Стал ласкать рукою шелковыя груди,
И губами плечи нежно целовать,
А известно — ласки страсти в теле будят,
Стала тут и девка парня миловать.
Взяло ретивое — ходу нет обратно,
Враз подпасок девку под себя подмял,
И, наладив дело, верное, понятно,
Грех великий страстно на душу принял.
Согрешил подпасок, встал, вздохнул глубоко,
Потянулся телом, плечи распрямил,
И хотел он тут же третью взять с наскоку,
Будто бы и к первым вовсе не ходил.
Испугалась баба, шайку подхватила,
Замахнулась, дура, ото всей руки,
И, с размаху парня в темя угостила,
Что в глазах евоных разошлись круги.
И обмяк подпасок. Где былая сила?
Зашатался в сторны, на полок упал,
Бабы заметались, вкрик заголосили,
Чу, парнишка, вроде, тихо застонал.
Подошла поближе та, что шайкой била,
И, жалея сердцем, слезы пролила.
Ласково рукою по лицу водила,
Грудями прижалась к пареньку она.
И ожил подпасок, в теле кровь взыграла,
Снова плоть тугую крепко налила,
Тут перечить баба больше уж не стала,
И младое тело парню отдала.
Отомстил распутник за свою обиду,
Молодуху сразу повернул спиной,
И, не убоявшись пред другими стыду
Стал совокупляться с бабою в парной.
Порезвившись вволю стал парнишка весел,
Подмигнул бабенкам, влез на полку сам,
По пути шлепков он по задам отвесил,
Потрепал рукою баб по волосам.
Были все довольны в бане в этот вечор,
Веником хлестали бабы мужика,
Ежился он сладко и кричал — полегче,
И щипал бабенок за круты бока.
Бабы молодые охали от боли
И хватали парня тайно между ног.
Так ли это было? Спорить зря не стоит,
Лучше полезайте сами на полок!