– Итак, если я Вас правильно понял, – задумчиво произнес следователь, – Вы не брали из экспозиции краеведческого музея Орден Святой Анны Третьей степени и как данный орден оказался у Вас дома, Вы не знаете?
– Совершенно верно, – твердо заявил я.
– Что ж, – вздохнул следователь, – тогда черкните вот здесь: "с моих слов записано верно" и поставьте число и подпись.
Я выполнил его просьбу и вопросительно посмотрел на служителя закона.
– Все, – сказал он, – теперь Вы свободны… пока.
– То есть как? – удивился я, – Разве я не арестован?
Следователь сделал паузу и поднявшись со своего места подошел к окну.
– Вы знаете, Петр Ильич, – заговорил он, стоя ко мне спиной и любуясь видом из окна своего кабинета, – Я Вам верю. Ну зачем в самом деле Вам было воровать этот чертов орден? Чтобы этим глупым поступком поставить крест на своем будущем и опозорить свою семью? Нет, Вы уважаемый и вполне обеспеченный человек, ученый, педагог, клептоманией не страдаете. Нет у вас мотива для совершения кражи!
– Ну тогда какова Ваша версия? – поинтересовался я.
– Этот орден, как Вы наверное и сами догадываетесь, Вам подбросили! – ответил следователь, повернувшись в мою сторону и облакатившись руками на стол, – А вот кто и с какой целью – это нам и предстоит выяснить!
– Мне некого заподозрить, – честно сказал я.
– Ну кто-то же это сделал? – парировал следователь, – Причем кто-то из близких Вам людей, имеющих доступ в Ваш дом.
– Мне противно даже подумать об этом, – поморщился я.
– Ну думать на такие темы – это моя профессия, а Вы, Петр Ильич, дадите подписку о невыезде и отправляйтесь домой, и все ж таки присмотритесь повнимательней к Вашему окружению, может что-то Вам покажеться странным в чьем-то поведении, а может вспомните чего, тогда сообщите мне и разумеется этот наш разговор должен остаться сугубо конфиденциальным.
Я понимающе кивнул…
Я шагал по весенним улицам моего города, наполняя свои легкие свежим воздухом свободы, который уже не чаял вздохнуть и вдруг на подходе к своему дому увидел впереди себя грузную фигуру Антона Ивановича, директора школы, в которой я работал и одновременно моего ближайшего друга. Он шел в окружении четырех моих учеников и они так же двигались в направлении моего дома.
Вспомнив слова следователя, я решил понаблюдать за тем, что происходит у меня под крышей, когда я отсутствую. Срезав свой путь переулками, я вышел к заднему двору и открыв потайную калитку проник в сарай, откуда извлек раздвижную лестницу, чтобы залезть на чердак. Дело в том, что через щели в старом чердачном полу я мог обозревать все что происходило в комнатах первого этажа, нужно было только раздвинуть тюки со старыми вещами, которыми он был заставлен (таким образом мы спасались от сквозняков, дующих сверху) . Как раз, к тому моменту, когда я справился с этим делом, внизу раздался звонок в дверь.
– Иду! – отозвалась моя супруга, – Сейчас открою!
– Здравствуйте, Зиночка! – поприветствовал ее Антон Иванович, заходя во внутрь и целуя ей руку, – Подумать только, как такое могло случиться с Петей?
– Сама ума не приложу, – ответила моя жена, – только в его виновность я не верю!
– Да и мы все тоже не хотим в это верить, – сказал Антон Иванович, разводя руками, – Вот, привел мальчишек из Петеного класса, как Вы велели, чтобы помогли Вам убраться после обыска.
– Вижу, спасибо! – благодарно кивнула супруга и обратившись к Юре, моему любимцу, который часто бывал у нас дома, попросила его отвести ребят в библиотеку, чтобы расставить разбросанные книги по полкам.
– А где Оленька? – спросил у моей жены Антон Иванович, когда они остались наедине.
– Отправила ее к бабушке, подальше от всего этого, – вздохнула Зина.
– Очень разумно с Вашей стороны, ей наверное тяжелее всех перенести этот удар, – горячо поддержал ее Антон Иванович, – И Вам тоже, понятное дело, не легко.
Произнеся эту фразу, он подошел к моей супруге, которая стояла спиной к нему и обнял ее за плечи.
– Оставьте, Антон Иванович, – холодно отреагировала Зина на его знаки внимания, – Сейчас не подходящий момент для проявления Ваших чувств ко мне, о которых я и так прекрасна осведомлена.
"Вот оно как! – подумал я, – Выходит он к ней уже давно клинья подбивает!" Это было первым и возможно самым невинным откровением, которыми со мной поделилась судьба в этот день.
– Ладно, Зиночка, как скажите, – подчинился Антон Иванович ее увещиванием, – пусть ребята пока убираются, а я попозже загляну…
Проводя его, моя жена, закрыла дверь и присела в кресло, откинувшись на его спинку и закрыв глаза. На ее лице было видно выражение крайней усталости.
– Зинаида Николаевна! – позвал ее Юра, выходя с товарищами из библиотеки, – мы закончили с уборкой.
– Молодцы! Быстро управились! – похвалила их супруга и позвала пить чай на кухню.