Глава 5. Насилие в изоляторе.
Ольга вернула маме труcы и лифчик, и мы наблюдали как мама одевала их. "Я закончила с ней — можете вести ее в камеру"
"Могу я получить свою одежду?" , спросила мама.
"Нет"
"Почему?"
"Потому что таков мой приказ!"
Я смотрел как играли мамины ягодицы, когда Курдюмов за руку вел ее в камеру. "Ну что, теперь запишем пацанов" , скомандовал Машков.
Меня отвели в комнату 103. Я разделся и мою одежду обыскали. Но мне не лезли в задницу, не заставляли прыгать и быстро вернули всю одежду. Потом отвели в другую комнату, где сняли отпечатки пальцев. В той же комнате фотографировали нас и маму. Потом Курдюмов провел меня в холл мимо мамы — и я не смог удержаться, чтобы еще раз не осмотреть ее.
Сквозь дверь была видна комната с четырьмя клетками. Одна была на стороне двери — и три у противоположной стены. В средней клетке сидела таджичка. Слева сидел русский и кавказец, и справа двое русских и один таджик. Как только пятеро заключенных увидели маму в трусах и лифчике, они восторженно завопили. Курдюмов ничего не сделал чтобы заткнуть их.
Открыв центральную клетку, Курдюмов толкнул маму к таджичке. Затем он открыл свободную клетку у противоположной стены и посадил меня туда.
Сев на койку я смотрел, как мама стоит в центре клетки в нижнем белье. Клетки разделялась лишь решеткой с крупными отверстиями, а не настоящими стенами. В каждой узкой клетке были две скамьи — с двух сторон. Таджичка занимала левую койку. Мама осторожно села на краешек правой.
Пятеро мужиков с двух сторон плотоядно смотрели на мать. "Эй, детка, сними лифчик! Мамочка, а ты работаешь? Давай, расслабимся!" , слышались одно за другим грязные предложения.
К этому времени еще двоих пацанов привели в мою клетку, затем еще двоих, и напоследок, еще одного. Мы все смотрели на маму в нижнем белье и слушали шуточки мужиков.