Это реальная история, которая произошла со мной совсем недавно.
Случилось так, что я попала в зависимость к одному человеку. Для того чтобы попасть в зависимость, много ума не надо — ты живёшь, и думаешь, что если всё будешь делать, как говорят, то потом всё будет нормально.
В общем, у этого дяденьки был сынуля, который любил повеселиться. Вот как-то этот сынуля отпросил меня у папы отдохнуть с друзьями. Честно сказать, дома он со мной уже "отдыхал", а вот так чтобы ему разрешили меня куда-то взять, такое было первый раз. Он пришёл ко мне в комнату и сказал:
— Засиделась? Поедешь со мной, я тебя в люди выведу.
— Мы куда-то поедем?
— Мы с друзьями отдыхаем, ты едешь с нами, развлекать будешь.
Он посмотрел на меня:
— Так, такая одежда не пойдёт, надо надеть что-то другое.
Я была в джинсах и кофте.
— Что же тебе одеть? Ладно, раздевайся, сейчас придумаем.
Я разделась и осталась в одних белых трусах.
— Снимай, такие трусы не пойдут.
Я осталась без ничего. Он посмотрел на меня:
— Вот, может так, и поедем, чего одеваться, потом раздеваться? Подожди, сейчас с ребятами посоветуюсь, что делать будем.
Он вышел. Я стояла и думала: "Интересно, сколько человек, и что будут делать? Собрались куда-то ехать, значит на машине. Как не хочется ехать раздетой — наверняка кто-нибудь увидит, как не прячься. Хотя если не оденут, значит, далеко не поедут, что они, глупые меня возить в таком виде, вдруг кто заинтересуется". Вошёл сынок.
— Так, садись в кресло, ребята на тебя посмотреть хотят. Подал полотенце — Положи между ног, прикройся. Ноги расставь, и грудь руками прикрой.
Я села и всё сделала. Он крикнул: "Заходите!", и в комнату вошли двое молодых парней.
— Ну, как деваха? Будем одевать, или так возьмём?
— А фиг его знает, и куда, до ближайшей речки? Подербаним её, и обратно поедем? Ты же говорил, она всё делает, что скажут. Давай что-нибудь другое придумаем. Она тут постоянно находится?
— Да, уже две недели. Во, а давайте праздник ей устороим — по магазинам с ней походим, купим с ней всё чё нам для неё надо, над народом поприкалываемся. Всего напокупаем, на ней и попробуем.
— Только поехали в ..(назвал город, извините, не скажу какой), а то тут мало ли — вдруг знакомые увидят, заодно и покатаемся. Пусть тогда одевается, есть у неё что-нибудь прикольное?
Вся моя одежда, которой снабдил меня дядечка, находилась в небольшой двудверной тумбочке, и, естественно, выбор фасонов отличался определённой направленностью.
Я показала им, где лежит одежда. Сынуля подошёл, и стал копаться в белье. После недолгого обсуждения они выбрали глухой лифчик с огромными лямками, шерстяные панталоны, чулки, юбку и прозрачную футболку.
— Одевайся, сейчас поедем.
Они вышли, я одела всё это на себя. Панталоны нагло торчали из-под юбки, пришлось их подворачивать. Лямки лифчика чуть ли не закрывали полспины и нагло просвечивали сквозь футболку. Даже без зеркала было понятно, что в таком виде показываться людям просто неприлично.
За мной пришли, на ноги велели надеть низкие сапожки с высоким каблуком (на улице 28 тепла!) и мы вышли из дома. Я поняла, что всё несколько хуже, чем предполагала — возле дома находилось две легковых машины и японский микроавтобус, и везде сидели парни. Сынок открыл мне дверь салона автобуса, а сам сел в кабину. Я села на единственное свободное место около перегородки водителя, лицом к салону. На всех остальных местах сидело семь человек парней, ровесников сынули, 23-26 лет.
Сынок обернулся в салон:
— Ну всё, поехали. Как красавица? Я задержался, её одевал, чтоб помоднее выглядела. Ничего дырка, поиграем?
— А хватит одной, может, надо было ещё девок взять?
— Не, она добрая. Да и вам не надоели девки, от которых в зад не допросишься, и которым подавай кровать и отдельную комнату. А с этой поиграем в любые игры без лишних вопросов. Да, лапочка — обратился он уже ко мне — ты же ведь хочешь, чтоб с тобой немного поиграли, и потрахаться по-взрослому, правда?
Я сидела и смотрела в окно, чтобы не видеть взглядов, направленных на меня.
— Эй, слышишь, что спрашивают? Ответь достойному обществу.
— Да:
— Нет, смотри на людей, они все свои, а тебе скоро ближе чем родные будут, и говори: "Я хочу, чтобы со мной делали всё что нравится и где угодно, и я буду рада всему, что со мной захотят сделать".
Я повернулась к салону и всё это громко сказала.
— Вот, а теперь скажи: "Я хочу, чтобы меня все трахали кому, как и где захочется в течение всего времени".
Я сказала и это.
— Ну вот, а то сидишь как чужая. Покажи ребятам, какие мы с тобой трусы нашли, пусть ребята порадуются.
Я задрала юбку. Панталоны вызвали всеобщую радость.
— Ого, я такие на картинках прошлого века видел!
— Это из армейского арсенала зимней формы?
— А чего они завёрнуты, наверное, ноги жмут?
— Это колготки из-под них торчат? Сверху никак не налезли?
— А у неё под ними ничего не сварится, пока доедем?
— Не, не сварится — подал голос сынуля — сейчас по магазинам проедем, купим всяких игрушек для девочки, а то без них она нас всех изнасилует.
С дальнего сиденья раздался голос:
— Подойди-ка сюда, посмотрю насколько у тебя панталоны тёплые.
Я пошла к парню, который меня позвал.
— Ты, гинеколог, ты её только раньше времени не драконь, а то тебе только дай!
— Да я не буду ничего делать, посмотрю, есть у неё дырка, и всё. Ну, чего встала, задирай юбку — обратился он уже ко мне.
Я встала лицом к нему и задрала юбку. Он оттянул резинку, сунул руку между ног, и стал перебирать там пальцами.
— Так, раздвинь ножки: Немного наклонись:
— Ну как там, зубов нет? Или целку нашёл?
— Да нет, она сухая вся! И неудобно тут, до жопы не достанешь, надо эту фигню с неё снимать и раскладывать где — нибудь.
— Да тебе бы только разложить. Ничего, сейчас до аптеки доедем, гандонов купим, крем какой-нибудь и вазелин.
— Давай, и перчатки, я её и посмотрю сразу.
— Ты как, презервативы в аптеках покупала?
— Нет:
— Презервативами надо пользоваться, это в телевизоре говорят. Ну ничего, мы с тобой сходим, чтоб тебе не страшно было.
— Во, мужики, а давай приколемся, пусть она в аптеке знаете что скажет:
И он сказал мне, что я должна говорить продавщице.
Мы приехали к аптеке. Парни вышли, и рассказали, что они придумали тем, кто ехал в других машинах. В аптеку со мной зашли десять парней, им было интересно, как отреагирует продавщица. В аптеке наша группа сразу привлекла внимание всех, кто там находился — нескольких покупателей и всех продавцов. Я встала в очередь, парни находились неподалёку. Когда подошла моя очередь, я подала в окошечко четыре бумажки по тысяче рублей, и сказала, как мне велели до этого:
— Дайте мне пожалуйста презервативы.
Продавщица посмотрела на меня странным взглядом, и спросила:
— Сколько?
— А я не знаю, посчитайте пожалуйста, пятнадцать по четыре раза, это сколько надо?
Продавщица вошла в ступор. Наш разговор слышала вся аптека, потому что парни, чтобы слышать разговор, перестали галдеть, а вместе с ними невольно прислушались и все остальные. Продавщица попробовала поправить положение и спросила:
— По пятнадцать рублей?
— Нет, пятнадцать человек по четыре раза, а презервативы дорогие, по пятьдесят, какие-нибудь разные, с пупырышками, рифлёные. И если есть, с запахом, а то если облизывать придётся, чтобы пахло хорошо.
Это её добило окончательно, и она ушла в подсобное помещение. Вскоре оттуда вышла женщина, по поведению, видимо, заведующая.
— Девушка, у вас всё нормально?
— Да.
— Вы с этими молодыми людьми? Они вас не задерживают?
— Да, я с ними. Меня никто не задерживает. Мне продадут?
— А вы знаете, что столько сразу нельзя? Они вас не принуждают?
— Нет, всё нормально. Я ещё крем хочу купить, вазелин и перчатки пятнадцать пар, чтобы руками в перчатках трогали.
— Они вас точно не принуждают?
— Да нет же, можно мне купить или нет?
Она отвернулась, и сказала продавщице, чтобы та всё собрала и подала.
Та молча всё собрала, рассказала какие рифлёные, а какие пупырчатые, положила всё в пакет и подала мне. За это время я видела, что все оценили и мой внешний вид, и парней, и машины за витриной.
Мы вышли из аптеки. Парни стали рассказывать друг другу как всё было прикольно и у кого какие были глаза. Тот, который меня трогал в машине, сказал:
— Ну чего, всё есть, я пойду, посмотрю её, пока никуда не едем. Кивнул мне: "Пойдём в машину!".
Я прошла в автобус, он следом, с нами пошли ещё два парня. Он кинул на пол покрывало, закрыл дверь, велел мне снимать панталоны и ложиться на пол, на спину, а сам достал тюбик с вазелином и стал надевать перчатки. Я сняла и легла, как сказали. Ребята, которые вошли вместе с нами, сели по бокам от меня. Я обрадовалась, что по большей части сиденья меня скрывали и что-либо увидеть с улицы можно только подойдя к окну. Хотя машина и стояла почти на тротуаре и люди ходили совсем рядом, но там стояли остальные. "Пусть лучше увидят они, чем прохожие, а эти всё равно рано или поздно увидят всё."
Тот, кого в шутку назвали гинекологом, надел перчатки и по хозяйски задрал юбку.
— Ноги согни и раздвинь.
Он встал между ног на колени и густо намазал влагалище и анус вазелином. Два пальца грубо вошли вовнутрь и начали там круговые движения.
— Слушай, ничего не видно, можешь её как-то развернуть? — спросил один из сидящих.
— Нет, мне и самому неудобно. А вы ноги ей с двух сторон возьмите и разведите.
Я оказалась растянутой и приподнятой над полом. Парень взял ещё вазелина, и положил его сразу куда-то глубоко — я чувствовала, что влагалище полностью открыто. В ход пошли уже две руки — он ввёл пальцы и стал медленно растягивать в стороны. Постепенно мне становилось всё больнее.
— Ого, дырень! — сказал кто-то.
— Хорошая девочка, пустого места много. Сейчас, подождите, ещё не то покажу.
*****
Мне стало совсем больно, и я стала кусать губы.
— Что, больно?
— Да, не тяните так сильно.
— Ничего, потом рожать легче будет. Ладно, пусть немножко большая дырка отдохнёт, а мы посмотрим дальше.
Он вынул пальцы, и стал массировать анус. Я приготовилась к тому, что он собрался сделать. Постепенно палец вошёл вовнутрь, и он стал им там двигать. Через некоторое время он его вынул, смазал анус вазелином и стал водить несколькими пальцами вокруг, надавливая на отверстие.
Каждый раз он надавливал сильнее, и пальцы проникали всё глубже. В какой-то момент он сделал движение, и я почувствовала, как пальцы вошли вовнутрь, и анус неимоверно растягивается. Он сделал несколько движений внутри, и я привыкла к огромному предмету.
— Да, хороша деваха! Ей не больно?
— Нет, главное делать аккуратно, и смазки добавлять, а ей всё равно. Но дырка ничего, помоем, разработаем, и будет ветер свистеть. Сейчас ещё пизду пробьём:
Он вынул пальцы, но тут же вставил их опять во влагалище и снова стал растягивать, только уже быстрее и сильнее. Потом вынул пальцы, сложил руки ладонями и вошёл всеми восемью пальцами, а большими стал давить на клитор. Я уже не чувствовала, как раздвигаются ладони, давление на клитор отдавалось по всему животу. Казалось, что ноги стали расти от пупка, а живот просто разорван пополам. Он вынул одну руку, поджал большой палец, и надавил вовнутрь. Ладонь оказалась внутри.
— Офигеть! — сказал кто-то из держателей.
Ощущение разорванности сменилось чувством огромного инородного предмета внутри, который невозможно вынуть. Видимо, это было заметно со стороны, потому что он сказал:
— Чего позеленела?
— Боюсь:.