— Ну да, Егорыч, где Люда? Давай её сюда.
— Чего там она одна? Зови:
Я набрал на мобильнике раз, другой, третий — номер занят.
— Наверное, с домом разговаривает. Сейчас схожу.
Выскочил в коридор. Номер её недалеко, в этом же крыле и на этом этаже. Подошел, постучал — Людмила Петровна открыла, прижала палец к губам: мол, тссс, по телефону говорю. Жестами пригласила пройти и сесть. Сесть было некуда: единственный стул в микроскопическом номере занят пальто, сброшенным, очевидно, второпях. Пришлось приземляться на неширокую кровать и подождать.
Пока я, оглядывая номер, ждал окончания её разговора с Васильком (а с кем же еще?!) , замерз. Наконец, в сотый раз расцеловавшись и поклявшись, что в номере она одна, Людмила Петровна разговор все-таки закончила, отложила трубку мобильника.
— Извините, Иван Егорович! Слушаю вас.
— Холодно тут у вас! Не замерзнете ночью?
— Ветер в окна. Вон, всё заледенело. И батареи еле теплые. Шестнадцать градусов на термометре! Ну, ничего, как-нибудь.
— Пойдемте в нашу компанию. Все вас ждут, а Анжела просто категорически приказала без вас не возвращаться.
Отправляясь за Людмилой Петровной, я почти уверен был, что она откажется прийти. И вдруг с удивлением обнаружил, что рядом со мной сидит на кровати совершенно другая женщина, которую я никогда не знал! Уверенный, спокойный, даже чуть веселый взгляд, плавные движения, поднятый подбородок, развернутые плечи, гордо, но как бы невзначай, выпяченная грудь: Ничего общего с той натянутой как струна, скукоженной, с опущенными плечами и потухшими глазами Людмилой:
— Да, конечно! Пойдемте, Иван Егорович.
В компании было здорово. Чуть-чуть выпивали, спорили, шутили, смеялись делились мнениями, рассказывали анекдоты. Людмила Петровна — ничего себе! — рассказала парочку очень даже солененьких.
Но — утром продолжение совещания, и поэтому вскорости пришлось расходиться на отдых.
Мой номер был ближе по коридору, чем её, и окнами в противоположную сторону. Приостановившись, исключительно из чувства вежливости, предложил:
— Могу предложить кофе. Растворимый, естественно.
— Спасибо. Лучше чай.
— А чая нет.
— У меня есть. Сейчас принесу.
Вот те раз. Я-то спать собрался, и просто так предложил! Ну, ладно:
— Хорошо, несите. Я чайник поставлю.
Через пару минут Людмила Петровна вошла в мой номер с пакетами в руках, одетая в синие трикотажные брючки и толстый свитер:
— Чай, сахар, печенье:
— Проходите, Людмила Петровна, садитесь. У меня чуть просторнее, чем у вас. Стулья, кресло, посуда. И сахар, кстати, тоже имеется.
— Да, номер у вас побольше. И теплее! А у меня уже четырнадцать.
Затем, оглядевшись, предложила:
— Мы же не на работе, Иван Егорович. Называйте меня: Люся: если можно.
— Люся? Почему Люся? Я слышал, вас или Людой, или Милой называют.
— А мне Люся больше нравится.
— Хорошо. Люся, так Люся. Закипел чайник, Люся.