Сказав это, он поднял на меня свой полный отчаянья взгляд.
— Тогда, — сказала я, спокойно глядя ему в глаза, — либо мне, либо тебе нужно срочно уехать отсюда.
— Хорошо, — кивнул он в знак согласия, — я попрошу дядю отпустить меня и завтра же уеду, только…
— Что? — насторожилась я.
— Вы видели, — продолжил он, — что я не умею обращаться с женщиной, у меня никогда не было женщины, покажите мне свое тело еще раз, станцуйте для меня танец живота…
— Еще чего, — ответила я возмущенно, — чтоб ты опять набросился на меня?
— Нет, я буду только смотреть, клянусь! — горячо заявил Тарлан, — а если вы откажитесь, я убью Вас и себя.
Решимость его слов заставила меня поперхнуться.
— Ну хорошо, — сказала я, обдумывая ситуацию, — допустим я соглашусь, но где гарантия, что ты исполнишь свое обещание уехать?
— Я жизнью клянусь! Честью моей семьи! — бил он себя в грудь.
Проехав еще какое-то расстояние и свернув в подходящий лесок, я вылезла из машины, спросив на ходу:
— Так что будем делать с музыкальным сопровождением?
В ответ Тарлан достал телефон и включил на нем соответствующую мелодию. Я одобрительно кивнула и велела ему выйти из машины. Достала буксировочный трос из багажника и подвела недоумевающего юношу к дереву.
— Я верю твоим обещаниям, однако, для пущей надежности становись ка ты спиной к стволу! — ответила я на его немой вопрос.
Он безропотно повиновался. Я туго обмотала буксировочный трос вокруг дерева и сцепила крючья у него за спиной. Затем я зашла за машину и полностью там разделась, обвязавшись косынкой на поясе. В таком виде я вышла к нему, включила музыку и начала свой танец. Я играла глазами и телом, глядя как по его горлу нервно бегает кадык. "Бедный мальчик, — думала я, — однако ж терпи, сам напросился." Под конец танца, я сорвала косынку с пояса и стала совершать совсем уж неприличные движения бедрами… Когда все закончилось, я хотела уже пойти одеваться, но что-то меня остановило.
— Ты хоть раз в жизни целовался? — спросила я Тарлана. Он отрицательно покачал головой.
Я взяла его за подбородок и подтянувшись на цыпочках впилась в его губы своими. Сколько длился этот наш первый поцелуй — я не помню, но когда мои ноги устали, я была вынуждена оторваться от его губ. "Боже! Какой он сладкий! Где мои 17лет, как в песне поется… Эх, была не была! Один раз живем!" — пробежали мысли в моей голове и я решилась… Крюки были расцеплены и трос упал к ногам юноши, затем туда же упала и его одежда…
— Подними меня за бедра и прислони к дереву! — командовала я горячим шепотом. Когда моя промежность оказалась на уровне его "стержня" я буквально завизжала:
— Теперь воткни его! Воткни его глубже!
В ответ он буквально пригвоздил меня к дереву и начал резкими быстрыми рывками любить меня, подобно неопытному кабелю. Я обвила его своими ногами и крепко обняла руками, неистово шепча ему на ухо:
— Трахай, трахай свою хозяйку, ровесницу твоей матери… сделай из меня свою шлюху…
— Да! Ты последняя шлюха! — вдруг буквально заорал на меня Тарлан, — Тварь подзаборная! Все вы, русские бабы, шлюхи! Мы всех вас отымеем!
После этого я буквально взорвалась оргазмом и если бы не крепкие руки Тарлана, то я бы рухнула на землю, но он продолжал долбить мое нутро, прижимая к стволу дерева всей силой. Наконец он кончил, сполна оросив мое влагалище. "Что я делаю, дура! — пронеслось в моей голове, — так и залететь недолго!"
Мы некоторое время молча лежали на траве, потом, привстав, я спросила Тарлана:
— Надеюсь, что наш уговор по поводу твоего отъезда в силе?
— Да, — нехотя подтвердил он.
Домой мы вернулись уже вечером, но мой муж еще не успел приехать, а Маринка пролежала весь день возле телека и казалось вообще была равнодушна к моему присутствию или отсутствию.
Продолжение следует.