Но я все равно спустил ему прямо туда, как он мне. Хотя мой член из его жопы выскользнул, но я не мог отойти от него, и стоял, прижавшись плотно своим лобком к его жопе, обхватив руками его огромные ягодицы, поросшие золотым пушком. Мне нравились его выпуклые шары. Я смотрел на них сверху. Сверху взирал на его широкую спину… Я не мог заставить себя выпустить этого человека из своих объятий, гладил его по ягодицам, по спине, потом опустился на колени, извернулся и стал из-под жопы лизать его яйца, сосать его член. Я никогда еще так подробно и близко не видел хуя с такого ракурса. Я даже не хотел, чтобы он встал во весь рост и повернулся ко мне лицом.
Я изо всех сил, подлезши снизу, целовал его крупные яйца, поросшие кудрявым черным волосом, лизал его член от яиц до залупы и от залупы к яйцам, засасывал в себя его каменно твердый член, сосал толстую сладкую шкурку, потом выпускал член и, боясь, что он изменит позу, бросался лизать ему промежность и то самое очко, до которого вчера не мог достать языком, но которое сегодня так хорошо трахал. Оно у него порозовело. Мужик все время стоял раком, потому что чувствовал, что мне так нужно. И мне это действительно было нужно: был нужен весь он. Его член, его яйца, его лобок, густо заросший шерстью, и жопа, поросшая шелковым и длинным волосом, и очко, которое от ебли порозовело. В изнеможении я упал на спину. Он стоял надо мной, расставив ноги, улыбался. Я видел теперь его снизу — и не мог наглядеться на этого красивого человека. Вода из душа хлестала ему по спине и по моим ногам. Мужик опустился громадной жопой мне на живот — и я сам потянул к своему рту его стоячий член. Жадно, но с большой нежностью засосал его. Мужик оперся на руки и трахал меня в рот со всего размаху. Теперь кричал от наслаждения я.
Кричал, захлебываясь залупой его хуя, водой, но больше счастьем: мой член непроизвольно стрелял спермой. Он кончил, загнав свой член мне глубоко в глотку. Я дышал носом, чувствуя, как внутрь меня по гортани медленно сползает его густая сперма. Восторг меня охватил просто сумасшедший. Я дышал носом — и даже сдавил горло, чтобы не отпускать его залупу из моей грудины. Но она все же выскользнула. Мы оба лежали на полу, на нас лилась вода из душа.
Мы первый раз лежали рядом, как в кровати. Но, правда, на горячем кафельном полу. Я перекинул ему под голову руку, чтобы ему было не твердо лежать. Он сказал: "Ты научился. Но дотрахал меня все-таки не до конца". Тут мы, полежав немного и набравшись сил, стали меряться хуями. Действительно, они у нас были почти одинаковые. Мой был только чуть-чуть короче, но толщина у нас была равная. Он назвал наши хуи "оковалками". "Видишь, у тебя у корня очень толсто, — говорил он. — Поэтому ты в меня и не влез до конца. Я в следующий раз расслаблюсь больше. Я тебя до конца отътрахал, потому что вгонять надо смело, сильно, не жалея чужой жопы. Раз ебешь, еби до конца".