— Конечно, проще всего прийти и предъявить — типа, нехер тихариться, что все это значит и как дальше с этим жить? Я бы так и сделал, не в моих правилах терпеть непонятки — Кувалда закурил очередную сигарету — но я не хочу скандала. Даже не так, хрен с ним, скандал, но просто дети услышат, а это ни к чему.
— Совсем ни к чему. Итак, какой план?
— Давай пока помолчим, виду подавать не станем. Попробуем. А с женами переговорим наедине, вечером в спальне, ты в своей, а я в своей.
— Решили — и мы с Кувалдой скрепили соглашение крепким рукопожатием.
— Одно я знаю точно — грустно сказал Кувалда, пока мы шли к даче — они так всё повернут, что мы окажемся виноватыми. Вот увидишь!
*****
— А ну вставай, засоня! Просыпайся, похмеляйся, на рыбалку собирайся! — мой сон был прерван Кувалдиным баском, и весьма ощутимым пинком по заднице — вставай, зорьку проспишь!
— Садист ты, Кувалда — простонал я — сколько времени? Бля, как башка болит:
— Время самого клева. А чтобы башка не болела, вот тебе коньяк, вот тебе минералка. Давай, мухой!
— Какой коньяк, вечером за руль:
— Наташку посадишь. Пей!
Вот как с ним спорить? Но полсотка коньяка действительно помогла, мерзкий туман в башке начал таять, и через десять минут, еще полсотки коньяка и куска холодного вчерашнего шашлыка я уже брел, нагруженный снастями, за Кувалдой по росистому берегу к заводи, где мы частенько рыбачили. Солнце уже взошло, мы быстро расставили снасти, и сели медитировать над поплавками. Клевало так себе, за полчаса мы натаскали едва полтора десятка карасиков в ладошку, а потом клев как отрезало.
— Поздновато вышли — сказал я, — малек пошел, только червя зря тратим! — я смотал удочку.
— Да, пожалуй — согласился Кувалда — давай купнемся, да перекурим. Разговор есть.
Мы быстро искупались, прохладная утренняя вода смыла остатки сна и похмелья, и мы развалились на берегу, закурив первые утренние сигареты.
— Сашка — начал Кувалда, — я даже не знаю, с чего начать. Какая-то непонятная хуйня произошла, а я не люблю непоняток. Скажи мне, друган, когда мы с тобой в последний раз дрались?
— В детстве. Классе в третьем, не помню. Я тебе нос разбил, а ты меня так ушатал, что я потерялся. Ты меня еще на себе домой волок. А больше вроде нет. Вместе всякую шушеру лупили, но, чтобы между собой, больше никогда. Вроде так? А чего ты вдруг вспомнил? И что могло произойти?
— Да вот, и не знаю. В смысле, не знаю, как сказать — Кувалда выщелкнул окурок в речку — ты же меня вчера до кровати тащил?
— Ну, тащил. Что теперь, подраться из-за этого?
— Да нет. Или да? В общем, давай, я тебе все расскажу, и если у тебя возникнет желание меня уебать с маха, то сопротивляться не буду. Слушай. Нарезался я вчера основательно. Да и еще жены наши, как нарочно, такие купальники себе придумали, что я боялся плавки стояком порвать: ну ладно, это хуйня, к делу не относится. В общем: в общем, проснулся оттого, что мне хуй сосут. Сначала подумал, Ленка, потом чувствую, что заглатывает до самого корня, нет, не Ленка. Открываю глаза, в окошко луна светит, светло. А это твоя Наташка:
— Чего? — я от удивления уронил сигарету на живот — Наташка тебе сосала?
— Наташка, твоя жена — кивнул Кувалда. — Я сам от удивления охуел, а она хуй изо рта выпустила, пальчик к губам — молчи, мол — и опять в рот взяла. Знаешь, дружище, такого отсоса у меня в жизни не было. Я совсем голову потерял. Губы мягкие, всасывают мой хуй, язычок вокруг головки кружева плетет, и так сладко: Ленка так не умеет. В общем, чувствую, вот-вот наспускаю ей в рот, а ей, видать, того и надо. Она кончиком языка по шелке на залупе водит, ну я и не сдержался. Прямо в рот ей кончил, как граната взорвалась, чуть сознание не потерял, а она сосет и глотает, глотает и сосет, одной рукой ствол надрачивает, другой яйца мои перекатывает, я стреляю ей в рот, а она глотает:
— Охуеть: — я даже не знал, что сказать. В голове вихрь мыслей:
— В общем, высосала досуха, облизала, в залупу чмокнула: Минералки бутылку откуда-то вытащила, запила мою сперму, я тоже попил, и рядом легла, обняла.
— Минералку я тебе поставил, когда притащил пьяного.
— Спасибо. Видишь, пригодилась — Кувалда закурил следующую сигарету — так вот, обняла, прижалась ко мне и шепчет, мол, Ленка у нее в комнате спит, ты на диване на веранде, а она хочет поздравить меня с Ленкиным днем рождения. Знаешь, у меня крыша от этого всего поехала: а она без лифчика, только в трусиках от купальника, трется о меня, соски твердые, как гвоздики: да, еще, говорит, весь день моим стояком любовалась, и теперь хочет этот стояк в себе почувствовать. Тут я рукой махнул, думаю, была не была, начал ласкать ее, сисечки у нее классные, маленькие и тверденькие, не то, что Ленкины бидоны. Облизал ее всю, трусики сдернул, она такая легонькая, ее одной рукой вертеть можно: пизда горячая и мокрая, а она шепчет — полижи! Начал ее вылизывать, она скулит чуть слышно, а когда начал ей клитор сосать, кончила, задергалась, а у меня уже стоит, аж светится: ну и засадил ей. Ебу, а по ее пизде волны пляшут, только затихнет, и опять.
Пизденка узенькая, и не скажешь, что рожала, я ее насаживаю, а она подо мной дергается, обхватила и руками, и ногами, и подмахивает, насаживается на мою елду. Кровать скрипит, сиськи ее о мою грудь трутся, я ей хуй в пизду вколачиваю, а она поскуливает тихонько так, и целует, целует. И шепчет в ухо — еще, еще, в меня, в меня: а я и не знаю, что меня больше заводит, то, что ебу, или то, что это твоя жена. Кстати, как подумал, что это же Наташка, жена моего друга — тут из меня и хлынуло. Чуть не заорал от кайфа на весь поселок, как сдержался, сам себе удивляюсь. Отстрелялся в Наташкину пизду, она шепчет, не вынимай, и целует, целует: а потом, когда уже опал и выпал, она вытекающую из пизды сперму пальчиками собирает, и в рот: и мой опавший тоже ртом подмыла. Опять рядом легла, мурлычет, как котенок, я ее глажу: в общем, выебал я твою жену ночью. Теперь можешь мне по ебалу стучать.
— Погоди, это всегда успеется: — пока Кувалда рассказывал, как он ебал мою жену, в моей голове начало складываться понимание. — И все, потом она ушла спать?
— Нет — Кувалда виновато покрутил головой — потом я ее еще раз. Не хотел тебе сначала это рассказывать, но раз уж пошла такая пьянка: тем более, это она сама попросила. В общем, я ее еще в жопу выебал.