Напились мы вчера до чертиков. Начали в ресторане, потом перешли ко мне, ибо моя однокомнатная холостяцкая квартира находится рядом, и в ней нет спящих детей и недовольных жен. Как все закончилось, я уже не помнил, последнее, что сохранилось в моей памяти, это то, что Левка, кажется, остался ночевать у меня. Я смутно помнил, что мы доставали из шкафа надувной матрац, убранное на лето ватное одеяло, стелили на полу. Ага! Матрац мы стелили на кухне для Борьки с Нинкой. Значит, Левку укладывали в комнате рядом с моим диваном, на котором вместе со мной должна была лечь Люся.
Все это медленно прокрутилось в моей больной голове, как только я проснулся от еле слышного и непонятно чем вызванного шороха. Я был в той же позе, как, видимо, рухнул вчера на постель ничком прямо в брюках. Не поднимая головы, приоткрыл опухшие от пьянки глаза — рядом лежа на спине, спала Люся. Шорох доносился откуда-то с пола. И вот уже над телом моей подруги стала медленно подниматься лохматая голова Левки — нарушителя тишины нашей комнаты.
Я знал, что Левка сейчас захочет опохмеляться, но у меня не было ни малейшего желания вставать такую рань, чтобы потакать его капризам. Поэтому я закрыл глаза и слегка всхрапнул. Мой друг осторожно встал, ушел на кухню. Было слышно, как открылась дверка холодильника, как звякнуло стекло бутылки — мы, видимо, благоразумно оставили вчера что-то на воскресное утро, чтобы не бежать сразу же к ближайшему ларьку.
Послышался чмок открываемой пивной пробки, потом долгое булькание и, наконец, глубокий выдох утолившего жажду человека. Потом шаги прошлепали до туалета, откуда через некоторое время донеслись тугое журчание струи а потом шум сливаемой из бачка воды.
Левка вернулся в комнату, лег на свое ложе и несколько раз зевнул. Видимо, хмель еще не успел заново побороть его сознание и окутать пеленой сна. Через несколько минут с кухни донесся звук поцелуя, едва слышное хихикание, какой-то шепот, потом еле различимый смех, опять — звуки поцелуя, а вскоре после этого характерные неподражаемые звуки любовных ласк с тяжелым дыханием и время от времени прорывающимися из зажатого поцелуем рта заглушаемыми вздохами наслаждения.
Я знал неуемную страсть Борьки и готовность Нинки в любое время ответить ему взаимностью. Разбуженные Левкой, они решили не терять зря времени и заняться любовью "на чужом сеновале". Я представил, как они ласкают друг друга, и всегда с похмелья обостренное возбуждение тут же налило кровью моего дружка, готового ринуться в бой. Если бы не Левка, я бы безотлагательно растолкал свою подружку, которую по утрам разбудить было очень сложно, и тут же занялся бы с ней тем же, чем занимались наши друзья на надувном матраце на кухне. Но Левка был буквально в полуметре от нашего дивана и мне, спящему у стены не было видно, лежит он отвернувшись от нас или лицом в нашу сторону. Поэтому я даже не рискнул протянуть руку, чтобы погладить Люсину грудь хотя бы даже через ткань моей рубашки, которую она обычно надевала на голое тело, когда оставалась ночевать у меня.
И тут снова на полу послышалось шевеление. Я опять приоткрыл глаза и сквозь смеженные веки увидел лохматую голову Левки. Он стоял на коленях перед диваном и смотрел на нас. Я опять притворно всхрапнул, думая, что он сейчас начнет приставать ко мне с предложением составить ему компанию выпить по рюмочке. В это время с кухни стали раздаваться совсем уж откровенные вздохи любовной пары, забывшей обо всем на свете, кроме собственного удовольствия. И тут я сквозь смеженные веки увидел, как Левка протянул руку и погладил по груди Люсю. Мой член моментально отреагировал на это, налился еще сильнее и уперся в диван.
Левка осторожно погладил одну грудь моей девушки, потом другую. Люся спала мертвым сном. Я хорошо знал эту ее особенность, потому что иногда не мог добудиться и начинал заниматься сексом с ней спящей. Она просыпалась только минут через пятнадцать, когда я обычно уже собирался заканчивать. В этом случае она начинала потягиваться, не открывая глаз, обнимала меня и продолжала прислушиваться к моим действиям. И только когда я уже готов был вот-вот взорваться зарядом спермы, она обхватывала меня ногами и начинала двигать низом живота, очень быстро доходя до оргазма.
Пока я вспоминал все это, Левка уже расстегнул пуговки рубашки, обнажив девушке грудь и нагнувшись стал целовать ближний к нему сосок. Люся спала, не подавая признаков жизни. Очевидно, Левка ее неподвижность принял не за сон, а за согласие на продолжение ласк. Он расстегнул остальные пуговицы, отвел полы в стороны, обнажив голое тело моей подруги, выставившей напоказ густой треугольник и тугие груди второго размера. Левка некоторое время рассматривал эти прелести лежащей перед ним ладной девушки и снова припал легким поцелуем к правой груди. Правой же рукой он погладил вторую, потом сделал несколько движений по животу и опустил ладонь вниз, положив ее между слегка раздвинутых ног Люси.
Она за все это время даже не пошевелилась. Зато с кухни опять донеслись возбуждающие вздохи наслаждения. Мне казалось, что от тех звуков и от происходящего на моих глазах мой член настолько затвердел, что окаменело упираясь в диван, будет сейчас поднимать мой зад. Но я мужественно продолжал лежать, наблюдая сквозь приоткрытые веки за Левкой и пытаясь угадать, как далеко он может зайти в своих приставаниях к моей подруге.
Левка тем временем продолжал осторожно целовать грудь Люси, правой рукой гладил ее между ног, а левая, мне по ее движениям было нетрудно догадаться, теребила его причину вторжения на чужую территорию.