— Судари мои дорогие! — Возмутилась она, чувствуя, что ее руки помимо воли стремятся отправиться на поиски разворачивающихся мужских знамен. — Ваша взаимная любезность за мой счет, право, не знает границ. А не волнует, что вы при этом меня заводите?!
— Абсолютно. — Безмятежно отозвался Михаил. — Мы раззадорим, мы и удовлетворим.
Его губы переместились с груди на шею супруги. Уж он-то знал Иркины заводные точки как никто.
— Ох: — У Ирки от ласки чуть перехватило дыхание. — Это каким же образом?
Не удержавшись, она все же нащупала Мишкино уже вполне взведенное орудие.
— Да, как начали, так и продолжим.
Мишка спустил одеяло вниз, обнажая Иру до пояса, и приглашающе кивнул Олегу.
— Ниже твоя территория. Распоряжайся.
— С превеликим удовольствием.
Даже если у Ирки и были какие-то возражения, Мишка пресек их затяжным, взасос поцелуем. Скованная в объятиях мужа, она могла лишь чувствовать, как одеяло с нее с снимают совсем, а под попку ловко подсовывают подушку. Ирка вдруг осознала, что в спальне уже светло, а она голая лежит перед Олегом как на витрине. На мгновение ей стало неловко за свои полноватые ляжки, и животик, а потом Ирка махнула на все рукой, подчиняясь рожденному мужскими ласками желанию. В конце концов, они начали эту игру и сами выбрали с кем. И неважно, что это уже больше похоже на игру без правил. Пусть делают, что хотят.
Михаил, перекинув ногу, оседлал Ирку, скрыв от нее Олега. Теперь она могла только чувствовать, как станут распоряжаться ее сокровищницей. Мишка продолжал целовать жену, лаская ее грудь, а расположившийся внизу Олег мягко, но настойчиво развел Ирины ножки в стороны. Влажно блестящие створки женских врат стали доступны его притязаниям, и Ирка ощутила оставленную на них печать мужского поцелуя. А затем ловкий, не знающий стыда язычок Олега принялся дразнить ее наливающийся соком "запретный плод" , заставляя Иркины бедра сладко вздрагивать навстречу нежным атакам.
Ирка, держа в ладони мужское копье, потянулась к нему губами, бессознательно пытаясь копировать даруемую ей ласку. Михаил подался вперед, заполняя любимый ротик. Закрыв глаза, он навис над женой, опираясь на спинку кровати, а Ирка, стараясь, сосала его игрушку. Любовники все больше увлекались друг другом. Боекомплект за ночь был поистрачен, что не обещало участникам "забега" скорого финиша. Но желания, подогреваемого необычностью ситуации, у всех троих только прибывало. Возбужденное дыхание, чмокающие звуки, легкий скрип кровати, вот все, что существовало сейчас для них.
— Ум-м-м:
— О-ох:
— А-а:
До Ирки только сейчас дошло, что она ласкает мужа в такт бесстыдным, разжигающим страсть атакам Олега. А и плевать. Ей хорошо!
Михаил чуть подался назад, покидая ротик Иришки, и, начиная одну из любимых ею игр, переправил своего бойца в восхитительную, уютную ложбинку меж холмами грудей. Ирка лишь сладко мурлыкнула в ответ, руками помогая упругим полушариям обнять зашедшего в гости друга.
— О-о-о!
Мишкин экспресс решительно и ритмично стал раз за разом пробивать путь в "теснинах ее гор". Ирка даже на какое-то время про Олега забыла, вся отдавшись полученному ощущению. Ладони ее тискали собственную грудь, встречая и провожая желанную игрушку, губы жадно искали губ мужа. И вдруг, заставив Ирку задохнуться от нежданного наслаждения, позабытый на миг искатель вошел в ее сокровищницу. Тихий, сладостный стон вздрогнувшей всем телом девушки стал ответом на двойную мужскую ласку.
— Уй-й-й!
Такого у Ирки еще не было. Да что там не было. Она и не знала, что так может быть! Любимый муж, целуя ее лицо и губы, раскачивался сверху, дразня своим крепким, желанным стволом мячики грудей. А за его спиной, уложив Ирины ножки себе на плечи, так же ритмично раскачивался другой любовник. И его не менее крепкий ствол раз за разом проникал в женскую тайну, заполняя ее на всю горячую глубину. Да разве можно это долго выдержать?! Ирка, задыхаясь, металась под мужчинами. Грудью женщины теперь заведовали ладони Михаила, а ее кулачки, сжимаясь, сгребали в комок простыню. У нее еще хватало сил, чтобы не закричать, но два синхронно работающих поршня обещали, что долго это не продлится. А уже ощутимо поднимающаяся внутри волна наслаждения грозила и вовсе смыть неведомо куда остатки сознания, стыда и: Чего там еще должно оставаться? Да, плевать!
— Уо-й-йй: А-а: О-о-мм: Миш-шень-ка! Еще: