Расправившись с овощами и благополучно кончив, сладострастница тряхнула задом, прогнав мужичка прочь. Поставив на плиту огромную кастрюлю и пошуровав в ней ложкой, дама куда то удалилась. Это был наш шанс. Прихваченное снотворное не боялось горячей температуры… К счастью, створка окна оказалась приоткрытой и худенький Алеша смог юркнуть в образовавшийся проем. Осталось дождаться ужина и выждать положенные после приема снадобья полчаса.
В дом мы попали уже за полночь. Трапеза удалась на славу — молодецкий храп оглушил нас. Полураздетые обитатели притона спали вповалку в самых неожиданных местах. Один заснул на замурзанном лежаке, другой упал головой на стол рядом с тарелкой, только чудом не угодив в недоеденный суп.
— Какие мальчики, — томно вздохнула Мадлена, — оооо, какие самцы…
Она подошла к тому, что лежал на продавленном диване, и не удержалась, провела по обнаженной груди пальчиком, дрожа от вожделения. Похоже, она отчаянно жалела, что похитили не ее. Спящий застонал и приоткрыл один глаз. Мадлен испуганно шарахнулась назад. Но парень, причмокнув губами, отвернулся к стене и опять провалился в глубокий сон.
Где же Тамара? Где они могут ее прятать? Мы не рискнули зажигать свет и, выйдя из столовой, двигались на ощупь. В какой то момент мы потеряли друг друга. Еще секунду назад спина Игоря в черной футболке маячила перед моими глазами и вот его уже нет. Я одна в темноте, в тесной комнате, в которую сдуру завернула, вместо того чтобы идти по коридору вслед за мужем. Повернувшись, чтобы выйти, споткнулась обо что то, и тут же чьи то сильные руки больно схватили меня сзади.
— You not move, bitch (Стоять, сука) , — прошипели мне в ухо на ломаном английском.
Я замерла и мысленно простилась с родными и близкими. Что-то темное и большое навалилось на меня, прижав к стене. Вечер переставал быть томным. Вяло пытаясь вырваться и понимая бесперспективность своих усилий, мечтала лишь об одном — чтобы амбал не пристукнул меня на месте. Он и не собирался. Он видимо спал, пока остальные ужинали, и теперь спросонья решил, что к нему в апартаменты наведалась оплаченная блядь. Мысленно благодаря дружков за щедрость и заботу, он шустро завалил меня на кровать. Что мне оставалось делать? Играть роль дальше. Если подниму крик, от шума могут проснуться остальные.
Чувствуя на своем теле жадные руки, которые ползали то в промежности, то по груди, постаралась расслабиться. В конце-концов я страдаю за благородное дело. Задрав юбку и сдвинув в сторону трусики, черномазый засунул в меня палец, потом второй. Черт, он обращался со мной как с последней потаскухой. Рванул тугой топик, разорвав его пополам, и жадно приник с соскам, кусая их, втягивая в рот и сжимая. Помогая себе рукой, проворно вставил в меня член и захрюкал от наслаждения. Такое ощущение, что у этих чернозадых в яйцах по батарейке. Они трахаются двадцать четыре часа в сутки, на зная усталости. Их что-то другое вообще волнует?
Правило поведения в такого рода ситуациях гласит — когда сопротивляться бессмысленно, следует попытаться получить удовольствие. Я раздвинула ноги пошире, легла поудобнее и прислушалась к своим ощущениям. Внутри меня ходил упругий горячий поршень, постепенно включая в свой ритм мое тело. Если абстрагироваться от условностей, это было не так уж плохо, это было даже… приятно… Парень оказался изобретательным. Он умело давил на клитор, чередовал грубые ласки с почти нежными поглаживаниями, и даже когда он сильно сжал мои бедра, это не было неприятно. Раздухарившись, он провел языком по моей щеке, коснувшись уголка губ, потом аккуратно их раздвинул и просунул язык внутрь.
Слава богу, он не ел сегодня лука. Он него пахло довольно приятно и я не почувствовала отвращения, приоткрывая губы. В порыве страсти искусав мне губы, он переместился на грудь и показал просто мастер-класс. Его грубоватые, но вместе с тем очень чувственные ласки заставили меня забыть о неприятных обстоятельствах нашего рандеву. Я ощутила, что желание проснулось всерьез, и уже по велению собственного тела выгнулась ему навстречу. Крепко обняв меня, он проник как можно глубже и стал шептать мне самые грязные ругательства, которые я когда-либо слышала. Это возбуждало. Это почти сводило с ума. Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не закричать, я кончила и безвольно поникла в его руках. Но его такой исход дела не устраивал.
— Давай, давай, шевелись, — затормошил он меня и сунул мне в рот влажный пульсирующий член. Я принялась его сосать, только бы парень не буянил. Головка оказалась резиново-упругой и приятной на вкус. Сев мне на грудь и плотно сжав ногами, он вгонял свой прибор почти до горла, одновременно умудряясь дрочить мой клитор отведенной далеко назад рукой.
Ему хотелось безумств и полной самоотдачи с моей стороны. Как это знакомо. Неужели такова природа всех мужчин? Впрочем, мне это нравилось. Ощутив новую волну возбуждения, я крепко сжала его член губами и сильно надавило языком на головку. В ответ на эту незамысловатую нежность мой партнер изогнулся дугой и, словно подключенный к линии высокого напряжения, несколько раз дернулся. Удивительно, но он не прекращал ласкать меня. Мы кончили одновременно. В последний момент он вытащил член и сперма пролилась мне на лицо и на шею.
После того, как все закончилось, он рухнул рядом и захрапел. Кое-как умывшись из бутылки с минеральной водой, напялила на себя чужую рубашку, вышла в коридор и попыталась сориентироваться на местности.
Снаружи дом казался не таким уж большим, но стоило попасть внутрь и он загадочным образом превратился в бесконечный лабиринт. Коридор, петляя, вел меня в почти непроницаемую темень. Вдруг послышались приглушенные стоны. Я замерла, прислушалась. Звуки доносились откуда то снизу. Ага, кажется, здесь есть еще и подвал. В нагрудном кармане чужой рубахи нащупала зажигалку и, подсвечивая себе неровным огоньком, двинулась навстречу опасности. Вскоре коридор вывел к лестнице. По обшарпанным каменным ступеням, покрытым циновкой, спустилась вниз…
Дверь была приоткрыта. Тусклая полоса света и теперь уже вполне различимые голоса не оставляли сомнений, что я наконец то у цели. Вот только порадует ли это меня? Тело все еще ныло от нежностей давешнего громилы. При воспоминании о недавней случке, участницей которой я невольно стала, в животе что-то сжалось. Было одновременно и противно и томительно сладко, как от приторно сладкого торта. Хотя… я бы наверное не отказалась от еще одного кусочка.