: собственно это похоже и спасло нас, поскольку неожиданно моя Людмилка вдруг начала блевать спермой, и дабы не заблевать гимнастические маты, которыми был застелен пол спортзала, те кто еще остался из спортсменов (а осталось их в общем-то и не так уж много, ну человек 10 — 15, кое-кто уже из них при этом уже мылся в душе в раздевалке или уже одевался собираясь домой) , чуть ли ни пинками под жопу вытолкали мою благоверную проблеваться на улицу. От неожиданности такого освобождения, я даже и не думал о том чтобы выскакивая вслед забирать свои штаны и рубашку, которые повесил в раздевалке как и все, и чтобы не особо отличаться от всех присутствующих, когда тихонько сидел в уголку спортзала в одних черных своих плавках стараясь особо не обращать на себа внимание.
* * *
— Ну как-ты? — спрятавшись в темном углу какой-то ближайшей подворотни и убедившись, что нет за нами погони, выждав с полчаса на всяк случай, осмелился наконец-то тихонько спросить свою Людмилку, приобняв её и пытаясь хоть чуть чуть согреть так как ночи уже были достаточно холодные.
— Да так, не беспокойся, — у нас у баб там все заживает как на кошках. Я там уже ничего не чувствую, словно анестезия:
: когда мы пробирались голые и босые (я лишь в плавках) по каким-то темным дворам и переулкам в направлении нашего дома, проходя через парк, в глубине у забора увидели какккие-то тени, человек пять то ли семь, как оказалось местных каких-то блатарей — сидели, пиво пили, кутили ночь.
— Бля, баба голая, прямо к нам идет!
— Нифигасе, вот это класс, эх, наебёмся:
— Идите сюда, сюда, к нам, к нам. — Сейчас мы вас:
: как я понял, слишком долго лежать спиной на этой парковой ребристой деревянной скамье и еще держать на себе вес лежащего на ней и ебущего её в позе миссионера блатаря, моей жене видимо было слишком больно. И она уже сама взяла инициативу, упросив одного сесть на скамью чтобы тот спиной полулежа облокотился на спинку. Сама насела своим анусом ему на хуй, опять также само подставив свою пизду второму трахальщику, а третьего попросила чтобы тот встал ногами прям на скамейку, и так стоя на почти прямых ногах давал ей в рот. Сама положила руки того сзади, на ком она себя насадила, на свои сисечки и своими ладошками его ладони чтобы они их наминали, мяли, сжимали. А затем своими освободившимися ручками надрачивала также вертолётиком по бокам сидящим блатарям. И из последних сил, открывшимся каким-то вторым дыханием, начала неистово скакать на хую который был в её анусе, интенсивно сосать минет, и энергично надрачивать тем кто сидел по бокам. В надежде чтобы побыстрее их всех удовлетворить, побыстрее все это кончилось, и наконец-то дойти до дома хотя бы еще до рассвета пока, город спит и люди не повылезали на улицу.
— Бля, нищак тёлка, вот это ебётся! — Такого я еще не видывал, сексмашина, бля.
*****
— Давайте её затащим к нам в подвал, чтобы её попробовали и все наши кореша:
И вот вместо того чтобы дойти до дома, лежит моя уже совершенно беспамятная жена на грязном топчане в подвале какого-то дома, с обессиленно широко раздвинутыми ногами в луже спермы, а её всё ебут, ебут, ебут, ебут:
: на какое-то время ебля прекращалась (видимо выдыхались, а "свежих" сил, новых ёбарей из вновь прибывшитх корешей на какое-то время не поступало) и тогда с пиздой моей жены эти упыри начинали выделывать фокусы, типа растянуть во все стороны пизду до предела, а пытаясь вытащить матку, засунуть в отверстие матки дымящуюся сигарету. Непременно и бутылку шампанского конечно же тоже запихивали, и при этом кажется почти все непременно высцыкались ей именно в пизду. Кто-то даже принес старый ржавый автомобильный насос и пытался им надувать мою Людочку. Но она уже была в глубокой отключке, наверно уже ничего на чувствовала и просто лежала на топчане широко разведя ноги в луже спермы.
* * *
Не могу точно сказать, сколько времени или даже дней прошло в этом подвальном заточении. Но когда мы оба проснулись, пришли в себя, обнаружилось что на улице опять уже наступила ночь. Мы уже не стали рисковать пробираться в направлении нашего дома тёмными переулками и парками, а волочили свои босые ноги вдоль дороги. Периодически заслышав проезжающую машину, жена из последних сил пыталась голосовать, изображая из себя проститутку, а я пытался изображать из себя её сутенёра. Но проезжающие мимо люди боялись останавливаться, кто-то сигналил нам, или моргал фарами, думая что мы приколисты. Но наконец-то остановился старый пошарпаный жигуленок, в котором сидело четверо парней, как выяснилось приезжих, возвращавшихся с какой-то шабашки на стройке, И чтобы их не упустить, мы что-то попытались сбрехать, типа мол тёлка проигралась в карты на желание, и теперь ей нужно сделать отсос первому встречному, а там, мол из того дома смотрят и все наблюдают за исполнением.
Впрочем когда моя жена делала отсос первому в машине, причем делала конечно же старательно напрягая последние свои силёнки, пока остальные парни курили стоя в сторонке, удалось договориться чтобы ребята и заодно потрахались также с моей Людмилкой. Для надежности предложили даже ребятам жить у нас, оплачивая за жильё чуть ли не символическую плату, ссылаясь на якобы трудные для нас времена в те лихие 90-е, и при этом предоставляя трахать мою красивую Людмилку, на правах уже сожителей, им сколько угодно и когда угодно:
* * *
: а как мы впоследствие постепенно избавлялись от этих сожителей из нашей уютной маленькой квартирки, это уже совсем другая история.
P. S. Прошу не шибко осуждать меня, за вот эти вот все, при моём попустительстве, экзекуции над телом моей нынешней благоверной, мой проницательный читатель, — её лучшая подруга (а моя первая, и надеюсь, последняя моя любовь) , так же гордо, как и моя жена, донедавна от этой истории, носившая на сиськах её белого гимнастического купальника бренд СССР, как-то на самой рядовой тренировке в спортзале, выполняя упражнения уровня ультра-си на брусьях, сломала себе позвоночник…