Утром я проснулся от возни за спиной. Повернувшись увидел, что Маша оседлала Романа и бодро скачет на нём.
— Привет, — поздоровалась она, не прекращая движений, — спасибо за вчерашнее.
— Привет, — эхом отозвался Рома, — хорошо, что ты приехал.
— Привет. Я тоже рад, — поднявшись, я потянулся и широко зевнул, — ну вы тут заканчивайте, а я в душ.
Конечно же помыться спокойно мне не дали. Я даже не успел толком отмокнуть, когда забравшийся в ванну Рома заглотил мой член, перебирая яички одной рукой и подрачивая ствол другой. Чуть позже к нам присоединилась Маша, помахивая надетым страпоном. Нагнув меня вперёд, она вставила два пальца мне в анус, обильно смазывая его, а потом приставила прохладную головку дилдо:
— Будь хорошим мальчиком, давай сам, — промурлыкала она, легонько царапая мне спину. Я подался назад, покручивая задницей. С лёгкой, но приятной болью мышцы расслаблялись, пропуская в себя четырёхсантиметровый шарик-навершие. Наконец он проскочил внутрь. Я покачивался, потихоньку насаживаясь на свитый из спиралей конус, расширяющийся от трёх мантиметров под головкой до шести с половиной у основания двадцатисантиметрового ствола. Выпуклости растягивалили анус, и сладкая волна истомы расходилась от попки по всему телу.
— Мррр… — девушка не выдержала, и перехватила инициативу в свои руки, обхватив меня за талию и задавая совместный ритм движения. Ромка, сидящий на корточках под нами, выпустил головку изо рта и сказал:
— Ребят, извините, что не вовремя — но я затёк весь уже. Смените позу, а то мне неудобно.
Я выпрямился, продолжая насаживаться на страпон, и Рома смог вылезти из ванны. Потом я снова наклонился, упёршись руками в стену, и Маша возобновила прерванные было движения. Она трахала меня неровно, порой сбивая ритм, но внутри меня пульсировало наслаждение. Бугорки спиралей, пропихиваясь внутрь, растягивали мой зад — и выходя обратно скользили по обхватывающему их анусу. Девушка всё увеличивала амплитуду движений, стремясь загнать в меня страпон полностью — а я подмахивал всё с большим усердием до тех пор, пока головка страпона не вылетела из задницы в первый раз — что бы сразу войти обратно. У меня подогнулись коленки и я еле устоял на ногах — она продолжала таранить меня, на максимально доступной скорости вгоняя в меня свой искусственный член. Я кончил в тот миг, когда её животик шлёпнул по моим ягодицам. Рефлекторно сжав анус я попытался сбежать от этой сладкой муки — но Маша неожиданно сильно вцепилась в меня и загнала страпон ещё раз. Я захлебнулся оргазмом, мой член подпрыгивал под животом, выпуская одну струю спермы за другой — и если бы не стена, к которой я прибилизился в процессе траха и последовавшей попытки сбежать, я бы упал.
— Тише, тише мой хороший… — обняла меня Маша, продолжая тихонько шевелить попой, отчего внутри меня смешивались боль и наслаждение, — всё уже совсем хорошо. Ну, как получилось? — спросила она в сторону.
— На пятёрррочку с плюсом, — срывающимся голосом ответил Рома, — теперь меня!
Маша потянула из меня дилдо, отчего я снова захлебнулся воздухом, и, наконец, вынула его. Я разогнулся — мир в глазах плыл, но всё таки я увидел в руках у Ромы видео-камеру с горящим огоньком записи.
— Сладкая попка, — шлёпнула меня по заднице Маша и повернула спиной к Роме, заставив наклониться, — хорошо тебе было, да? — она пробежала пальцами по ягодицам и ввела указательный внутрь, — ммм, горячо как… И пульсирует… Ну ладно, пошли в спальню, развратники.
Она вымыла дилдо и первая выбежала из ванны, покачивая попкой, отчего страпон соблазнительно подпрыгивал, Рома, продолжая съёмку, отправился за ней. Я наскоро вытерся и тоже вышел в комнату.
Ребята были заняты. Маша позировала, поглаживая страпон, а Ромка с таким стояком и такой налитой кровью головкой, что она готова была лопнуть, снимал это на камеру.
— Виталь, сними нас, пожалуйста! — попросил Рома, протянув мне камеру. Я взял её в руки поудобней и, для начала, провёл по Роме, снимая его обнажённое, подтянутое тело с капельками влаги на рыжих волосах ног, с торчащим вперёд членом и кубиками пресса с горящим от возбуждения лицом. Машка в это время уже забралась на стол и призывно выгибалась на нём, как кошка. Рома неспешно (я видел, с каким трудом далась ему эта неспешность) , подошёл к столу и перевернул девушку на спину, вцепившись в губы долгим поцелуем. Правой рукой он подрачивал ствол дилдо. Потом он повернулся к нему и обхватил головку губами, лаская имитатор. В это время Маша пододвинула к себе его попку.
Дождавшись, когда я займу более удобную для съёмок позицию, она начала ласкать его анус пальчиками, запуская их поочерёдно в смазку и в попку. Вскоре уже три пальчика свободно ходили в Роме, а сам он с каким-то глубоким стоном насаживался на них, оставив в покое дилдо. Наконец он залез на стол, лицом к ногам Маши, и на мгновение замер, направляя дилдо в себя. Потом, с сосредоточенным лицом, начал опускаться. Я снимал крупным планом как его анус растягивался, пропуская внутрь латекс. Наконец, шарик провалился внутрь и Рома замер, привыкая к новым ощущениям. Маша дышала тяжело и глубоко, но не торопила парня. Через полминуты он начал двигаться, короткими толчками насаживаясь на член всё глубже и глубже. Впустив его до середины — начал подниматься — и снова резкий рывок вниз. Я снимал, как анус вытягивается, когда Рома медленно поднимает свой зад — и как плоть, обхватившая завитки ствола, вгоняется обратно. Прошла, казалось, вечность, прежде чем он опустился до конца. И снова остановился, лишь слегка покачиваясь.
Он явно был не здесь, он был где-то ещё. Капельки смазки сочились из его члена, его руки блуждали по его телу так, будто они были чужими — пощипывая, поглаживая, теребя. Добравшись до сосочков они прищемили их, чуть выкручивая — и опустились назад, упёршись в стол. И снова Рома начал подниматься на страпоне и опускаться — но уже во вполне определённом ритме.
Первая струя вылетела из его члена, когда он в очередной раз насадился до упора — а он словно и не заметил оргазма, продолжая движения в прежнем темпе. Ещё одна струя, удачно лёгшая на него, протянулась от живота до подбородка, окончившись на губах — и только в последний раз насадившись он замер. Член пульсировал, выталкивая из себя остатки семени.
— Ух какой, — с непонятной ревностью заявила Маша, спихивая с себя Рому, — мне даже тоже захотелось попробовать. Может, Кошку позовём? Она хотела как-то меня трахнуть, но я не далась.
— Можем и позвать. Кошка хорошая, — легко отозвался я, отдавая камеру Роме, — но сейчас хотелось бы мне.
— Да я вижу, — прыснула Маша, глядя на мой налившийся кровью член, — скажи мне, друг, как давно ты проверялся на всякое, и как давно у тебя был секс вне этой квартиры?
— Проверялся перед поездкой. Чистенький. А секс… Да уже месяца полтора не было.
— Мы тоже здоровые. Ты не возражаешь, если без резинки? Не люблю я их… — Маша села на столе, расставив ножки. Я двинул бровями и подошёл к ней, ухватив за дилдо.
— Вот уж что тебе сейчас точно не понадобится, — хихикнула Маша, расстёгивая ремешки крепления. Я отшвырнул освободившийся страпон на диван и, ухватив девушку за бедра, подтащил к краю стола. Проведя головкой по мокрым и скользским губкам, я резким движением загнал свой член в девушку.
Я трахал её грубо и методично, вгоняя член до упора и вынимая его почти полностью. Машка млела, скрестив ноги у меня за спиной и помогая моим движениям своими ногами. Так продолжалось достаточно долго, пока, наконец, Машка не прижала меня к себе ногами с неожиданной силой и не выдохнула судорожно:
— Ох… Так гораздо лучше, чем ночью.
Когда она расслабилась, я погладил её живот и сосредоточился на собственных ощущениях. Маша начала мне подыгрывать, слегка прихватывая член мышцами влагалища. Я входил внутрь, ощущая как мягко, засасывающими движениями пульсируют стенки — и выходил против движения мышц. Второй оргазм за утро был достаточно лёгким, но продолжительным.
— Уф. Спасибо, красивая.
— Ыыы, — Машка показала мне язык, — хватит трахаться, приапы херовы, пойдёмте мыться снова, есть и прибираться.
Хоть во время мытья и не обошлось без лёгкого петтинга, в целом всё прошло достаточно целомудренно. На кухне Машка заявив:
— Не хочу возиться, — достала из морозилки пакет гавайской смеси с курицей и кинула обжариваться на сковородке. Я, посмотрев на мойку, заполненную вчерашней посудой, вздохнул и начал её мыть. Рома полез в холодильник и достал оттуда бутылку вина. Немудрённый завтрак заполнил тянущую пустоту в желудке.
— Ну что дальше будем делать, братцы-Кролики? — хитро посмотрела на нас Маша.
— Есть предложение. Надо показать Витале нашу Москву.
— Хорошая мысль. Собираемся.
Рома заткнул пробкой недопитую бутылку и убрал её в холодильник.
— Кошке надо позвонить, может тоже сорвётся погулять, — предложил я, ну или в гости на вечер пригласить.
— Ага, уже, — Маша приложила к уху телефон и сделала скучающую мордочку.
— Здравствуй, Кошка, — трагическим голосом сообщила она в трубку, — у меня для тебя есть одна новость и два предложения.
Девичий голос неразборчиво ответил с той стороны.
— Виталик приехал в город и вписался у нас. Это новость. Предложение раз — пошли гулять? — услышав ответ, она показала оттопыренный большой палец и добавила в трубку, — тогда предложение номер два озвучу после прогулки. Встречаемся на Чистых, у Грибоедова. Ну давай через часик — как раз неспеша добраться и нам, и тебе.
— Ну всё, — промурлыкала она, — дело сделано. Мальчики, одевайтесь, через пятнадцать минут выходим.
Я надел футболку, шорты и кеды, по случаю одуряющей жары не став поддевать трусы. Насколько я видел — Ромка поступил так же. Машка долго рылась в шкафу, наконец достала оттуда широкую белую юбку и легкий белый топик, с кружевным плетением на груди. Издалека он смотрелся в общем-то даже целомудренно, но вблизи сквозь нити проглядывали соски.
— Вот так. Теперь и я готова. Осталось лицо нарисовать…
*****
— Уууу, — взвыли мы с Ромой и потащили Машу из квартиры.
— Стойте, это насилие над личностью, нельзя так делать, — отбивалась она. Рома закинул мне её на плечо и, подхватив её босоножки и сумку, закрыл дверь.
— Нефиг-нефиг, нафиг-нафиг, — приговаривал я, спускаясь вниз по лестнице. Машка насупленно молчала, сложив руки на груди, — и так очень даже красивая.
— И всё равно вы неправы, — набучилась Маша на улице, когда я поставил её на землю в босоножки.
— Правда? — удивился Рома, обнимая её сзади нежно покусывая мочку уха.
— Правда? — эхом откликнулся я, лаская её грудь сквозь ткань топика.
— Ну ладно, ладно, неправда, — вывернулась она из наших рук, презрительно фыркнув:
— Извращенцы, — и пошла к метро, соблазнительно покачивая задницей.
— Не извращенцы, а изверги, — сообщил я ей, догнав справа.
— Ыгы, — улыбнувшись во все тридцать два зуба подтвердил Рома, протягивая ей её сумку, и сказал, подумав, — впрочем и извращенцы тоже. И даже не знаю, чего в нас больше.
— Зато я знаю, — Маша остановилась в став перед Ромой и серьёзно глядя ему в глаза, — извращенца больше. Это хорошо. Это мне нравится. Ты славный. Я тебя люблю. Выходи за меня замуж.
Сцена была бы даже милой, если бы она не держала его при этом диалоге за пах, легонько потягивая сжатую в руке мошонку.
— Я подумаю, — с совершенно серьёзным видом сказал Рома, — а ты мне колечко подаришь?
— Обязательно. В нос.
Продолжая шутливую пикировку они пошли к метро, а я топал за ними, любуясь ими. Машка была на полторы головы ниже Ромки, с узкой талией и широкими плечами и бёдрами. Классические песочные часы. Рома, с длинной и стройной фигурой пловца, широкими плечами и маленькой мускулистой задницей, шагал рядом с ней, привычно сдерживая шаг. Оба рыжие — но если Маша тёмно-медная, то Рома вообще почти морковный. Они говорили о чём-то, до меня долетели только обрывки фраз. Уже возле самого метро Маша обернулась:
— Ага. Идёт и пырится. Я так и знала! — обвиняющим жестом указала она на меня, — иди вперёд давай, теперь мы на тебя пыриться будем.
Я пожал плечами и обогнал их, скользнув ладонью по Машиному бедру. Она, вдогонку, шлёпнула меня по заднице.
В метро, как обычно, было суетно и многолюдно. Мы пропихнулись в вагон, в угол у машиниста, и стали кружком, прижав Машку к стенке. Она стрельнула глазами по сторонам и, плутовато улыбнувшись, запустила ладошки к нам в шорты. Мы с Ромой завели долгий и скучный спор о преимуществах и недостатках Linux’а как домашней ОС.
Когда мы прибыли на место, я был уже изрядно возбуждён. Пропихиваясь к дверям, я совершенно случайно угодил бугром на шортах в ладошку стоящей у окна девушки.
— Ой, — смущённо отдёрнула она руку.
— Извините, — пробормотал я, пропихиваясь дальше. За мной тандемом двигались Рома с Машей, и лицо девушки стало ещё более пунцовым, когда она увидела, как Маша идёт за Ромой, крепко ухватив того за ягодицу.
— Совсем молодёжь распустилась… — завела было монолог какая-то бабка, но Маша перебила её звонким голосом:
— Что старая, завидно? Твои-то мужики под Бородином остались все, — и вышла в открывшиеся двери.
Мы прибыли почти вовремя, опоздав всего на десять минут. Но Кошка уже была на месте. Высокая, стройная, гибкая, в светло-сером лёгком платье она двинулась к нам хищной походкой.
— Кошка! — как договорились ещё в метро, крикнули мы хором и обняли её со всех сторон.
— Эм… Я тоже рада вас видеть, конечно, но это как-то неожиданно… А ладно! — она поцеловала нас по очереди.
— Ну чего, куда пойдём?
— За нами. У нас всё продумано, — важно заявил Рома.
Честно говоря я не помню мест, где мы ходили. Но образ своей Москвы у них определённо получилось создать — шумные, бурные проспекты со множеством рекламы перемежались тесными закоулками с просевшими домами. Улицы — почти парки, насколько засаженные деревьями сменялись плешками развязок. Мы шли и разговаривали, перебрасываясь словами будто жонглёрскими мячиками легко, будто были давно знакомы, понимая друг друга с полуслова. Поэтому я ничуть не удивился когда Кошка заявила:
— Ну что вы все друг с другом спите — я поняла. И что меня хотите в свою компанию — тоже. Но давайте подробности.
Мы в это время сидели в за столиком открытой кафешки. За соседним столиком резвились дети.
— Подробности дома, — лукаво ответила Маша, прежде чем кто-либо успел открыть рот, — подробности и сюрприз для всех.
— Высказываю своё формальное согласие невысказанному предложению и интересуюсь, закончена ли прогулка, всё таки уже почти шесть, — быстро проговорила Кошка, внимательно глядя на нас.
— Закончена, — Рома допил пиво и попросил у официантки счёт, — сейчас на метро две станции — и домой.
В этот раз в метро к стенке пройти не удалось — под конец рабочего дня вагоны были плотненько забиты офисным планктоном. Мы обнялись и тесно прижались друг к другу, я и Рома, как самые длинорукие, уцепились за поручни, и держали на ногах всю компанию. На втором перегоне, когда часть народу схлынула — но набилось ещё больше, я почуствовал на своей заднице чью-то руку, весьма по-хозяйски меня ощупывающую. Подмигнув Роме, я отпустил поручень и ухватил пятерню за палец, слегка вывернув его, что бы тип не дёргался. Повернувшись, я увидел седого старикана с усами и бородкой аля профессор Преображенский. Я отпустил его руку и погрозил пальцем. Он сделал было возмущённое лицо из серии "вы меня не так поняли" — но тут поезд прибыл на нашу станцию и мы с толпой выплыли из вагона. По пути мы зашли в магазин.
— Ну что берём, братцы-кролики? — спросила Кошка, — лично мне так есть не хочется, а вот выпить — с удовольствием. Поэтому я предлагаю всякого сыра, винограда и вина.
— Одобрямс, — ответила Маша за нас, — если что — пельмени в морозилке есть ещё.