Не знаю как, но третью бутылку она тоже осилила.
Аня плакала, на лбу у нее выступил пот, она не могла больше стоять.
Ее ноги подкосились, и она упала.
— Ах ты гнида!-взревел главарь и пнул ее ногой.
Сразу же все налетели на бедную девушку и начали ее избивать.
Аня не могла больше терпеть, и золотой ручеек хлынул у нее из промежности. Он заливал тротуар, спущенные джинсы девушки и ботнки, ее бьющие.
Пользуясь тем, что мои сторожа били мою подругу, я быстро звякнул по мобильному нашим.
Через две минуты в подворотню вбежала полусотня разъеренных нацистов.
Драчуны бросились врассыпную, но их поймали.
— Что с ними делать, оберст?-спросил меня начальник.
— Убей,-коротко ответил я.-Почему эта шваль оказалась на нашей улице!?
— Извини, оберст. Это наша вина. Мы все исправим…
— Аня в порядке?
— Да, оберст, ни единого перелома. Везучая девушка.
— Ладно. На следующей неделе мы устроим набег на их улицу.
— Слушаюсь, оберст. Тебе сейчас чего-нибудь надо?
— Да, ключи от машины. Отвезу Аню домой.
Я пошел под руку с избитой и мокрой девушкой к машине.
— Скажи, ты испугался?-спросила она.
— Если только за тебя.
— Я люблю тебя.
— Я тоже, но тебе сейчас лучше много не разговаривать, а помыться и лечь спать. Я отвезу тебя домой. Не беспокойся ни о чем, виновные будут наказаны.