Халат у Верки постоянно расходится в самом неподходящем месте. Вон, даже мелькнуло в прорехе что-то черное. У нее черные трусики? Или, скорее всего, она вообще без трусиков… Черт, какая теплая волна бьет в голову. Покраснею, чего доброго. Точно, покраснел — Верка улыбается, поймав мой взгляд, а Витек косится… Хоть и нажрался он изрядно, а за женой смотрит, зараза. Уж сказал бы тогда — пусть платье наденет, не смущает гостя коротеньким халатиком, который ей, к тому же, тесноват. Не иначе, девчонкой еще его носила. Когда была стройная, как козочка. Да и друган мой, Витька, тогда еще не пил…
А теперь Верке этот халат маловат. Не то, чтобы она сильно растолстела… просто — уже не девочка, двоих детей родила, вот как титьки отвисли… По правде сказать, именно такие титьки мне и нравятся! Отвисшие, большие — титьки рожавшей и знающей жизнь женщины! Не то, что в журналах — накачанные силиконом, игрушечные какие-то, ненастоящие. И бабы там, в журналах — как куклы. Как манекены в витринах. Смотришь на них — красиво, вроде, а желания не возникает! А вот, Верка, сучка такая… Вся теплая, домашняя, будто только что из постели, после утех любовных… Еще не остывшая, не удовлетворенная… Еще хочется…
Специально, стерва, при мне ластится к мужу, а он скоро уже и лыко вязать не будет! А, может, и хорошо? Пусть нажрется! А я… нет, нельзя о таком думать! Витек, все же, друг мой! Ну, точно она без трусов! Вот стерва! Как она выгибается у него на коленях! . . И, как бы невзначай, одну ножку вниз свесила… раздвинула… Ух, жарко что-то стало, снять разве "спинжак" , а то совсем пропотею. Эх, Витек, Витек, что ж ты так пьешь-то? Баба-то у тебя соком истекает! Ну, да, да! Еще по одному стопарику не мешает! Ну, конечно, будем здоровы! Что там? Ну… хорошо — на брудершафт! Вот так и поцелуй! Да ладно, Витек, не ревнуй, это же так положено!
Ф-фу, как она засосала-то меня! Черт, сел не удобно, надо бы брюки поправить… точнее, не брюки… Ну, стерва! И смотрит, смотрит… И на груди халатик… а, она там пуговки расстегнула… Лифчика на ней тоже нет. Но это-то я заметил почти сразу, как пришел. Соски выделяются. Прямо выпирают через ткань. Заметила, как я смотрю… И ладно! Ничего. Смотрю! Что же, мне — зажмуриться, что ли?! Витек опять заметил. Что ты там бормочешь?! Да спи уже, алкаш! А мы с Верой, вот, еще выпьем!
Хороша, стерва! Не красавица, но и не страшная. Нормальная баба. Неудовлетворенная — с вечно пьяным-то мужем. Все время "в охоте" , как крольчиха. Кажется — погладь по спинке — она выгнется и подставит свое сладенькое место… на, возьми скорее! Тело, конечно уже не девочки, но еще ничего — не толстая, стройная даже. Это ничего, что попка стала потолще, что халатик обтягивает так, что когда задом повернется — видно промежуток между ягодицами. Прямо, вот — видно! Рукой бы, под этот ее халатик — а там тепло! А там, может быть, уже влажно — она ведь вон как на меня смотрит! Фу ты, черт! Жарко как! Что? А, посуду отнести помочь? Всегда пожалуйста! Так… тарелки, стаканы… Стаканы оставить, Витек? Ладно…
А если я сейчас, на кухне? . . Вздохнуть надо несколько раз глубже, а то дышу, как загнанная лошадь! Так, а если я… Иду, иду — несу!
Черт, она еще одну пуговку расстегнула! А, может, это они сами? . . А, я тут — сунусь? . . Опозорюсь. И Витек обидится смертно. Единственный друг остался…
Что? Да, уж мы на брудершафт хорошо… Еще? С удовольствием… О боже… Какие горячие губы… И грудь… Да она дышит, как девочка на танцах! Прижимается грудью и дышит! А халатик такой короткий… почему у женщин такие гладкие ноги? Потому, что нет волос?
А если бы были? . .