— Ни хуя, бля! Мы с ним вместе были в "Военторге" неделю назад, и он при мне покупал три тюбика… не мог же он все три тюбика забрать с собой! — напористо прошептал Архип, успокаивая не столько Баклана, сколько себя… конечно, этот Факс мог запросто оставить ненужные ему тюбики в каптёрке, а потому предположение Баклана было не лишено некоторой логики, но желание трахнуться в зад было у Архипа таким сильным, что сама мысль о подобном показалась Архипу кощунственной. — Ни хуя! — повторил Архип. — Полежи, бля, я мигом…
Факс был с Архипом одного призыва… впрочем, этот факт никакой роли не играл, — главное, чтоб Факс никуда не прибрал свою "парфюмерию", как говорили, прикалываясь, о его кремах в роте; кровать Факса с прикроватной тумбочкой находилась на другом конце спального помещения, и Архип, устремляясь к тумбочке Факса, по пути остановился у койки Коха — замер, пристально всматриваясь в укрытое одеялом тело… ефрейтор Кох спал, с головой укрывшись одеялом, — и Архип, обострившимся слухом улавливая доносящееся из-под одеяла сопение, удовлетворённо подумал: "И это правильно! Чем меньше знаешь — тем крепче спишь… аксиома, бля!" Впереди была тумбочка Факса, и теперь могло случиться самое неприятное — в тумбочке могло не оказаться крема, — Архип, сев на корточки, затаив дыхание, сунул в тёмное чрево тумбочки руку, и… пальцы его тут же нащупала две продолговатые упаковочные коробочки, в каких Факс покупал крем!"Факсик… какой ты, бля, молодец!" — невольно подумал Архип; испытывая чувство неподдельной благодарности, и — незамедлительно экспроприируя одну их коробочек для дела более значимого, чем смазывание шелушащейся рожи, Архип почувствовал ликующее чувство человека, которого в критический момент жизни не обманула надежда, — не утерпев, Архип вскинул руку с коробочкой вверх — победно помахал коробочкой над головой, чтоб Саня, если он сейчас всматривается в силуэт Архипа, увидел и понял, что всё у них ok… тело гудело от предвкушения кайфа, но поскольку Архип был на ногах, не лишним было глянуть, что делает Заяц — чем занимается отсосавший салабон…
Точно так же, как в первый раз, Архип бесшумно ступил в умывальную комнату и, затаив дыхание, так же бесшумно сделал следующий шаг — вскользнул в туалет, так что для рядового Зайца появление Архипа вновь оказалось совершенно неожиданным — Зайцу почудилось, что Архип появился не из дверного проёма, а возник-материализовался из воздуха… моргнув раз-другой, Заяц испуганно и вместе с тем вопросительно уставился на Архипа невольно округлившимися глазами, не зная, чего ждать теперь, — Заяц сидел на корточках, привалившись спиной к стене — ничего не делая… слюна и сперма были с пола смыты — кафельный пол сверкал безукоризненной чистотой; Архип покосился на писсуары — те три, что он приказывал Зайцу почистить, тоже сверкали голубизной, так что придраться Архипу было совершенно не к чему… то есть, придраться можно всегда — было б на то желание; но, во-первых, Андрюха Архипов был незлобив сам по себе, а во-вторых, в глубине казармы его, Архипа, ждал Саня, и заниматься воспитанием салабона Архипу было просто-напросто некогда… да и чего было этим воспитание заниматься — чего было перед Зайцем крутить пальцами, понтоваться и выёживаться? По всему было видно, что Заяц — нормальный парень… то есть, парень без фокусов — без всякой гнили; а то, что он здесь дрочил — занимался мастурбацией… можно было подумать, что Архип сам здесь, в этом самом туалете, ни разу не дрочил и не кончал!
— Смены ждёшь? — миролюбиво проговорил Архип, невольно ловя себя на мысли, что этот Заяц ему, Архипу, чем-то неуловимым нравится.
Заяц, всё так же испуганно глядя Архипу в глаза, молча кивнул… он действительно ждал смену — он сделал всё, что ему было сказано, и теперь терпеливо ждал, когда его сменит ефрейтор Шланг… или, может, ефрейтор Кох, — Заяц слышал, как тщедушного ефрейтора в равной степени называли то Шлангом, то Кохом, но где здесь была подлинная фамилия, а где было ротное погоняло, Заяц разобраться ещё не успел; да и какая ему была разница, Кох этот ефрейтор или он ефрейтор Шланг? У Зайца что — не было других проблем? Рядовому Зайцу теперь нужно было думать о том, что случилось с ним… точнее, думать о том, как теперь всё случившееся может отразиться на его дальнейшей службе, — вот что теперь его волновало, о чём теперь нужно было действительно и думать, и беспокоиться!
Дима Заяц, вынужденный поочерёдно отсосать у двух старослужащих, именно таким образом впервые в жизни столкнулся с однополым сексом… но Заяц был совершенно нормальным парнем — у него не было никаких сексуальных комплексов, и потому, думая о том, что с ним случилось-произошло, он не мог не понимать, что само по себе сосание члена или даже двух членов еще ничего не означает и ни о чём не свидетельствует — сосание члена не делает человека ни хуже и ни лучше, а потому дело было не в том, что он брал у парней в рот, а всё дело было в том, какими словами это сосание интерпретировать… какими словами об этом думать и говорить, так оно и будет выглядеть-считаться — вот в чём было всё дело! Всё дело было в словах — в интерпретации… ну, а какие слова могут быть в казарме? Известно какие… Заяц совершенно не заблуждался относительно публичной интерпретации однополых контактов среди своих сверстников и ровесников — он вырос в обществе и среде, где подобные контакты в худших, но стойких традициях церковно-уголовного к ним отношения и поныне считаются чем-то позорным и унизительным… ну, и что ему теперь было делать? Хорошо, если парни, которые вынудили его брать у них члены в рот, никому об этом не расскажут… а если они, бахвалясь своей "крутизной", об этом, как бабы базарные, растрезвонят и растреплются — и об этом узнает вся рота? Как в такой роте служить ему дальше?
— Вообще-то, надо вставать, когда входит "дедушка", — назидательно проговорил Архип, и хотя голос его прозвучал по-прежнему миролюбиво, Заяц, торопливо дёрнувшись, тут же стремительно выпрямился — встал по стойке "смирно".
Собственно, всё было ok: Заяц был жив-здоров, кафельный пол в туалете был чист, писсуары "сверкали, как у кота яйца"… а в спальном помещении на одной из коек Архипа ждал голый Саня Бакланов — впереди у них был еще не изведанный, но, нужно думать, такой же упоительный кайф, какой был до этого, — всё было ok! Всё было просто сказочно, и потому — чувствуя в теле молодое горячее нетерпение, Архип уже хотел рвануть к Баклану, как вдруг совершенно непроизвольно взгляд Зайца скользнул вниз… взгляд Зайца, в котором одновременно застыли страх и беспомощность, неожиданно для самого Зайца скользнул вниз — и только тут стоящий по стойке "смирно" рядовой Заяц обнаружил-увидел, что трусы у рядового Архипова дыбятся колом…
Трусы Архипа торчком выпирали вперёд — выпирали мощно, откровенно и бесстыдно, так что рядовой Заяц, словно споткнувшись взглядом об этот ликующе откровенный стояк — испуганно дрогнув ресницами, тут же поспешно отвел взгляд в сторону, словно тем самым стремясь уберечь себя от возможного эксцесса… и хотя это движение глаз — вниз и в сторону — было почти мгновенным, от Архипа оно не укрылось, — Архип, точно так же непроизвольно на секунду впившись вожделеющим взглядом в губы Зайца, неожиданно для себя самого проговорил то, что говорить совершенно не думал и не планировал, — слова у Архипа вырвались сами собой… собственно, перед Зайцем стоял другой Архип — не тот, который в начале ночи, схватив Зайца за возбуждённый член и тут же почувствовав, как исподволь начинает возбуждаться сам, внутренне дрогнул, растерялся и, не понимая, что же такое с ним с ним происходит, стал звать на помощь младшего сержанта Бакланова, — между первой и второй "материализациями" Архипа в туалете прошло всего лишь каких-то два часа или даже чуть меньше, но теперь перед Зайцем стоял совершенно другой Архип — уверенный, откровенно возбуждённый, всем своим существом жаждущий продолжения секса… и хотя это продолжение, сулившее кайф не менее упоительный, у Архипа должно было быть с Саней и потому в салабоне Зайце на данный момент никакой нужды не было, тем не менее Архип, разгоряченный взаимно желаемым сексом с Саней, за прошедшие два часа уже успевший сам взять у Сани в рот и теперь жаждавший попробовать с Саней задом и в зад, неожиданно для себя выдохнул — проговорил то, что говорить не думал и не планировал: