ждала от встречи чего то тайного, мучительно стыдного, но от этого еще более желанного. Втайне даже от себя сознавала все таки — очень хотелось вновь увидеть его восхищенный взгляд, вновь ощутить прикосновение рук, почувствовать себя женщиной, на которую смотрит мужчина — смотрит, восхищенный ее прелестью и желающий ее. А своим, уже женским чутьем, понимала прекрасно — она нравится ему — уже как женщина.
Томящий жар желания, полыхающий внизу живота, приятно и стыдно разливался по телу. Она уже не могла терпеть его, да и не хотела терпеть — очень хотелось, чтобы дядя Боря снова увидел ее как тогда — на дне рождения, в лифчике и трусиках, чтобы смотрел на нее, на ее груди, и чтобы не только смотрел. Ей мучительно захотелось вдруг, чтобы его руки крепко, до боли стиснули и мяли ее ноющие, набухшие груди, чтобы руки его скользнули по животу и нырнули в плавки, жадно шарили и щупали там. Чтобы он стащил с нее трусики и смотрел на ее набухшее желанием влагалище, смотрел, как липкая, скользкая влага стекает по ее губкам на бедра: дождавшись, когда он вышел из комнаты, Люда стукнула дверью и вернувшийся дядя Боря увидел, как она, поджавшись, присела на диван всем видом показывая невыносимую боль. Глянув на дядю Борю прошептала
— Я грудью на дверь налетела, ушибла сильно, болит очень: