У тебя уже вполне аппетитная грудь — сказала она на секунду оторвавшись от моего соска.
Постепенно она опустилась к животу, и следом, я почувствовал ее губы на головке моего члена. Они страстно заскользили вверх — вниз, и я тут же кончил.
Но Лена не собиралась останавливаться. Сдвинув треугольничек трусиков в сторону, она села своей киской мне на лицо, подставив разгоряченный клитор моему рту. Я впился в него губами, а она придавила меня еще сильнее своей киской, и вся задрожала. Истекающий из нее сок был очень вкусный. Попозже я ей об этом сказал. Она объяснила, что это после выпитого вина, и что мой вкус сегодня тоже был другим — приятнее. Я раньше не думал, что это может влиять.
На следующий день по Ленке нельзя было даже и подумать, что у нее какие-то проблемы. А через день вернулся Егор, и они поехали куда-то поговорить. Именно поговорить — так он сказал, хотя она была готова к такому повороту событий. Вернулась она около десяти вечера, внешне не столько расстроенная, сколько уставшая. Действительно, такие разговоры утомляют, хотя ожидание их, утомляют еще больше. К счастью мне пока еще не пришлось это пережить.
Я пошел приготовить нам чай, и достал бутылку вина. Она зашла минут через пять, зная, что я жду ее отчета.
Представляешь — они всю неделю гуляли в Москве. Хотя я догадывалась. Самое обидное, что это — его бывшая. Она ведь меня на пять лет старше.
Он как-то объяснил это?
Нет только поросил прощения. И еще сказал, что видно, ему на ней придется женится. Она беременна.
От него?
Вот-вот. Самый интересный вопрос. Что-ж, переживем и это. Видно не так просто он к ней вернулся. Я не очень верю во всякие привороты, но тут поневоле поверишь. Но я все равно не желаю им зла, даже ей, хотя не думаю, что он будет с ней счастлив.
Я налил вино в бокалы
Давай Лен! За твою свободу. Во всем есть свои плюсы. Он тебя сильно изменил. Главное, чтобы ты не потеряла себя в главном, ведь ты — очень хорошая! Оставайся такой!
У нее потекли слезы, и тихо плача она выпила эту горькую чашу.
Набери нам ванну. Только ты можешь меня успокоить! И вправду — жизнь продолжается! Хорошо, что я не познакомила его с родителями. Я бы в очередной раз их разочаровала.
Моя ванну, я и снова задумался о том, что не представляю пока, как а буду строить свою жизнь. В очередной раз всплыла мысль, что мои отношения с Джонни ведут в никуда. Я был в этом мире не такой, как все. Конечно, можно жить по стандарту, отказаться от своей женской стороны, ведь постоянно бояться разоблачения — сомнительное удовольствие. Но Мишель, живущая во мне, и познавшая вкус свободы, уже не даст мне вернуться к прежней жизни. Ведь так я потеряю половину себя. Но и прожить без семьи, без продолжения рода — тоже не вариант. Если тебе не о ком заботится, жизнь теряет свой смысл. Во всяком случае, мне это так представляется. Но если я когда-нибудь женюсь, смогу ли я жить как обычный мужчина, глава семьи? Смогу ли я теперь отказаться от своего женского я? Кто согласится разделить жизнь с таким как я? Как я смогу иметь детей?
Совместное купание и сон прогнали мрачные мысли у нас обоих. И жизнь снова потекла своим чередом.
В ближайший выходной Джонни обмолвился, что его бывшая рассталась со своим бойфрендом, и он боится, что она может впасть в депрессию и забросить ребенка. И еще сообщил, что в понедельник утром он летит в Чикаго через Москву. Очередной отчет в фирме.
Мы провели выходные вместе и вечером он, как всегда, довез меня до подъезда и поехал домой. Зайдя в дверь подъезда, я увидел сидящих на ступеньках двух амбалов. Они осмотрели меня с ног до головы и один из них процедил:
Ух ты какая! А ну иди сюда.
Внутри меня все задрожало. Я тихо выдавил из себя:
Ребята, пропустите пожалуйста, я спешу — меня очень ждут.
Мы тоже ждали, чтобы тебя пропустить — продолжил тот же парень. И они идиотски заржали. — Может даже по несколько раз. Не торопись, побудь с нами.
Нет, серьезно, я очень спешу.
Парень поднялся (он был выше меня больше чем на голову) и взял за плечи.
Давай немного побалуемся, мы не долго — каждый по разику.
Я понял, что нужно как-то прорываться, хотя шансов не было. Вспомнив Ленкину науку, попытался попасть коленом ему яйцам, но вышло не очень.
Она еще брыкается, давай держи ее, тащим под лестницу.
Он перехватил меня поперек, а второй схватил ноги, чтобы я не брыкался. Затащив меня вниз, он заломал мне руки назад, а другой схватил меня за шею и потом перехватил и руки. Тот, который тащил — стянул с меня колготки и трусы и полез рукой между ног.
Слушай, да это педик. не фига себе. Не, в жопу я тебя е. . не буду, мне это и на зоне не нравилось. Ты мне отсосешь. Поверни его. Что-то попробуешь выкинуть — прибью на месте.
Он расстегнул штаны, вытащил свой член и схватив одной рукой меня за голову, второй стал пихать его мне в рот. Вонял он нестерпимо. Он ударил меня по щеке
А ну открывай рот и соси, ты же это любишь.
Не у тебя — процедил я.
Тебе положено открывать рот только для одного,
Снова удар, уже посильнее. И тут я решил — я схватил зубами и укусил его член со всей силы. Тут же мне на голову опустился огромный кулак, и я отключился.
Очнулся я в реанимации. Болело все тело, так что трудно было понять, что именно. В носу были трубки, под грудью была намотана повязка. Очень хотелось пить, но я боялся пошевелиться. За занавеской лежал еще кто-то, но мне не было видно кто. Подошла медсестра.
Очнулся? Как самочувствие?
Пока не знаю почти неслышно пробормотал я. Все болит. Особенно голова.
У тебя сломано ребро и сотрясение мозга. Остальное мелочи — ушибы. Я позову доктора. Там в коридоре про тебя спрашивали девушка и мужик. Это она тебя привезла.
Сестра загадочно усмехнулась и вышла. Я вспомнил опускающийся мне на голову кулак и представил себе, как я выглядел, когда меня нашли. Интересно сколько я там пролежал. Через несколько минут зашел доктор, лет пятидесяти. Доктор в нем угадывался, по висящему на шее стетоскопу, бейджики тогда в наших больницах не практиковались.
С возвращением. Ну и как мы себя чувствуем?
Меня всегда озадачивала такая манера обращения врачей, но видно так им предписано общаться с больными. Он заставил последить глазами за пальцем, задал тупые вопросы типа, сколько пальцев я вижу, повторил то что сказала сестра про мое состояние и добавил:
Ну ты нас удивил, или удивила? Мы не часто тут таких видим. Как я понимаю, тебе лишняя реклама не нужна. Хотя тут на тебя посмотреть полсмены прибегало. Но город большой. Я постараюсь, чтобы тебя не переводили в общую палату, а отсюда отправили прямо домой. И еще меня об этом просил мужик в коридоре. Я даже не буду спрашивать кто он тебе. Непонятно только, что тут девушка делает. Сестра что ли?
Нет подруга. Мы вместе снимаем квартиру.
Она очень даже хорошенькая. А ты глупостями занимаешься. Тем более, живете вместе.
Можно мне с ними поговорить?
Да, только я им дам халаты.
Казалась прошла целая вечность, пока в дверях появились Ленка и Джонни.
Слава Б-гу — ты живой и очнулся. Что эти гады с тобой сделали! — запричитала Ленка.
Ты успел их рассмотреть? — спросил Джонни, — сможешь их опознать?
Я задумался о том, стоит ли сообщать в милицию, и что будет, если они их найдут. Мне действительно не хотелось бы поднимать из-за этого шум — придется многое объяснять, а я не знаю как. На что Джонни сказал:
Милиция и так обязана задать тебе вопросы. Больница отправила им сообщение. Но я уже позвонил куда надо. Помнишь тебя заставили подписать бумажку о сотрудничестве. Это будет как нападение на агента, работавшего под прикрытием. Так кажется это у вас называют. Так что расследованием займется КГБ, и оно не будет афишироваться,
Ты, как всегда, находишь решение! Я просто не знаю, чтобы без тебя делал.
Может без меня, ты бы в такую ситуацию и не попал бы. Главное, чтобы ты побыстрее выздоровел.
До меня только дошло! Почему ты вообще здесь? Ты ведь завтра, вернее уже сегодня летишь.
Я же не оставлю тебя так.
Все нормально. Я живой, Лена со мной. Езжай домой, поспи хоть немного и лети. Все будет нормально, клянусь. Я буду тебе слать имейлы каждый день. Правда.
Джонни с сомнением посмотрел на меня, на палату, на Лену. Тут Ленка вставила свои "пять копеек":
Ты что, у тебя же билет. Я его не оставлю без присмотра. Не переживай.
Правда? Но я не могу так.
Можешь! Езжай — продолжил я.
Ладно. Если что — пишите. И если будут проблемы со следствием — тоже.
Мы остались с Ленкой. Пользуясь моментом, что палате кроме другого больного и нас, никого не было я спросил, как я тут оказался.
Я так понял со слов врача — это ты вызвала скорою и привезла меня сюда?
Да. Я смотрю уже поздно, а тебя нет. Вдруг — звонок Джонни. Ты ему обычно звонишь, когда приезжаешь, а тут звонка не было. Он сказал, что проследил, как ты вошел в подъезд. Я помчалась вниз и увидела тебя. Ты был без сознания, лицо в крови, колготки спущены на колени, голая задница. Я попыталась привести тебя в чувство, но бесполезно. Насколько смогла, прикрыла твою симпатичную задницу, и начала стучать к соседям, чтобы вызвали скорую и помогли. Разумеется, никто ничего не видел и не слышал.
Спасибо тебе!
Так кто это был? Что произошло.
Я вкратце рассказал, что помнил. Ленка даже расплакалась.
Судя по всему, они тебя били ногами, а потом подумали, что ты уже мертвый и сбежали — предположила она.
Вполне возможно. Вряд ли они испугались, что кто-то выйдет. Да никто бы и носа не высунул. Я еще неплохо отделался. Могло быть и хуже. Не хочется только здесь задерживаться. На меня и так здесь косо смотрят. Ты иди домой тоже. Возьми такси. Я в порядке.
После ее ухода я попробовал подняться. Тело все болело, но ходить было можно. Трудно было вставать с кровати и ложиться, но терпимо. Было очень больно кашлять.
На следующий день после всех обходов и расспросов врачей, пришли двое из милиции. К счастью они даже не успели начать расспросы, как появился кгбешник и сказал, что я — их человек, и они будут занимаемся этим делом.
*****
Он подробно расспросил, как выглядели эти двое, пообещал, что поговорит, чтобы меня из реанимации, сразу отправили домой. К вечеру меня и отправили, под насмешливые взгляды медперсонала. А может это все мне только казалось. Во всяком случае, открыто никто ничего не сказал. Лене, которая меня забирала, рассказали, как делать фиксирующую повязку, мне дали с собой обезболивающие таблетки, и вскоре я оказался дома. Как назло, в дверях подъезда столкнулся с соседом с первого этажа, который поинтересовался моим самочувствием, но оказалось его волновало, действительно ли я работаю под прикрытием на КГБ. Оказывается, с ним сегодня тоже побеседовали, и объяснили "ситуацию".
С трудом поднявшись, я с наслаждением принял душ (хотя залезать в ванну тоже было непросто) и упал в кровать.
Утром меня разбудили приехавшие родители. Ленка меня предупредила, что была обязана им позвонить. Что так, как я себя веду по отношению к ним — это неправильно. Я попытался возразить, хотя тже понимал, что она права. И тогда я решил все им рассказать. Разговор был не из приятных, хотя его несколько смягчало мое состояние. Папа начал кричать что меня совратил извращенец и что он с ним разберется, что он его засудит, на что я возразил, что он самый прекрасный человек, которого я встречал, и что мне не 12 лет, чтобы меня можно было совратить, и что мне мог действительно попасться какой-нибудь маньяк, и тогда была бы проблема. После некоторых раздумий папа сказал, что у него есть знакомый психиатр, который может мне помочь. Еще он пытался выбросить всю мою женскую одежду. Мама сказала, что она меня по-прежнему любит, но уважать уже не может, и на счет внуков она теперь надеется только на сестру. А папа сказал, что его фамилию теперь продолжить некому. И вообще я ее (фамилию) — опозорил. На этом и разошлись. Они пытались оставить мне деньги, но я сказал, что я себя в состоянии обеспечить. Они начали кричать, что меня содержат как простутутку, и что это мерзкие и грязные деньги. Мои возражения о том, что я зарабатываю деньги своими знаниями и трудом, успеха не имели. Они ушли, хлопнув дверью. Радовало только одно — Лена в это время была в институте, и всего этого не видела и не слышала.
Глава 17
Через пару дней я уже был почти в норме. Сломанное ребро, конечно, еще болело, но уже не так сильно. Правда, синяки по телу почернели, но боли уже почти не было. Больничный у меня был на две недели, и его можно было еще продлить. Но я уже пошел бы в институт и на работу, если бы не синяки на лице. В зеркало на себя мне было страшно смотреть. Джонатан писал мне каждый день. Когда он узнал, что я дома — он немного успокоился.
Сидеть дома было скучновато, и я все свободное время проводил в интернете, в просмотрах материалов по программированию. Многие меня бы не поняли, но мне действительно было интересно. Я откопал там массу вещей, о которых в институте даже не вспоминали, нужно было только свободно читать по-английски. Даже русские спецы писали там по-английски, а американские были на 80% из бывшего Советского Союза. К Ленкиному приходу я старался, чтобы в квартире был порядок и был готов ужин. К концу недели я понял, что соскучился по женской одежде. Ребро практически не болело, повязку на ребра получалось уже делать самому. Подойдя к зеркалу, я прикинул, что можно сделать с этим лицом — попытался замазать синяки тональным кремом, накрасил глаза и губы. И вот в зеркале снова появилась Мишель, хотя и изрядно потрепанная. Если подумать — то, что со мной случилось, это из-за нее. Пока мне было плохо и больно, я о ней не вспоминал, но как только мне стало лучше — мне стало ее нехватать. Вернувшись с учебы, Ленка, увидев Мишель, чуть не расплакалась.
Ты приходишь в себя, и главное, ты остался верен себе! — сказала она, обнимая меня.
За ужином мы выпили вина и болтали просто обо всем, как давно уже не болтали. Видно было, что и она тоже возвращается к нормальной жизни после разрыва с Егором.
В следующий понедельник я вернулся в институт. Синяки на лице почти сошли, а на теле — значительно побледнели. Я боялся расспросов, но к счастью там знали только, что на меня напали и избили. В четверг вернулся Джонатан, и я с нетерпением ждал выходных. Ребро уже почти не болело, и в понедельник мне нужно было сделать рентген и закрыть больничный. Было похоже, что жизнь возвращается в нормальное русло. К этому добавилось еще одно событие — в пятницу вечером позвонил Егор. Трубку взяла Лена. Видно было, что она проявляла недюжинную выдержку, разговаривая с ним. Он сказал, что, не смотря на их разрыв, не стоит разрывать деловые отношения, и предложил работу на следующей неделе. Ленка дипломатично, с некоторой прохладой в голосе сказала, что должна это обсудить со мной, хотя я и так все слышал. После разговора мы минут пять сидели в гостинной глядя друг на друга. Я примерно представлял, что творится у нее на душе.
Ты уверена, что выдержишь это спокойно, без нервов и раздражения? Мы выживем без этих денег. Я думаю, что и без него нам работы хватит.
Я все равно должна перебороть это окончательно. Не хочу каждый раз, при виде его, впадать в панику. Я справлюсь. И вообще — я его вычеркнула из своих чувств.
А это возможно?
Думаю — да. И, если объективно, человек он неплохой. Не просто так же он мне нравился. А то, что он видит свое будущее иначе, чем я — это его проблема, его грабли, на которые он один раз уже наступил.
Что-ж, звони. Если что — я рядом. Мы справимся.
Ленка проходила задумчивой и молчаливой до конца вечера. Я старался ее отвлечь и развлечь, но она не очень поддавалась. Спать он пришла ко мне:
Давай просто полежим. Обними меня. Это меня ободрит и успокоит.
Действительно — через несколько минут она уже спала.
В субботу я встречала Джонатана как Мишель при полном параде. Он был рад видеть меня в таком виде и хорошем настроении.