С собой прихватили тоже пузырь водочки, которую оприходовали за игрой в подкидного, уже без всяких штрафных и желаний. Вскоре игра надоела и все улеглись в одежде, тесно прижавшись и укрывшись одеялами, в ожидании обеда. Сегодня, правда, посередке устроился Андрюха. Конечно не обошлось без обжиманий и объятий, поцелуев и щупаний. У всех все стояло и это тоже было здорово. Я чувствовал попой то тугие ягодицы Дрона, то раскаленный его болт тесно в меня вжимающийся, когда он нежно покусывал и целовал ушко и загривок, то его волосатую лапу, гладящую грудь и живот, вползающую под джинсы и страстно покачивающую мой ствол. Иногда к ней присоединялась не столь крупная ладонь Вани.
Вдвоем они помещались там с трудом, посему очень скоро джинсы расстегнули и приспустили и ребята принялись ласкать меня в две руки. Это было просто улетно. Обнимая за плечи, я уже стал понемногу направлять их головы к источнику наслаждения, но вовремя спохватился. Тем часом со стороны старшОго послышались стоны оргазма. Увлекшийся игрой, Богдан не сдержался, и таки насадил голову Вити на шляпку. Думаю, без активной помощи хитрющей рыжей морды ему бы это не удалось. Дрон тут же развернулся к парочке и уже готов был последовать примеру старшого, да и я был на грани проделать тоже с Ванечкой, но тут раздался стук в дверь и голос Лили позвал нас на обед.
Приведя себя в порядок мы дружно отправились в столовую. Утихший было к утру дождь снова накрапывал. Рыжик хромал уже значительно меньше. У входа в столовую обедать с нами Ванек отказался, мотивируя тем, что не желает возбуждать нарекания самых скупых представителей отряда. Мне это не нравилось — не хотелось расставаться с ним и на минуту, но возразить было нечего. Обед с тремя пузырями водки и одним вина пролетел быстро.
Расползлись по домикам. Старшой задержался для разговора с директором. Уязвленный "предательством" рыжика, Дрон горел желанием немедленно получить сатисфакцию (сами догадайтесь в какой форме) , но Витьку, наконец, приспичило сходить в туалет по большому. Не видно было и Вани. Это время наедине с Дроном я решил посвятить беседе.
— Помнишь — говорю — уговор наш ночной. Ну про нас с тобой… Во-от. Уж не знаю, как так получилось, но о том же условились и мы с Бодей. Я-то хотел подколоть его просто, типа что я и с ним бы не прочь, взаимно ежели. Я ж чисто уверенный был, что натурал он. А оказалось и старшой по голодухе в армии с парнями этим делом пару раз грешил и тоже взаимно: Ну, вот. А этой ночью он у меня, когда мы с Ванюшей баловали, вдруг взял на клык и до конца — ни капли не упустил: А утром и говорит, что не прочь он со мной кайфануть через зад. Я конечно только "за". Клизма у меня заготовлена еще для Вити. На шкафу дожидается. Вот и прикинул — а чего бы нам и не совместить это дело сладкое? А че: вместе трубы прочистим, вместе разомнемся, потом вы по очереди мне вставите. Передохнем и я вас оприходую. Ну а дальше может и еще че удумаем. Паровозик там или вы при желании друг дружку попялите. Если подо мной не догонитесь. Или в два смычка по очереди каждого. А? Думай: А я и с Бодей это перетру. Может он и не подпишется еще: Ты-то как на это смотришь?
— Как, как. Я-то смотрю, а он стоит. Пощупай — вот и ответ мой твердый, гы-гы. Коль подпишется старшой — втроем покуролесим, а заартачится — без него обойдемся. А то, можно и рыжика кликнуть, чтоб слить обоим кайфовей было. Рассказал мне Витек, как вы после меня втроем оторвались. Он поначалу даже обиделся, что вот мол — принудил его Бодя. А потом как распробовал, так обида вся и кончилась. Мне, говорит, **и сосать больно понравилось, а у старшого так удобнее даже, не такой он громадный как у Кира. Эх бля, раздраконил ты меня опять не по-детски. И куда это рыжик запропастился? Ага, идет вон.
Приковылял Витя, говорит — нормально сходил, только зудит опять. А я ему отвечаю. Не переживай, счас мы тебе еще клизмочкой там промоем все, смажем. Завтра и болеть перестанет. Сходил на кухню за теплой водой, грелку наполнил и заправил мальцу в попочку. Лежит он на боку, а Дрон уже к нему спереди пристраивается. Спортивки приспустил и жмется лобком к личику.
— Ты Витек чем даром-то лежать да терпеть, помоги дяде кайф словить, глянь как хочет он тебя. Поработай ротиком, а я тя за это белком натуральным угощу. Сам знаешь, мне для тя ниче не жалко. Захочешь, так я могу и подряд дважды эта: покормить. А мало будет, Кирюха поможет. С него не убудет. Давай, давай сладенький, язычком: Вот! А*уенненько. А то и старшого кликнем. Он тоже с тобой вафелькой сладенькой поделится. Ах, бля! Давай-давай, глубже бери. А то хошь, так мы тя по очереди весь день кормить ею будем. Еще и Ваню подключим. Он тоже стручком совсем не мелким вроде вооружен. Вообще кушать не захочешь. Насосешься, бля с нами на всю оставшуюся. Магистром минета домой поедешь.
Тут уж Дрон притих, головку рыженькую лапой прижал, да как задолбит с рыком, аж я сам чуть не кончил! И чую, трясет уж и меня самого. Думаю, куда ж это Бодя с Ванюшкой моим пропали.
Вышел на крыльцо покурить. Гляжу, а они в малой беседке сидят друг против дружки и серьезно так обсуждают что-то. Ну, думаю, вот и ладненько. Старшой ему нормально так все про себя, Дрюху и рыжика да про терки наши раздуплит, малой в тему врубится и поймет все правильно. Сам пусть молоденький еще, но уже мужик — поймет, сколько места регулярный секс в часы досуга для нормального, без наворотов галимой общественной морали, человека занимает. Не могут же все подряд постоянно влюбленными быть и верность безразличным к тебе людям блюсти.
Только в сказках такое бывает. Да и сам поди уж убедился не раз, как неимоверно трудно найти чела от которого душа поет, на которого не насмотришься, которого не наслушается. С которым даже простые целовашки-обнимашки уже неимоверный кайф. С которым можно быть счастливым идя за руку по вечернему лесу, или утопать взглядами в звездной россыпи неба, когда хочется орать — "остановись мгновенье!" А после и умереть не жалко: и за него умереть тоже. И тогда не секс телесный, каким бы он офигительным ни был, отступает и блекнет перед сексом душ с их полным слиянием и взаимопроникновением, выше и лучше которого, пусть даже он длится краткий миг, ничего в жизни быть не может:
М-дам-с, понесло меня, блин "вдоль по Питерской" : Сзади резко открылась дверь, и мимо меня на всех парах пронесся Андрей "аки с агнцем на руках" и забурился в мокрые кусты. Послышался раскатистый его мат и взвизг Витюши. Кусты оказались колючими. Затем донесся легкий стон и звук поносного опорожнения. Очистился малыш наш от клизмы. Вернулись в колыбу. Рыжик радостно сообщил, что уже почти совсем не больно. Я терпеливо принялся промокать розовую попку влажными салфетками. Воспаление спало, валик сфинктера почти вернулся в норму. Когда я принялся аккуратно втирать вокруг и внутри заживляющий крем, Витек заелозил попкой, застонал и жалобно запричитал, что щиплется и щекотно.
— Кирюх, слышь — загудел пристально наблюдавший за процедурой и ерзающий боров — я слышал, что свежая сперма тож: гм, заживляет типа. Могет я того: побрызгаю туда чуток да размажу. Я это: и внутрь могу впрыснуть: так немножко, чтоб и там: полегчало. Глянь, как мучается Витюня. А? Да ты не дергайся так, я ж токо исключительно шоб помочь, понимаешь: Да ладно, не ори ты на меня. Все, понял. Че уж, и спросить нельзя? Я ж эта: как лучче хотел.
Выслушав понуро и посверкивая масляными зенками мое мнение о методе его заживления, куда, кому и сколько раз он может впрыснуть, а потом догнать и еще впрыснуть, он совсем приуныл. Лег к Вите, прижал его к груди и заворчал: