— Ну-у-у… А я-то думал… И как ты собираешься ее переубедить?
— А зачем? Я вот что придумал…
Доктор разлил по бокалам вино, передал один Николаю Федоровичу и принялся излагать свои соображения.
— Лихо ты завернул! — покрутил тот головой, выслушав все до конца. — Значит, говоришь, при самом непосредственном нашем участии?
— Да-да, особенно при твоем.
— Ну что ж, попробуем… А когда?
— Да вот завтра же. У госпожи Конецкой как раз что-то такое намечается. Я утром приглашение получил и ты, надеюсь, тоже?
— А как же!
— Ну вот и порешили.
На следующий день за обедом Николай Федорович объявил Прохору и Катерине, что вечером они приглашены к Конецкой. Прохор скривился.
— Дядя, можно мы не пойдем? Я что-то неважно себя чувствую.
— Нет! — отрезал тот. — Вы оба непременно должны там быть. Соберется весь цвет общества, скучно не будет, обещаю. — и посмотрев на племянника в упор, добавил — Отто Карлович настойчиво рекомендовал тебе поехать.
— Ну раз Отто Карлович хочет, надо ехать. — сдался племянник.
Он прекрасно помнил, что доктор ему обещал, но в душе слабо верил, что из этого что-то получится. Ну познакомит он меня с кем-нибудь, и что? Дальше-то самому надо, а с этим у меня не очень… Но ехать придется, а то обидится.
В доме Конецких народу оказалось даже больше, чем ожидал Прохор. Это хорошо — решил он. Можно будет вскорости незаметно уехать, никто и внимния не обратит. Вот только с доктором повидаюсь. Пока же он гордо вышагивал рядом с Катериной. Она сегодня, в длинном пышном платье с декольте, подчеркивающим тонкую, утянутую корсетом талию, была ну просто ослепительно хороша.
Гости мужского пола, не скрывая, провожала ее долгими взглядами, отчего Прохор испытывал легкую ревность. Представив их хозяйке дома, дядя куда-то исчез, предоставив самим себе. Катерину увлек в свою компанию кто-то из девушек. Прохор прибился к группе у камина, обсуждавшей виды на урожай в этом году.
Николай Федорович с доктором наблюдали за ними со стороны.
— Начнем?
— Да, пожалуй… Ты все подготовил?
— Естественно.
— Тогда пошли.
Оба приблизились к Катерине.
— Катерина Дмитриевна, вас там Прохор просит к нему подойти.
— А где же он?
— В комнате на верху. Пойдемте, мы вас проводим.
— А почему он там? Почему сам сюда не идет? Что-то случилось? — забеспокоилась она, поднимаясь по широкой лестнице сопровождаемая мужчинами с двух сторон.
— Нет-нет, все хорошо. Он сам вам сейчас все расскажет.
— Сюда. — доктор открыл перед ней дверь в одну из комнат. — Темно тут. Николай, зажги свечи. А вы, Катерина Дмитриевна, давайте руку, я вам помогу.
Катерина двинулась вслед за доктором. Три свечи осветили комнату. Несомненно, это была спальня. Посередине стояла огромная кровать с решетчатыми спинками. Прохора не было.
— Ой, а где же…
Доктор не дал ей договорить, ловким движением развернул ее и опрокинул спиной на кровать. С другой стороны ее подхватил Николай Федорович. Пока Катерина тщетно надеялась, что на самом деле просто споткнулась и сейчас ей с извинениями помогут подняться, ее запястья надежно оплели две широкие ленты. Их концы Николай Федорович крепко привязал к ножкам кровати, зафиксировав молодую женщину с растянутыми в стороны руками. Совместными усилиями они с доктором задрали пышные юбки Катерине на голову, полностью скрыв лицо.
— А-а-а. . — женский крик резко оборвался, когда Николай Федорович, чертыхнувшись, зажал ей рот широкой ладонью.
— Отто! — прошипел он — Дай какой-нибудь кляп!
Отто Карлович в это время, придерживая женские ноги, задумчиво поглаживал полоску нежной белой кожи в том месте на середине бедра, где уже кончаются чулки но еще не начинаются панталоны. Окрик друга вывел его из задумчивости. Кружевные панталончики скользнули по бедрам вниз, обнажая покрытый курчавыми волосками лобок, и были переданы Николаю Федоровичу.
— Это подойдет?
— Да, вполне.
На мгновение рука освободила рот Катерины. Она глубоко вдохнула, собираясь заорать, но в этот момент Николай Федорович затолкал ей в рот панталоны, оборвав так и не начавшийся крик. Затем обошел кровать и встал рядом с другом, с любопытством разглядывая, как тот, придерживая брыкающиеся ноги, осторожным движением раздвигает губки и вставляет внутрь палец, изучая женщину изнутри. Катерина протестующе мычала, пытаясь отодвинуться.
— Деточка, ты не сопротивляйся — успокаивал ее Николай Федорович — Никто тебя не обидит. Это для твоего же блага. Ты думаешь, мы тебя так для себя готовим? Не-е-ет, это для твоего же мужа. А мы ему просто помогаем. Ну что там, Отто?