— А мы и гуляем, — он улыбнулся и загипноизировано переместился на пару метров к окну, за которым две полураздетые нимфы лениво ласкали друг друга. Рыжая толстушка с тонкой талией и худощавая брюнетка с плотским животом и маленькой аккуратной попкой. Из одежды на них были только коротенькие шелковые рубашки и можно было без труда рассмотреть фасоны их интимных причесок. Толстушка была небрита, ее влагалище полностью скрывали рыжие пушистые волосы, а дырочка спортсменки манила кустиком блестящих темных волос, уходящим выстриженным сердечком к клитору. По мокрому бугорку порхали пальчики подруги и брюнетка, откинув голову и прикрыв глаза, теребила соски своей груди, проступавшие через тонкую ткань.
— Какие красивые дьевочки, — Хильда облизала пересохшие губы.
— Ох! — восхищенно простонал Игорек.
— И что? — возмутилась я, — ты никак не можешь пройти мимо?
— Не могу… — заныл мой невоздержанный муж, — ты посмотри на эту рыженькую, какая лапа, какие у нее ножки, какая попка!
— Попка?? Да это натуральная жопа! У тебя просто мания! Вообще этот квартал… он как то слишком уж откровенен. Здесь все такое доступное, что уже не возникает желания попробовать его даров.
— Ох, ох, какие мы высокопарные!
— Да нет, просто не могу представить, как они решаются вот так запросто продавать себя у всех на виду.
— А тебе и не надо представлять. Для этого нужен особый драйв, не каждому дано.
— Ты что хочешь сказать? — напряглась я.
— Да ничего, просто у каждого есть свой лимит свободы и раскрепощенности. Ты, милая, в силу своих социальных установок и груза интеллекта, за эту грань зайти не смогла бы.
— При чем здесь интеллект? А социальных установок у меня нет. Я делаю то, что хочу.
— А вот и нет! Даже если бы ты захотела встать тут на обочине с задранной юбкой, не смогла бы.
— Почему??
— Из страха переступить закон общества, который осуждает продажную любовь. Хм… хотя все ей пользуются…
— Ну вот еще, если бы я ЗАХОТЕЛА, я бы сделала. Просто не хочу.
— Ну да, ну да… Может, все таки снимем этих лапочек? Хильда с готовностью закивала головой.
Но я уже завелась. Действительно, если бы я захотела, допустим, эксперимента ради, смогла бы? А? Я прислушалась к себе, к своим ощущением и поняла, что ужасно страшно на такое решиться. Это уж был вопрос принципа.
— Ну и снимайте, — разрешила я Игорю, — а я снимусь сама.
— Ой, да хватит тебе, ну к чему эта бравада?
— Спорим?
— Мариш, ну ведь проспоришь.
— Да? Посмотрим! На кону — желание. Идет?
Игорь помялся, пожал плечами и неуверенно сказал:
— Ну хорошо. Попробуй. Сумасбродка.
Мы ударили по рукам и Игорь с Хильдой отправились к блядям, а я на время примерила чужую роль. Подтянула повыше и без того короткую юбку, так что стали видны резинки чулок, подкрасила губы, зачесала челку на один глаз и пристроилась на кромке проезжей части метрах в пятидесяти от шумной компании девиц легкого поведения. Ха, я и сама сейчас такой была. Честно сказать, ощущения были на грани фола. Поджилки тряслись, зуб на зуб не попадал. Но внизу живота провокационно свербило.
Пара машин притормозив рядом со мной, почти тут же проехали дальше. Меня оценивали. Меня мысленно примеривали в неведомых мне позициях. Кого-то я не устраивала. На меня смотрели исключительно как на товар, чью субъективную цену покупатель определяет всяк по своему. Однако. Если и этот черный лимузин проедет мимо, моя самооценка упадет ниже плинтуса. Ну же, мысленно взмолилась я, чем не хороша то? Я выпятила грудь, призывно улыбнулась и провела языком по губам. Сработало! Авто мягко прошуршало по мостовой и тихо замерло у фонаря, под которым я отиралась. Заднее тонированное стекло слегка опустилось и в щель выглянула холеная розовая морда лет эдак шестидесяти, оглядела меня с ног до головы и через пару секунд дверь машины гостеприимно распахнулась.
— Alles! — кивнули мне, — komme hier! (Давай, иди сюда! ) Wieviel kostet? (Сколько? )