— Итак, если я Вас правильно понял, — задумчиво произнес следователь, — Вы не брали из экспозиции краеведческого музея Орден Святой Анны Третьей степени и как данный орден оказался у Вас дома, Вы не знаете?
— Совершенно верно, — твердо заявил я.
— Что ж, — вздохнул следователь, — тогда черкните вот здесь: "с моих слов записано верно" и поставьте число и подпись.
Я выполнил его просьбу и вопросительно посмотрел на служителя закона.
— Все, — сказал он, — теперь Вы свободны… пока.
— То есть как? — удивился я, — Разве я не арестован?
Следователь сделал паузу и поднявшись со своего места подошел к окну.
— Вы знаете, Петр Ильич, — заговорил он, стоя ко мне спиной и любуясь видом из окна своего кабинета, — Я Вам верю. Ну зачем в самом деле Вам было воровать этот чертов орден? Чтобы этим глупым поступком поставить крест на своем будущем и опозорить свою семью? Нет, Вы уважаемый и вполне обеспеченный человек, ученый, педагог, клептоманией не страдаете. Нет у вас мотива для совершения кражи!
— Ну тогда какова Ваша версия? — поинтересовался я.
— Этот орден, как Вы наверное и сами догадываетесь, Вам подбросили! — ответил следователь, повернувшись в мою сторону и облакатившись руками на стол, — А вот кто и с какой целью — это нам и предстоит выяснить!
— Мне некого заподозрить, — честно сказал я.
— Ну кто-то же это сделал? — парировал следователь, — Причем кто-то из близких Вам людей, имеющих доступ в Ваш дом.
— Мне противно даже подумать об этом, — поморщился я.
— Ну думать на такие темы — это моя профессия, а Вы, Петр Ильич, дадите подписку о невыезде и отправляйтесь домой, и все ж таки присмотритесь повнимательней к Вашему окружению, может что-то Вам покажеться странным в чьем-то поведении, а может вспомните чего, тогда сообщите мне и разумеется этот наш разговор должен остаться сугубо конфиденциальным.
Я понимающе кивнул…
Я шагал по весенним улицам моего города, наполняя свои легкие свежим воздухом свободы, который уже не чаял вздохнуть и вдруг на подходе к своему дому увидел впереди себя грузную фигуру Антона Ивановича, директора школы, в которой я работал и одновременно моего ближайшего друга. Он шел в окружении четырех моих учеников и они так же двигались в направлении моего дома.
Вспомнив слова следователя, я решил понаблюдать за тем, что происходит у меня под крышей, когда я отсутствую. Срезав свой путь переулками, я вышел к заднему двору и открыв потайную калитку проник в сарай, откуда извлек раздвижную лестницу, чтобы залезть на чердак. Дело в том, что через щели в старом чердачном полу я мог обозревать все что происходило в комнатах первого этажа, нужно было только раздвинуть тюки со старыми вещами, которыми он был заставлен (таким образом мы спасались от сквозняков, дующих сверху) . Как раз, к тому моменту, когда я справился с этим делом, внизу раздался звонок в дверь.
— Иду! — отозвалась моя супруга, — Сейчас открою!
— Здравствуйте, Зиночка! — поприветствовал ее Антон Иванович, заходя во внутрь и целуя ей руку, — Подумать только, как такое могло случиться с Петей?
— Сама ума не приложу, — ответила моя жена, — только в его виновность я не верю!
— Да и мы все тоже не хотим в это верить, — сказал Антон Иванович, разводя руками, — Вот, привел мальчишек из Петеного класса, как Вы велели, чтобы помогли Вам убраться после обыска.
— Вижу, спасибо! — благодарно кивнула супруга и обратившись к Юре, моему любимцу, который часто бывал у нас дома, попросила его отвести ребят в библиотеку, чтобы расставить разбросанные книги по полкам.
— А где Оленька? — спросил у моей жены Антон Иванович, когда они остались наедине.
— Отправила ее к бабушке, подальше от всего этого, — вздохнула Зина.
— Очень разумно с Вашей стороны, ей наверное тяжелее всех перенести этот удар, — горячо поддержал ее Антон Иванович, — И Вам тоже, понятное дело, не легко.
Произнеся эту фразу, он подошел к моей супруге, которая стояла спиной к нему и обнял ее за плечи.
— Оставьте, Антон Иванович, — холодно отреагировала Зина на его знаки внимания, — Сейчас не подходящий момент для проявления Ваших чувств ко мне, о которых я и так прекрасна осведомлена.
"Вот оно как! — подумал я, — Выходит он к ней уже давно клинья подбивает!" Это было первым и возможно самым невинным откровением, которыми со мной поделилась судьба в этот день.
— Ладно, Зиночка, как скажите, — подчинился Антон Иванович ее увещиванием, — пусть ребята пока убираются, а я попозже загляну…
Проводя его, моя жена, закрыла дверь и присела в кресло, откинувшись на его спинку и закрыв глаза. На ее лице было видно выражение крайней усталости.
— Зинаида Николаевна! — позвал ее Юра, выходя с товарищами из библиотеки, — мы закончили с уборкой.
— Молодцы! Быстро управились! — похвалила их супруга и позвала пить чай на кухню.