Женька перестал улыбаться и напрягся: вскоре, он тоже кончил, забрызгав мамины бедра. Его заменил Миша, трахая маму и подвизгивая тонким юношеским голосом. Павел забрался на стол, сел маме на грудь и положил член между титек. Сведя их вместе, она начал ебать маму между грудей. Я видел, как его головка появлялась и вновь скрывалась между роскошными дойками матери. Остальные пацаны, хихикая, наблюдали, как трое их друзей ебут маму в пизду, в рот и между титек. Димка неожиданно задергался — и, вытащив член, выстрелил сперму на лицо матери. Сразу за ним отстрелялись и паша с Мишей, забрызгав спермой лобок, грудь и шею.
Когда все пятеро кончили в или на маму, менты прекратили веселье и вывели пацанов в холл. Машков расстегнул маме наручники, дал ей одежду и пару пустых бутылок. Мама медленно приподнялась и села на стол, находясь в прострации. Нижнее белье исчезло, но ее майка, юбка и туфли вернулись и лежали на столе. Я наблюдал, как она одевается, тряся титьками. По всему ее телу расползлись чернильные отметины от пальцев, больше всего — на грудях, промежности и ягодицах. Менты толкнули меня в холл, к остальным пацанам.
Курдюмов со Смирновым вернули нам сумки. В каждой сумке оказалась по видеокассете без надписи. Бля!!! Курдюмов обещал сделать запись. Но неужели он дал ее всем!?
Мама медленно вышла в холл. Ее волосы превратились в мешанину, склеенную спермой, также, сперма была на груди, шее, лице, стекала по ляжкам. Под майкой отчетливо виднелось отсутствие лифчика. Пацаны любовались видными из-под майки грудями и торчащими сосками. Взяв свою сумочку, мама открыла дверь мы молча пошли за ней.
Отыскав микроавтобус, мы забрались внутрь, и в полном молчании поехали домой. Первым, вышел из машины Павел. Перед тем, как открыть ему дверь, мама повернулась к нам… "сегодня ничего не было!"