Вечером жена пришла не одна. С ней пришел Мужчина лет тридцати, тридцати пяти. Внешность и легкий акцент выдавал в нем азербайджанца. Жена была немного пьяна.
— Толик, познакомься. Это Карен. А это Толик, мой муж. Карен приехал к нам в командировку. Мы с ним были в ресторане и он взялся меня проводить. Приготовь нам кофе. Да, цветы поставь в вазу и отнеси в спальную, — с этими словами она отдала мне роскошный букет роз.
Судя по тому, как поскучнел Карен, он напросился к моей жене на чашечку кофе и, когда она пригласила его, решил, что дома она одна. Он, понятно, расчитывал закончить вечер с ней в постели. И он явно чувствовал себя крайне неловко в присутствии мужа предмета своих ухаживаний.
Когда кофе был выпит и Карен собрался было уходить, жена удержала его.
— Милый, — обратилась она ко мне, — приготовь постель. Я сегодня буду спать с Кареном. А ты ляжешь на кухне. Утром мы на работу, приготовишь нам завтрак.
Моя жена, похоже, решила отыгратся за события предыдущего дня.
— Каренчик, ты так красиво за мной ухаживал, угощал меня в дорогом ресторане, подарил такой роскошный букет моих любимых роз. Я не могу оставить тебя без награды. Сегодня ночью я твоя.
Тот ошалело переводил взгляд с моей жены на меня. Потом, смущенно что-то тихо ей сказал. Что, я не расслышал.
— Насчет мужа не беспокойся. Он нам не помешает. Он очень передо мной провинился вчера, и теперь наказан. В качестве наказания для него, я решила отдаться другому. Ты же сам просил меня о свидании и клялся, что все сделаешь для меня. Теперь помоги мне наказать мужа. Тем более, что это будет для тебя приятно.
— Но мне как-то неловко…
— Послушай, Каренчик, ты хочешь меня, я хочу тебя, мой муж нам не помеха. Что тебя смущает?
— Получается я, как бы инструмент наказания твоего мужа.
— Мужская солидарность?
— Ну, да…
— Если бы ты знал в чем он передо мной провинился… Я как-нибудь расскажу тебе. Но не сейчас. А сейчас просто поверь мне, что все в порядке. Я на эту ночь твоя. А сейчас иди в душ. Там возьмешь банный халат мужа.
На мою жену, похоже, здорово подействовали события вчерашнего дня и особенно утреннее открытие. Она буквально "закусила удила" и решила отыграться по полной.
Карен пошел в ванную, и когда послышался звук льющейся воды, Ольга спросила меня:
— Ну что, муженек, ни о чем сейчас не жалеешь?
Я, с трудом сглотнув пересохшим горлом, ответил:
— Нет.
— Ну, тогда иди стели нам постель. Мне и Карену.
Я поплелся в спальную. В душе боролись противоречевые чувства. С одной стороны, я сам этого хотел. С другой, я полагал, что буду контролировать события. Но они полностью вышли из-под моего контроля.
Я достал чистую постель и полотенце. Мы с женой всегда им пользовались, чтобы не перепачкать постель спермой.
— Ты что достал?
— Как что? Постель.
— Не ту. Стели ту, что нам на свадьбу подарили твои родители.
А подарили они нам красивую шелковую постель с пожеланием, сделать на ней внуков. Причем, мы ее до сих пор не распечатали, поскольку берегли до того момента, как решимся завести ребенка.
— Да. но это же для нас… Мы же на ней ни разу…
— Ничего, мы с Кареном сегодня ее обновим. Стели!
Все происходило как в тумане. Я распечатал упаковку и собрался ее выбросить, но жена меня остановила:
— Оставь. Я покажу ее Карену и расскажу чей это подарок и по какому случаю.
Тут она заметила полотенце.
— Так! А это что?
— Полотенце, чтобы постель не пачкать.
— Быстро убери! Я хочу, чтобы на этой постели остались следы спермы Карена.
Я убрал полотенце и начал стелить нашу для жены и ее любовника "свадебную" постель, подаренную нам моими родителями. То, что он становится любовником моей жены, я нисколько не сомневался.
— Так, принеси ночник.
Недавно я его купил для спальной, чтобы любоваться женой во время секса. Но жене эта идея не понравилась, поскольку "будет мешать спать". Мои возражения, что мы будем его включать только для занятий любовью, не помогли. Похоже, она просто стеснялась. И вот сейчас решила использовать этот мой ночник во время соития с Кареном.
— Да. Еще… Принеси из большой комнаты наше свадебную фотографию.
— Зачем?
— Повесишь ее здесь. Как напоминание, что я замужем за тобой, а отдаюсь другому. Ты же сам этого хотел. Или передумал?
— Н… нет. Не передумал.
— А даже если бы передумал, я все равно отдамся Карену, в нашей супружеской постели, на простынях, подаренных нам твоими родителями на свадьбу, перед нашей свадебной фотографией. А теперь иди и принеси ее сюда!
И я поплелся за фотографией. Похоже, все происходило не так, как я себе фантазировал.
Вот мы украсили спальню и встретили Карена в гостинной.
— Дорогой, пока я буду в ванной, займи нашего гостя. Покажи ему наш свадебный альбом.
Делать нечего, я принес альбом и развернул его перед Кареном.
— Послушай, — начал он, когда жена скрылась за дверью, — ничего, что я на "ты"?
— Ничего, так удобнее.
— Не обижайся на меня. Я же не знал, что так получится. Если хочешь, я прямо сейчас уйду.
— Нет, все в порядке. Она очень на меня сердита и просто так не успокоится. Она все равно с кем-нибудь переспит. Не с тобой, так с другим.
— Что ты такое натворил, что она так?
— Я не готов рассказать. Может быть она тебе расскажет, а я не могу. Я сам себя чувствую крайне неловко. Так, что давай смотреть фотографии.
Когда вошла жена, кроме халата на ней, почему-то, была фата, которую она хранила со свадьбы. Потом она подощла к Карену.
— В этой фате я выходила замуж за Толика. И она символизирует чистоту, невинность и целомудрие супруги. И вот эти мои чистоту, невинность и целомудрие я приношу тебе, Карен, в дар.
Она Взяла обручальное кольцо, которое сняла перед тем, как пойти в душ, надела его и показала мне руку с надетым кольцом. Потом снова подошла к Карену.
— А теперь поцелуй меня.
Карен на мгновение взглянул на меня. Его взгляд говорил: "Извини, но теперь это моя женщина, а ты не при делах. " Это был взгляд самца, отбившего самку у соперника. Он притянул мою жену к себе и они слились в страстном поцелуе.
Ольга буквально повисла у него на шее, а его руки то прижимали ее к себе, то принимались шарить по ее телу.
— Пойдем в постель. Муж приготовил ее для меня и для тебя.
Она потянула его за собой. В дверях остановилась, сбросила халат на пол и осталась обнаженной в одной фате. Она обернулась ко мне:
— Да, тебе сюда вход воспрещен! Пока тебя не позовем, не смей входить! Не подслушивай и не подглядывай.
Дверь за ней закрылась. Но тут же приоткрылась снова, и из нее показалась голова моей жены. Она ехидно улыбнулась и подмигнула мне:
— Не унывай, муженек.
И дверь снова закрылась за ней.
Я очень хотел подслушать, что там творится, но опасался быть застигнутым своей женой или Кареном. Я бы сгорел от стыда.
Я принял душ, постелил себе на кухне прямо на полу и когда готовился лечь, услышал крик моей жены. Такого страстного крика я никогда от нее не слышал. То есть со мной она никогда не кричала во время занятий любовью. Вчера она стонала под Володькой, но тогда она изо всех сил сдерживалась. А сегодня она отдалась страсти.
Крик повторился. Как бы не услышали соседи. Еще раз повторился. Затем последовали ритмические, но не уже не столь громкие вскрики, похожие на стон. Потом, после короткой тишины раздался очень громкий, протяжный крик, исходящий из глубины груди. Потом все стихло. Не в силах устоять, я подкрался к двери спальни, решив, что любовникам не до меня, и только собрался приложить ухо к двери, как раздался звонок в дверь.
Я опрометью бросился в прихожую. Звонок повторился. Я открыл дверь. В двери стояли соседи по лестничной площадке.
— Что у вас случилось? Кто кричал?
— Понимаете, — промямлил я, — Мы с женой… в общем, понимаете?
— Что-то она раньше так никогда не кричала.
— Все бывает когда-то впервые.
Нужно было как-то побыстрее выпроводить их, пока жена с Кареном не начали второй акт. Тогда они все узнают, что жена при мне ебется с другим.
— Я могу позвать жену, она подтвердит.
— Позовите.
Я пошел к спальне, и тут вспомнил, что жена запретила мне беспокоить их. Она запросто может не открыть. Или откроет Карен.
Стучать было рискованно. Входить без стука тоже не лучший выход.
Времени на размышление не было. Я постучал:
— Дорогая, к нам пришли.
— Тебе же было сказано не входить сюда!
Я поспешно прикрыл за собой дверь.
— Тише! — прошептал я, — ты своим криком всполошила соседей, и они прибежали выяснить, что случилось.
— А почему тише? Боишься, что все узнают, — ответила она, к счастью тоже шопотом.
— Выйди, чтобы они успокоились.
— Ну ладно…
Но, не тут-то было. Халат жены остался снаружи. Впрочем, это ее не смутило и она вышла голой. Моя жена вышла голой к соседям!!! Я чуть было не кончил прямо в штаны.
— В чем дело? — она стояла перед ними не пытаясь прикрыться. По ее ногам струилась сперма Карена. У соседей мужчин отвисли челюсти. Но среди них нашлись и женщины.
— Оля, ты бы хоть прикрылась…
— Я у себя дома. А вот вы ворвались ко мне и указываете, в каком виде я должна ходить в своем доме.
— Мы думали, что с тобой что-то случилось.
— Да, случилось. Можете завидовать.
Она повернулась и ушла в спальню, хлопнув дверью. Но перед тем, как дверь захлопнулась, она успела сказать:
— Представляешь, соседи нас услышали…
Я почувствовал, как покраснел до корней волос под взглядами соседей. Бросая на меня странные взгляды, соседи стали выходить из квартиры. Я прикрыл дверь, оставив маленькую щель и прислушался.
*****
— С кем это она разговаривала? Не с собой же…
— Думаешь, у нее мужик там? Это при муже то?
— А ты обратила внимание, что она голая, вся растрепаная, а муж одетый и приглаженный. Да еще в спальню стучится, а жена его туда не пускает. Не иначе у нее там любовник.
— Ой, что-то не верится.
— Завтра надо будет посмотреть, не выйдет ли кто от них.
— Может он ночью уйдет.
— С какой стати? Если он ее при муже пялит, то зачем ему уходить ночью?
Нет, я, конечно, фантазировал и о том, чтобы все знали о предполагаемых похождениях моей жены, но одно дело фантазии, совсем другое — реальность.
Но того, что случилось, не повернуть вспять. И утаить случившееся не получится. А потому будь, что будет! В конце концов, не об этом ли я мечтал, занимаясь онанизмом!
Ночью я спал плохо. Спать на полу было неудобно. Я часто просыпался, подходил к двери спальной и прислушивался. Иногда я слышал оттуда громкие стоны и тихие вскрики моей жены. Но прежних вокальных упражнений уже не было. Или она больше не достигала столь бурного оргазма, или сдерживалась, не желая беспокоить соседей.