Так он и сделал. Утром, во всеуслышание объявив за завтраком, что хлопот сегодня много как никогда и вернется он поздно, Прохор вышел из дома. Как обычно, сел на извозчика, но проехав пару кварталов отпустил его и пешком направился обратно. Едва сдерживаясь чтобы не побежать, он заставил себя идти не спеша, подобно праздному зеваке. Проникнуть в дом с черного хода оказалось нетрудно. Он неслышно поднялся по лестнице, направившись в комнату жены. Как и ожидалось, Катерины там не оказалось.
Грустно усмехнувшись, Прохор двинулся к дядиному кабинету. Беззвучно прокравшись по пустынному коридору, он приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Тогда, глубоко вдохнув, взялся за ручку двери намереваясь резко распахнуть ее. Ручка не поворачивалась. Прохор покрылся холодным потом — весь план летел к чертям. Как он мог не подумать об очевидном, что замок окажется закрыт? Прохору показалось, что он видит сквозь толстое дерево как там внутри дядя, ухмыляясь, похотливо дергается на Катерине.
— Николай Федорович! Откройте! — забарабанил он в дверь.
Николай Федорович только-только уложил Катерину на диван и теперь любовался распахнутой перед ним промежностью, предвкушая долгое развлечение, как за дверью раздался не предвещающий ничего хорошего голос племянника, подкрепленный сильными ударами в дверь. Катерина побледнела, моментально вскочив. Николай Федорович и сам испугался, озираясь по сторонам. Не открыть нельзя — рассуждал он — Прохор же откуда-то знает что я здесь… Катьку застать он тоже не должен, тем более при таких обстоятельствах… Черт, куда ж ее спрятать-то? Как назло, ничего подходящего в кабинете не было. Книжные шкафы для этого никак не подходили. Вдруг его осенило:
— Катенька, быстро полезай под стол!
Стол был огромный, с двумя массивными тумбами по бокам, толстой столешницей и задней стенкой до пола. Он отодвинул кресло, помог Катерине забраться и придвинул его обратно. Хоть и на корточках, но разместилась она более-менее просторно насколько это вообще возможно. А главное — незаметно для посторонних.
Николай Федорович успокоился.
— Иду, иду, хватит сюда ломиться!
Он открыл дверь, впуская Прохора. Тот влетел на середину кабинета и завертел головой, словно что-то ища. Николай Федорович с улыбкой наблюдал за ним.
— Что с тобой, племянничек? Нервный ты какой-то… Может, за доктором послать?
Он обошел стол и уселся на свое привычное место. Прохор, не обнаружив жены, растерялся. Теперь вообще стало ничего не понятно.
— Дядя, а зачем вы закрылись? — озвучил он первый пришедший в голову вопрос.
— Да поработать хотел, чтобы никто не мешал. А ты что рано вернулся? За завтраком говорил — дел полно?
Видя, что Прохор остыл, Николай Федорович опустил одну руку под стол, поглаживая сидящую там женщину по щеке. Потом еле шевеля пальцами расстегнул брюки и притянул голову Катерины между ног.
— Да вот. . Так получилось… Все быстро успел… — оправдывался Прохор. неся еще какую-то чепуху.
Дядя внимательно слушал, чувствуя как теплые губы мягко скользят по члену. Рукой он ненавязчиво поддерживал Катерину за затылок, задавая темп и глубину.
— Дядя, а вы супругу мою не видели? Нигде найти не могу…
— Не видел… — Николай Федорович сильно прижал ее голову к себе, впихнув член глубоко за щеку. — Ты еще поищи. Дом-то большой. Прислугу поспрашивай.
— Ну тогда я пойду?
— Иди. — махнул рукой Николай Федорович — А я, пожалуй, еще поработаю.
Когда за племянник вышел он, поддерживая расстегнутые брюки просеменил к двери и повернул ключ в замке.
— Вылезай, Катенька, все обошлось. — отодвинул он кресло, помогая ей выбраться.
Все это происшествие его здорово возбудило. Прямо там же он довольно грубо повалил ее грудью на стол и задрав юбки вбил изнывающий член. Катерина покорно подставлялась, елозя грудью прямо по бумагам от сильных толчков. Дядя непрерывно шарил по ней руками, мял то ягодицы, то бедра, то пытался дотянуться до клитора, то запихивал пальцы в зад. Катерине это даже нравилось, от промежности по всему телу расходились волны, заставляя ее вздрагивать, а влагалище непроизвольно сжиматься.
Незаметно для себя она начала двигаться навстречу таранившему ее члену. Когда дядя в последний раз воткнул его особенно глубоко и начал извергаться внутри, ее тоже накрыло оргазмом, настоящим, полноценным, не то что от собственной руки.
— Все, Катенька, иди к себе. — услышала она, обретя способность соображать — А то муженек тебя, поди, обыскался уже.
На подгибающихся ногах Катерина выбралась в коридор и побрела в свои комнаты.
Прохор, покинув кабинет, привалился к стене и задумался. Хоть жены там он и не обнаружил, но закрытая на замок дверь не давала ему покоя. Раньше такого за дядюшкой не водилось. К тому же Катерина не имела привычки в это время покидать свою комнату, даже завтракать предпочитая у себя. На всякий случай Прохор заглянул в несколько наиболее вероятных с точки зрения пребывания жены мест, но нигде ее не обнаружил. Прислуга пожимала плечами на вопросы о ней, а Кузьма, почему-то пряча при этом глаза, вообще выразил уверенность, что Катерина Дмитриевна находится у себя.