— Еще бы! Тебя ведь обычно они вдвоем пялили.
— "Пялили"! Где ты таких молодежных слов нахваталась? Да и вообще, что значит "пялили"? Пялил-то один, а другой только в рот совал… У меня потом аж челюсти сводило.
— А у меня расстройство желудка было от спермы…
Этот разговор сестер происходил вполголоса, и остальные трое не могли его слышать — располагались они в двух метрах сзади, со стороны спин, да и увлечены были не на шутку. А вот я был так близко, что мог прикоснуться к голове жены отца.
Разговор был прерван воплями тети Нади. Она уже не сосала член, а, запрокинув голову, протяжно кричала, а папа громко шлепал тазом по ее большой попе, и волны пробегали по всему ее телу!
Наконец она обмякла вся и словно растеклась по кровати.
— Ну, — так же вполголоса со вздохом сказала тетя Алла сестре, — пошла я. Кончу и все на сегодня.
— Ты как, Аллочка? — участливо спросил дядя Костя.
— Нормально. Сделайте со мной то же самое! — преувеличенно бодро, смеясь, сказала она и улеглась на спину.
Папа расположился над ее головой, опираясь коленями на кровать. Видимо, она просто сосала его член, но эта сцена была закрыта от меня волосатыми ягодицами отца, которые тетя Алла ласково гладила своими пальцами с длинными наманикюренными ноготками.
А вот дядя Костя вставил член в ее, как обычно, широко открытое влагалище и стал размашисто двигать тазом. По его тяжелому дыханию чувствовалось, что он тоже не железный — ведь в предыдущем сношении он просто лежал, пассивно получая минет.
Я сосредоточился на виде круглых аппетитных грудей тети Аллы, сотрясающихся от ударов, и уже неторопливо, с удовольствием, дрочил, понимая, что это последний мой, четвертый оргазм. Я тоже был изрядно утомлен…
Тетя Алла, судя по уже знакомым крикам, кончила одновременно со мной, выливающим сперму куда-то в чердачный мусор. Переведя дух и свесившись, я увидел голых, потных, тяжело дышащих мужчин, лежавших рядом на спине, а над ними — одетые тетя Катя и тетя Надя. Первая сосала член дяди Кости, вторая — папы.
Подробностей мне опять не было видно: головы женщин загораживали. Вдруг тетя Катя сказала:
— Дай я покажу, как он любит…
Оставив дядю Костю без опеки, она стала делать что-то особенное с папиным членом, и он застонал.
— Поняла? — спросила она тетю Надю.
— Поняла. Только мне этот прием не очень нравится.
— Ну, как хочешь.
— Давайте, давайте, девчонки, уж больно кончить охота! — заорал дядя Костя.
Головы женщин задвигались быстрее. Тетя Надя издавала уже известное мне урчание, зато тетя Катя громко хлюпала и чавкала. В это время в комнату зашла одетая тетя Алла. Прислонившись к косяку, она с усталой улыбкой наблюдала за двойным минетом.
Не прошло и минуты, как сначала папа, а потом его брат стали шумно кончать. В этот момент тетя Алла бросилась, как тигрица, оттолкнула тетю Надю и вцепилась губами в член отца.
— Ты что, сдурела? — спросила тетя Надя.
Тетя Алла, не вынимая члена изо рта, замычала и покачала головой, а потом, уже вынув член и облизываясь, объяснила:
— Извини, просто Костину сперму я уже сегодня пила… На и тебе тоже…
С этими словами она стала проводить рукой вдоль члена от яиц к головке, плотно сжимая ладонь и словно выдаивая сперму, а тетя Катя, вытянув губы трубочкой, втягивала в себя вязкую прозрачную жидкость.
… Пока мужчины мылись, а женщины убирали со стола и готовили чай, я незамеченным выбрался на улицу, погулял, одновременно выветривая запах спермы и пыли, а спустя полчаса как ни в чем не бывало вошел в комнату.
Электричество к тому времени уже дали, и все пятеро чинно сидели, пили чай с тортом и вели обычные пустые разговоры. Если бы я не видел все сам, то догадаться было невозможно. А темные круги под глазами тети Аллы можно было объяснить как угодно…