Не знаю, что на меня нашло, но я посмотрел на задницу высокомерной жены мудака-тренера, вытащил член из пизды, приставил его к очку, и, используя в качестве смазки только собственные соки матери Антона начал пихать его сквозь тугое кольцо сфинктера. Я понимал, что маловероятно, что у меня будет возможность в будущем опять поиметь эту высокомерную сучку — и не мог потерять шанс оприходовать эту великолепную задницу.
"Аааааай" , взвыла горячая мамочка и задергалась, пытаясь соскочить с члена. На глазах моих друзей и ее сына, я решил быть более агрессивным, прижал мать друга к себе и решительно пихнул член, уже растянувший сфинктер в ее задний проход. И это случилось — мой хуй полностью вошел в тугое очко Антоновой мамаши, заставив ее завопить от боли — и я начал потихоньку ебать эту сочную задницу. Не знаю, ебли ли Наталью Викторовну в жопу раньше, или нет, но после пары минут шока, ее очко начало расслабляться, и насаживаться жопой на мой хуй.
Я начал двигаться быстрее. Задний проход мамы Антона был уже, чем любая женская дырка, в которой я побывал ранее. "Ой, ой, ой" , мерно причитала мамаша, уже не выглядя высокомерной сучкой. Звуки, издаваемые насаженной очком на член женщиной были похожи на поскуливание животного.
Конечно, я не смог бы выдержать это долго — и вогнав хуй на всю длину, кончил в задний проход матери друга. Выстрелив пару раз, я вытащил член, выплеснув остаток спермы на ягодицы мамы Антона. Она перевернулась на спину с ошарашенным выражением лица, будто не осознавая, что произошло. Но не успела она опомниться, как Борис, Димка и Васька набросились на нее, и через мгновение два хуя двигались в пизде и во рту матери Антона, а третий хуй она дрочила.
Потом наступила очередь Антона, жестко отодравшего свою мать. Он всегда был немного застенчив по отношению к своей сексапильной мамочке, но сейчас он уверенным движением сунул член в родную пизду и начал ебать маму размашистыми движениями. Наташа безучастно лежала, подставляя сыну влагалище.
Не знаю, она с самого начала так планировала — или просто заигралась, но за ночь ее выебли в рот и в пизду каждый из нас по несколько раз. Потом все заснули прямо в гостиной.
Я проснулся от звука открывающейся двери. Отец Антона толкнул его сестру вверх по лестнице, прежде чем она увидела происходящее в гостиной. Приоткрыв один глаз, я следил за тем, как тренер вошел в гостиную. Потом посмотрел в сторону, и увидел Наташу лежащую в метре от меня. Женщина была полностью голой, с потекшей косметикой, взлохмаченными волосами, заляпанным спермой телом. Ашот спал рядом с ней, положив руку ей на задницу. Витька лежал с другой стороны, упираясь членом в губы жены тренера.
Почувствовав присутствие мужа, Наташа проснулась, огляделась по сторонам, и, приподнявшись на локтях, произнесла… "привет, дорогой". Поглядев на сына и еще дюжину голых мальчиков, спящих вокруг, женщина произнесла… "нет, это уже не мальчики. Это мужчины"
Тренер развернулся и вышел, хлопнув дверью.
*****
Глава 11. Ебля в отместку.
"Денис?"
"Да?"
"Почему у тебя форма чистая после тренировки?"
"Елена Сергеевна постирала"
"Но у тебя же не было сменной формы!?" , подозрительно спросила мама.
"Одели Костину" , солгал я.
"Вы все одели Костину одежду?"
"Ну да. Мам, мне нужно идти". Знаю, что ответ был неубедительным, и постарался убежать до продолжения допроса.
***
Увеличение летней температуры не сказывалось на одежде матери Антона. Не считая Витькиной матери, она одевалась наиболее вызывающе, нося на трибуны самые дерзкие наряды. Но одежда Натальи Викторовны была более классической, чем у Витькиной матери. Всегда подобранные со вкусом блузки и юбки. Она работала в офисе, и я уверен, что все мужики этого офиса заглядывались на нее. Так же, как и наши папы на трибунах. Все, кроме папы Антона, который не одобрял откровенного позирования супруги на трибунах, несмотря на то, что они уже разводились.
То, как она вела себя, мне кажется, нельзя было назвать иначе, как позированием. Она не болтала с другими мамами. Папам тоже хватало ума, любоваться Натальей Викторовной издали, чтобы не ссориться со своими женами. Так же, женщина никогда не была приветлива с нами. Она просто сидел на трибунах, скрестив длинные ноги в сексуальной, хотя и надменной позе. И если день был жаркий и другие мамочки обнажали больше кожи, Наталья Викторовна обнажала больше ляжек, выреза груди и трусиков. У ее было много цветных трусиков, хорошо видных снизу. И всякий раз, когда мы восхищенно смотрели на мать Антона, ее муж, в ответ, сердито смотрел на нас. Тренер Сердюков всегда был сердит, но еще больше он злился, когда разводящаяся с ним жена сидела на трибунах с задранной юбкой.
В пятницу вечером, после игры, Антон сказал, что вся команда приглашается на ночевку к нему домой. Мы спросили, не будет ли против его мать — оказалось, что это была ее инициатива.
Когда мама высадила меня у дома Антона со спортивной сумкой, я начал высматривать его мать, но ее нигде не было видно. В течение нескольких минут собралась вся команда. Вскоре доставили пиццу. Когда прозвенел звонок, Наталья Викторовна вышла, чтобы открыть дверь. Я сразу сделал стойку, увидев, что она одета в голубую ночную сорочку — и вскочил, чтобы помочь нести пиццу, а заодно и поближе рассмотреть горячую телку. Глаза разносчика пиццы, казалось, приклеились к телу Натальи Викторовны.
Подойдя ближе, я понял, почему. Сорочка была очень короткой, едва прикрывая бедра и ягодицы. Спереди был разрез, почти до пояса, дающий возможность полюбоваться титьками. А то, что было прикрыто тканью, все равно было видно, потому что ткань была очень тонкой. Сквозь тонкие кружева явственно были видны соски. А когда мама Антона нагнулась, чтобы вытащить кошелек из сумочки на нижней полке, стали полностью видны ее груди, размера между 2 и 3. Мне пришлось даже слегка попихаться с разносчиком пиццы, за более выигрышную позицию для наблюдения.
Оказалось, я зря пихался. Я-то думал, что Наталья Викторовна скромно рванет наверх, чтобы переодеться или вообще исчезнет на всю ночь. Вместо этого она, не стесняясь, прошла в гостиную и медленно прошла на кухню, объединенную в одно пространство с гостиной. Поставив пиццу настойку бара, разделяющую кухню и гостиную, женщина нагнулась, чтобы вытащить тарелки и столовые приборы — заодно обнажив голубые трусики, и частично незагорелые ягодицы. Егор пихнул меня в бок, а Миша тихо простонал.