Настя выпустила фаллос Виктора из своего ротика и посмотрела на него. Губы были немного приоткрыты, на лице была мечтательная, блуждающая улыбка, а в глазах — удовлетворение и гордость. Настя широко улыбалась, будто не сделала только что самый сексуальный минет в мире, а съела мороженного в жаркий день. Как будто совершила самую естественную вещь в мире и теперь ждала своей похвалы.
Виктора не пришлось упрашивать. Он встал, поднял Настю, протянув ей руку, и медленно, поглаживая по бедрам и животу подвел ее к дивану. Мягко, без всякого принуждения поставил ее раком, лицом к зрителям, и неспешно пристроился сзади.
Провел рукой по влажным нижним губкам Насти, отчего та с наслаждением вздохнула и, расслабившись, опустила голову к дивану. А Витя медленно вошел в нее. И так же медленно начал двигаться, давая Насте прочувствовать в полной мере каждое его движение.
Одно, два, десять. Настя еле слышно постанывала. А потом… потом ее стоны стали чуть более громкими, настойчивыми. Оля без труда снова вспыхнула и вновь начала ласкать себя. В стон Насти вклинилось не наслаждение, а просьба. Мольба доставить ей незабываемое блаженство. Другие девушки бы уже приговаривали: "Быстрее, быстрее, трахни меня! Скорее же!" но не Настя. Ей были не нужны слова. Ее стоны говорили сами за себя. Она хотела, чтобы ее выдрали. Дерзко, сильно, напористо.
Виктор послушал эту "мольбу" с полминуты, после чего начал неспешно ускорять ритм. В какой то момент умоляющие стоны Насти стали более обволакивающими. Она уже не молила, она наслаждалась. Ловила бедрами каждое движение члена, подавалась чуть-чуть назад, насаживаясь посильнее.
Одной рукой начала ласкать свою грудь, теребить то один сосок то другой. А Виктор все ускорялся.
Ускорялся лишь для того, чтобы, вставив член до упора, замереть. Настя по привычке продолжила свои движения и лишь спустя секунду недовольно застонала, требовательно, настойчиво.
А Витя, с довольной улыбкой на лице, размашисто хлопнул Настю по заду, отчего она инстинктивно подалась чуть вниз, расставив ножки чуть пошире.
Руки Виктора тут же легли ей на спину, не давая подняться обратно, и парень начал трахать Настю в полную силу. Движения были быстрыми, резкими, отрывистыми. Постоянная мелодия из затихающих стонов сменилась какофонией из вскриков наслаждения и легкой боли. Витя входил в нее резко, каждый раз раздавался громкий хлопок по заду девушки, каждый раз она подавалась вперед от силы удара, чуть ли не врезаясь головой в подлокотник дивана.
Спустя минуту или две, когда дикие стоны Насти переросли в нечто среднее между криком и плачем, она тряхнула головой, откидывая волосы с лица. И Оля увидела гримасу страсти и неземного наслаждения на лице у Насти. Исчезла ее волнующая улыбка, рот был постоянно открыт, грудь судорожно вздымалась, личико то и дело перекашивалось от очередного хлопка, удовольствие, боль, страсть и похоть постоянно сменяли друг друга.
И Виктор резко вышел из девушки, когда Оля была уже взбудоражена выше всякого предела. Она не знала, сколько еще сумеет выдержать это зрелище. Ольга текла как последняя сучка. Она понимала, что Насте в этот момент было лучше, чем Ольге когда-либо было в ее жизни.
В этот краткий миг все слилось друг с другом, оставляя лишь дикое, первобытное удовлетворение от того, что тебя неистово дерут, не опасаясь причинить тебе боль ради еще большего наслаждения, даже счастья. Что тебя ебут ради тебя же самой. Ради того, чтобы ты назавтра могла с гордостью в голосе сказать подруге: "А мой меня вчера просто таки выебал!" и засмеяться, увидев непонимающий взгляд.
Витя быстро обошел Настю, все так же стоявшую на четвереньках на диване, поднял ее голову, направил к себе, и, едва дождавшись пока девушка открыла рот, тут же выпустил несколько мощных белых струй прямо ей в рот. От неожиданности Настя аж вздрогнула, отчего одна из струй угодила в нижнюю губу и рассыпалась мелкой пылью по подбородку.