— Привет, как дела? — Отправить. Посмотрим, что напишет. Если напишет.
Я уже был довольно пьян — все-таки с пяти вечера уже пьем, день рождения племянницы отмечаем. А сейчас уже полдесятого. Черт, что я раньше ему не написал? Сейчас уже поздно ехать, от Ступино до его деревни (если он там) часа полтора на машине, не говоря уже о том, что такси туда тыщи полторы будет стоить. Надо еще будет заехать водки купить, сигарет. Блин, а в чем я одет? Я нормально выгляжу? Даже не подумал, когда ехал в Ступино, что могу в конечном итоге попасть в деревню, и что Сережка меня увидит.
Иду в комнату брата и смотрю на себя в зеркало — джинсы надел новые, только на прошлой неделе купил специально, так как старые уже даже с ремнем сползают и болтаются, у меня сейчас 46й размер, совсем как в детстве, верней в подростковом возрасте, когда я весил 55 кг при росте 168 см. Вес, правда, сейчас не 55 кг, но 64 кг все же намного лучше, чем 72 при 50м размере. Такой я был еще 3 месяца назад, до того, как пошел в фитнесс. Джинсы светло-голубые, не слишком узкие, но и не клеши, терпеть не могу, когда штанины болтаются. На талии сидели четко, плотно обхватывая мои вновь узкие бедра и жесткую попку. Между ног не было никаких провисаний, джинсовая ткань мягко обтягивала мой пах, слегка выделяя его округлостью, не вызывающе, но достаточно для того, чтобы взглянув со стороны, взгляд невольно задержался бы на этом месте. Джинсы сидели довольно низко, не висели на члене, но где-то на уровне тазовых косточек, что также вносило весьма эротическую нотку в мой внешний вид. На тело я надел узкую оранжевую с рисунком в геральдическом стиле майку-стретч, которая была настолько коротка, что она как раз доставала до ремня джинс, если я стоял ровно, но стоило мне слегка поднять руки, чтобы, например, причесаться, то майка приподнималась и обнажала узкую полоску загорелого в солярии мужского тела — то ли низ живота с небольшой редкой ухоженной щетинкой волос, то ли верх паховой области с выглядывающим пушком и аккуратной блядской дорожкой. Если же я запрокидывал руки за голову, чтобы потянуться, то майка поднималась еще выше и тогда становилось видно, что и талия, и живот принадлежат человеку, который как минимум следит за своим телом, и если есть там еще немного лишнего жира, то он на пути к полному исчезновению. Руки были такие же загорелые, как и живот и все остальное тело, скрытое под одеждой, — в отсутствие солнечных дней солярий отличный, хотя и весьма сомнительный, способ придать своему телу загорелый вид, а наличие в продаже различных кремов с бронзаторами дает тебе возможность придать телу и желаемый оттенок. Нет, глядя на эти руки не скажешь: ну, нормально так, ничего, молодец, качок. Они не были не накачанными, не мускулистыми. Во-первых, за три месяца руки не накачаешь, а, во-вторых, и задача у меня была не накачать руки, а придать телу нормальный вид, чтобы при взгляде на него хотелось бы взгляд этот самый на нем остановить. Руки были красивые, рельефные, не брутально мужские, но скорее юношеские. А вместе с плечами, которые за последние время немного раздались вширь и чуть назад, вместе с слегка выдающейся вперед грудью с четко выделяющимися под майкой сосками, все вместе это сооружение плоти давало впечатление если не радужное, то очень приятное. Мне самому захотелось подойти поближе к зеркалу и потрогать эту грудь, руки, положить руку на талию и потом спустить ее чуть ниже. Я даже вспомнил известный древнегреческий миф и подумал, что надо бы поменьше смотреться теперь в зеркало, дабы не превратиться в цветок. С другой стороны, в мире флоры появится еще один красивый цветок Димка из отряда неотразимых. Лицо у меня тоже похудело и из круглого стало опять продолговатое с вытянутым подбородком, а когда я улыбался, на щеках вновь показывались ямочки. Стрижку я себе сделал очень короткую, почти на нет по бокам и сзади, что придавало мне почти юношеский вид, а сверху небрежный слегка взъерошенный ежик под эффект мокрых волос, зафиксированный мягким нелипким гелем-тредом. Короче, видом своим я остался весьма и весьма доволен. И друзья по работе говорят, что я выгляжу сейчас максимум на 25 лет, но никак не на 32.
*****
Пи-пип, пи-пип. — Нормально, я пью. Так, это уже хорошо, это как минимум значит, что он не с Катькой, а если он пьет и не с Катькой, то пьет он скорей всего в деревне. Есть хороший шанс все-таки увидеться с ним сегодня. — А ты где? — Отправить. Уже больше полгода не виделись, ну да, даже больше, я был в последний раз в деревне в январе, а сейчас уже август, считай 8 месяцев. Правда, тогда я сам ему сказал, что мы больше не увидимся. Когда мы на утро поехали домой на его раздолбанной неотапливаемой газели (а ехать, между прочим полтора часа, а на улице между прочим было минус 25, бррр) , мы сначала молчали, просто слушали музыку. Башка болела с похмелья, оба чувствовали себя неловко, он — из-за того, что отказал, я — из-за того, что он отказал. Накануне он мне позвонил и сказал — приезжай, Дим, музыку послушаем, я песни новые написал. Я, как дурак, понесся на всех парах, Сережка сам меня пригласил, как же! Значит, что-то будет. До глубокой ночи слушали в машине песни и пили, пили и слушали, пока я совсем не опьянел и не осмелел — под очередную песню я положил руку ему на колено и положил голову ему на плечо. А он ничего, не дернулся, просто сказал: "Дим, не надо, я прошу тебя, не надо".
— Почему? Что изменится, если я тебе отсосу? От тебя же не убудет?
— Дело не в том, убудет от меня или нет, а в том, что мы друзья. Я тебе уже сто раз говорил — ты мой лучший друг, давай останемся друзьями, и не будем омрачать нашу дружбу сексуальными забавами.
— Ага, то есть секс со мной тебя омрачает, да? Ну ладно.
Все, после этого вечер уже был испорчен и хоть мы и продолжали еще какое-то время пить и слушать музыку, весело уже не было. Только вот странное дело, я никак не могу найти объяснение одному факту — на утро я проснулся в передней (Сережка спал рядом на другой кровати за занавеской) и когда я встал, то обнаружил, что мои джинсы приспущены, а ширинка расстегнута. Спал я одетый, даже в свитере. Но почему с расстегнутой ширинкой? Пошел пописать и забыл застегнуть? А джинсы почему тогда были приспущены?
Когда мы с ним уже подъезжали к моему дому, я ему сказал то, что обдумывал все утро.
— Серег, я должен тебе сказать одну вещь.