Пробуждение.
Собственно это было уже не утро, а самый настоящий день. Из под низких туч пробивался хилый солнечный луч, золотя соседнюю крышу. Где-то далеко кукарекал петух, а часы по прежнему усердно двигали стрелки, немилосердно кидая их в объятия полдня. Мадлены уже не было с нами. Мы проснулись в идеально прибранной спальне, почти что бодрые и зверски голодные. Рядом с кроватью мы обнаружили маленький столик на колесах, на котором стоял пузатый фарфоровый чайник, молочник, масленка и блюдо с разнообразной ветчиной и колбасой. Под крахмальной салфеткой лежал хлеб, на круглой деревянной дощечке сыр.
— О: какая трогательная забота, — радостно потирая руки муж одобрительно оценил завтрак и не вставая с кровати мы уничтожили подчистую все до последней крошки. Потом сходили в душ и еще часа два валялись на кровати, щелкая телевизионным пультом и обсуждая подробности вчерашнего вечера.
— У разврата нет предела, где край, за который ты не пойдешь? — муж философски нахмурил лоб и добавил: — Это все ведь относительно: можно: нельзя: Я бы с удовольствием трахнул какую-нибудь девочку лет тринадцати если бы не боялся что меня за это накажут в уголовном порядке: Да и посмотри, здесь собрались вполне достойные члены общества, никто из них по помойкам не валяется, а что творят, а?
— А мы то сами?
— И мы сами: ты хорошо вчера кончила?
— В который раз?
— Ну тогда: когда я тебя слегка того…
— Ну не так уж и слегка, но сильно, это было сильно. Полное безумие и такой кайф. Очень острый, теряешь голову полностью:
— Это хорошо: здорово: — сказал он. — Хотела бы повторить?
— Да, хотела бы: Очень сильно, когда ты кончил мне на лицо, я была полностью раздавлена и в этот момент ты мог делать со мной буквально все, полная покорность и осознание того, что я отдаюсь полностью:
— Экие умные беседы мы ведем… — муж придвинулся ко мне поближе и лег на меня сверху. Член его стоял, упруго упираясь мне между ногами.
— Пустишь в себя?
Я развела ноги и пустила. Мы стали медленно трахаться, неспешно предаваясь томным расслабленным ласкам.
— А когда тебя трахали там, в гостиной? Тебе было хорошо? — спросил муж, продолжая не торопясь двигаться во мне:
— Да, приятно.
— А с кем приятней всего?
— Приятней всего с тобой:
— А кроме меня?
— Да без разницы, тут скорее бесстыдство, чем увлеченность — лежать с задранной юбкой под чужим мужиком и кончать на твоих глазах: И смотреть как ты тоже кого-то трахаешь:
— А когда в тебя вставили тот здоровенный хуй, как было?
— Ничего: в общем хорошо:
— Он так натужно в тебя входил, так тебя раскрывал, ввинчивался, а ты лежала, раздвинув ноги перед ним и текла: Ты сильно текла?