Потом мы сменили диспозицию. Мужчины с комфортом расположились на низкой кушетке, уперевшись спинами в стену, а мы встали перед ними на колени.
— О, вы отлично смотритесь, — одобрил нас Иван, — если бы к нам заглянул на огонек писатель, он был бы посрамлен.
— А я не очень люблю Уэльбека, — сказал Паша, слегка приподнявшись и подтягивая Тамару за волосы к себе, — чуть глубже, детка. Она покорно приняла член почти на полную длину. Казалось, что женщина лишь продолжение этого массивного агрегата. Он сам задавал ей ритм, а ее голова лишь послушно болталась следом. Пашин член выпирал то за одной, то за другой ее щекой, то резким движением уходил глубоко в рот.
— Чем же вам не угодил Уэльбек, — спросил муж, придерживая меня за затылок.
— Депрессивный писатель. Ебля, на мой взгляд, дело сугубо позитивное, плохой конец здесь не уместен, — он вытащил член на свободу и любовно погладив его, шлепнул им Тамару по губам, — поменяемся?
Мне пришлось передвинуться к Паше, а Тамара принялась ублажать мужа. Борис, не выдержавший великолепного зрелища, решил присоединиться. Он подобрался к Тамаре с тылу и раздвинув ягодицы, некоторое время прикидывал, в какую бы дырку кинуть палку. Пройдя рукой по ее редким кущам, он решил не мудрить и с аппетитным чмоком расположился в привычной норке. А в попку Тамары засунул палец, предварительно послюнив его. Таким образом женщина была оккупирована полностью, что устраивало всех.
— И, тем не менее, он талантливый малый, — настаивал муж, поглядывая как я пытаюсь справиться с толстым Пашиным членом. Проводя языком по массивной головке я пыталась навязать мужчине свой ритм, но он упорно игнорировал мои попытки, не давая мне отклониться назад, сполз пониже, загнав прибор на добрых две трети. Одной рукой держал за волосы, другой тискал грудь.
— Талантливый, — не стал спорить Паша, — видать любит это дело, понимает в нем толк. Ох, хорошо, вот так, да, прихвати его покрепче, киска…
Я плотно сомкнула губы, чувствуя как и без того немаленькая головка становится просто огромной. Кто-то, кого я не видела сзади, в это время гладил меня по бедрам. Потом, подхватив под живот, поставил поудобнее и с упоением принялся изучать меня, раздвигая ягодицы и губы, но не спеша проникнуть внутрь. Лишь касался горячими пальцами плоти и плоть в ответ пульсировала все быстрее.
Едва неизвестный но уже желанный член коснулся влажных губ, мужчины произвели новую рокировку. Они бесцеремонно посадили меня на кушетку, так и не дав почувствовать полноты жизни. Сами встали рядом, требуя, чтобы я сосала их одновременно. Потом и этого им стало мало. Упирая на то, что именно так было у классика, она расположили меня перед собой на коленях. Не помню, как было у классика, но мне эта поза показалась не самой удачной. Я была полностью лишена возможности маневрировать. За спиной кушетка. Впереди два уже готовых пролиться члена.
— Да, эта сцена ему особенно удалась, — водя сжатой ладонью по члену, — прохрипел Паша.
— Хорошо, — согласился муж, и тут же не в силах сдерживаться, глухо простонал. Из его члена толчками полилась сперма, часть ее попадала мне в рот, часть оросила лицо. Стон мужа стал для Паши сигналом "пли".
— Блядь, не могу больше, — выкрикнул он и выпустил струю мне в лицо.
Оба члена одновременно скользнули к моим губам, стараясь опустошиться как можно полнее, то один, то другой погружался мне в рот и там проливал очередную порцию. А я, изнемогающая от так и неудовлетворенного желания, нашла рукой клитор и несколько раз погладила его, этого оказалось достаточно чтобы кончить. Дальше все было как в тумане, из которого я выплыла окончательно только в душе. Муж поливал меня водой и придерживал за спину.
— Ну ты даешь, — сказал он, протягивая полотенце, — никогда не подозревал что ты так хорошо знаешь современную прозу.