Теперь мы поменялись местами — он встал, а я сел перед ним на колени. Член его так и был снаружи, поэтому мне оставалось только расстегнуть ему джинсы и спустить их до колен, чтобы не мешались. Я осторожно приблизился к его паху и лизнул блядскую дорожку! О, что это была за дорожка! У него вообще практически не было волос на теле, он был весь гладкий, как я всегда называл его — атласный, а в этом месте на ровном фоне белой гладкой атласной кожи был ровный тонкий след маленьких завивающихся волосков, который не спускался с живота вниз, как у других, а, наоборот, поднимался от лобка вверх, к животу и там терялся, уходя в пупок. Я стал буравить языком его пупок, пытаясь понять, куда ушла дорожка разврата, а затем спустился вниз и облизнул член. Он уже почти встал — красавец, около 16 см, он дергался у меня перед глазами, пытаясь встать и отчаянно прося помощи у меня. Я не мог бросить его в беде и так же, как раньше Сережка, сразу взял его целиком в рот. По тому, как он резко стал расти у меня во рту и стучал мне в небо, я понял, что сделал все правильно. Правой рукой я подхватил снизу его яйца и стал их нежно поглаживать, а левую руку просунул дальше между ног и нащупал дырочку безымянным пальцем. Тем временем Сережка схватил меня за голову — видимо, решил отомстить — и стал яростно долбить меня членом в рот и в глотку. Не скажу, что я был в восторге от этого, так как дышать было нечем и периодически хотелось блевануть, но я старался держаться. Пальчиком я прорвался в его тугую дырочку и стал аккуратно двигать им внутри, стараясь нащупать простату. Сережа стал убыстряться, я тоже все быстрее и быстрее двигал пальчиком у него внутри вдоль простаты, пока он не замычал и стал просто стучать по мне клювом как дятел. Я почувствовал, как его сфинктер туго сжал мой палец и тут же Сережка зарычал и мне в горло стали биться струи, одна за другой, мне даже глотать не надо было, они сами стекали внутрь в глотку. Но я отодвинул Сережку немного от себя, и последние брызги попали мне в рот. Он вытащил член и, тяжело дыша, сел прямо голой попой на землю. Я облизнулся.
— Подлец! Ты меня обманул! Никакого ванильного вкуса у тебя нет!
— Да? А какой же?
— Не пойму, то ли пивной, то ли водочный. Но одно скажу точно — он алкогольный, потому что я еще больше опьянел.
— Может, пьяная вишня.
— Ага, пьяная, но не вишня, скорее маслина. Ты маслины ел?
— Их там полно на скатерти, очень удобно закусывать, когда жрать уже не хочется, а закусить надо.
— Ну вот, значит у тебя вкус пьяной маслины. Не самый приятный, должен сказать, но хорошо уже, что ты не закусывал селедкой.
— Блядь, что мы обсуждаем? Охуеть!
— Мы обсуждаем вкус твоей спермы, а до этого обсуждали вкус моей. Ладно, не дрейф, одевайся, а то простату застудишь.
Он встал и надел джинсы, застегнул ширинку и ремень и поправил бушлат. Я оделся еще раньше, пока мы разговаривали. Я не знал, что он сейчас чувствовал, и не знал, как теперь себя вести с ним — так же как раньше или как-то по-другому. Но если по-другому, то как? Я понимал только одно — сейчас произошло то, что полностью поменяло наши отношения. То, что он раньше позволял мне иногда брать у него в рот, а однажды трахнул меня по пьяни, впоследствии объясняя, что ему просто интересно было попробовать, это одно. Но то, что он сам по собственной инициативе отсосал у меня, это совсем другое. Это все меняет. И скорей всего он сам еще не знает как себя вести теперь со мной. Все это промелькнуло у меня в голове за какие-то секунды, и я решил пока не показывать вида, что я в шоке и все такое, а пусть само все как-то решится.
*****
— Ну что, пойдем к костру, Сереж?
— Не знаю, ну да, пойдем, а куда еще?
— Ну, если хочешь, мы можем домой поехать. Иван нас отвезет, а потом сам всех развезет.
— Нет, пойдем к костру, я хочу выпить. Там видно будет.
— Ну, пошли, как скажешь.
*****
Когда мы вернулись на костер, народу стало еще больше, и веселье было в самом разгаре. Мы опять стали пить и петь. Сережка вроде отошел от шока, и снова стал болтливым и неугомонным, только теперь, когда он хватал меня за руку, чтобы потянуть за собой выпить, или касался меня рукой, давая прикуривать, он делал это как-то по-другому. Не то, чтобы нежно, но особенно. Так касаются друг друга люди, которые знают о себе что-то такое, чего не знают другие. Так касается неуклюжий подросток своей девушки в метро, — и по этому касанию ты точно знаешь, что они уже спали вместе, и у них нет никакого табу в сексе, они уже все попробовали и считают себя взрослыми, и смотрят на других ровесников свысока.
Когда мы пели очередную песню, я видно вырубился, потому что, когда открыл глаза, уже светало, а народу было намного меньше. Я с трудом встал и осмотрелся. Сереги нигде видно не было. Ивана тоже. Подошел к столу, налил газировки и выпил. Уф, вроде полегче стало. Где Серега? Увидел парня, с которым много пили и пели, но как его зовут, не помню.