Мак продолжал:
– Вот что я предлагаю, Уилл. Ты забираешь Шейлу и Иду. Шейла проводит со мной две ночи в месяц, Ида – три. Ивонна остаётся у меня, но когда я заимствую одну из твоих, взамен можешь брать её или любую другую из моих тёлок.
– Ты разбираешься в скотоводстве лучше меня, Мак, но эта тёлка, – я указал на Шейлу, – вела себя плохо. Вдруг она необучаема? Да и вообще, Ивонна любит пососать короткую ногу ковбоя.
Шейла упала на колени и заглотнула мой член. Мак подмигнул.
– Да, вела она себя отвратительно, – согласился Мак. – Но теперь, думаю, ей понятна разница между обычной шлюхой, которая трахается налево и направо, и техасской тёлкой, которая знает, кто её ковбой, и остаётся в его загоне.
Мак приобнял меня.
– Ха-а-а! Давай возьмём холодненького, а то в горле пересохло.
Я повернулся, и мой эрегированный член, выскользнув изо рта Шейлы, указал в сторону пива. Жена поплелась за нами, а за ней и Ида с Ивонной. Когда тёлки нас догнали, мы с Маком открывали по бутылке "Одинокой звезды".
Шейла подняла на меня умоляющие глаза.
– Пожалуйста, Уилл, возьми меня назад.
Я указал пальцем вниз. Она рухнула на колени, но мой член уже держала коленопреклонённая Ивонна. Шейла оттолкнула её и снова взяла в рот.
– Знаешь, почему мы клеймим этих тёлок, Уилл? – спросил Мак.
Шейла прекратила сосать и навострила уши.
– Нет. Почему?
– Всем пофигу долбаные кольца, которыми женщины так любят хвастать. Да что там, некоторые ковбои даже считают, что обручальное кольцо означает "трахни меня". А вот клеймо: клеймо делает любого ковбоя, что пристаёт к твоей тёлке, вором. Воров в Техасе вешают. И если кто-то уведёт твою тёлку и увидит зарегистрированное клеймо, он десять раз подумает перед тем, как её осеменить.
– Интересно. Но разве тёлке не больно, когда её клеймят?
– Ха-а-а! Адски больно. Вот почему это идёт им на пользу. После такого уже не забудешь, кто твой ковбой. – Шейла у моих ног затрепетала. Мак продолжал: – А если клеймёную тёлку поймают с другим ковбоем и окажется, что её хозяин не разрешал: Фью! Не хочу даже говорить о том, что её ждёт. У меня мурашки при одной мысли об этом.
Шейла поёжилась. Ида с Ивонной сидели тихо, как мышки, с распахнутыми от испуга глазами.
Мы снова отошли. Я уже мечтал кончить, но ещё не закончил ломать Шейлу. Она снова поспешила за нами и на этот раз без напоминаний опустилась на колени и принялась сосать. Мак шепнул: – Выеби её в рот. – Он протянул мне свой хлыст.
Я положил руки на голову Шейлы и попробовал засунуть ей в горло. Её глаза заслезились, и она попыталась меня оттолкнуть. Я с силой огрел её по спине. Она сдавленно взвизгнула и опустила руки по бокам. Я вколачивал член снова и снова, и в очередной раз она его проглотила. Впервые в жизни я трахал её в горло.
– Может быть, эта тёлка не безнадёжна, – одобрил я.
Я обильно кончил в рот Шейлы, потом вытащил член и залил ей лицо и волосы. Затем обтёр член о лицо. Она глядела на меня, как на бога.
– Не вытирай, – приказал я.
– Твоя сперма на моём лице – честь для меня, Уилл. Видишь? Я обучаемая. И я хочу, чтобы меня обучал ты. Ты. Не кто-то другой.
Она начала было вставать, но я шлёпнул ладонью ей по макушке. Шейла обняла мои ноги и осталась сидеть.
– Ещё по пиву? – спросил Мак.
– Нет. Я решил. Я согласен, но при одном условии. Я хочу заклеймить обеих своих тёлок.
– Ты ведь понимаешь, Уилл, что если клеймишь тёлку, то уже с ней не расстаёшься, разве что при совсем странных обстоятельствах? Клеймо – вроде кольца, вроде клятвы у алтаря.
– Понимаю. Я с ними не расстанусь, Мак. – У меня мелькнула мысль. – Мне по силам управиться с двумя тёлками.
– Я ни на миг в тебе не сомневался, ковбой! – улыбнулся он.
– Встань, Шейла, – приказал я и помог ей встать.
– Слышала? Тебя заклеймят, и ты будешь не единственной моей тёлкой.
Она кивнула. Её нижняя губа опять дрожала.
– Ты будешь вестьно? – спросила она несчастно. Её красные опухшие глаза впились в мои.