Это был хороший кинофильм и обед, подумал я, стоя через улицу от моего дома около полуночи и ожидая, когда загорится зеленый свет. Нью-Йорк — большой город; Вы можете увидеть здесь все, что угодно.
Я взглянул на движущийся поток машин, выискивая промежуток, через который я мог бы перебежать улицу. Вместо этого я увидел женщину в длинном пальто, бегущую по улице в мою сторону. Она приблизилась ко мне и повернулась, чтобы пересечь улицу; это была Шейла, одна из самых прекрасных молодых женщин, живущих в моем доме.
— Вы очень спешите, не так ли?
— Я должна погулять со своей собакой, — она задыхалась после долгого бега. — Я была на хоккейном матче и должна добраться домой. Моя собака ждет очень долго.
Она стояла, дыша глубоко, как это и должно быть после длительного бега. Но она двигалась так, что это заставило меня подумать о кое-чем еще. Она смотрела, как и я, на уличное движение, надеясь проскочить. При этом она двигалась назад и вперед, как будто не могла остановиться. Я видел такое движение прежде, и задумался.
Зеленый свет загорелся, и Шейла помчалась через улицу. Я быстро пошел за ней, задаваясь вопросом, действительно ли только собака занимает все ее мысли.
Я успел войти за ней в лифт. Она прислонилась к углу, скрестив ноги, и сказала диким, задыхающимся голосом:
— Я должна добраться до квартиры, сходить в туалет, и потом погулять с собакой.
Она, видимо, очень хотела писать, и использовала собаку как оправдание того, что неслась по улицам Нью-Йорка подобно школьнице.
— Я знаю, что Вы чувствуете; становится невозможно терпеть, когда Вы приближаетесь к своей квартире, — я подумал, не слишком ли я смел, но Шейла кивала и смущенно улыбалась, опустив глаза.
Она стояла, прислонившись к углу, сжав бедра вместе, и поглядывала на меня, возможно боясь, что ее отчаяние слишком заметно. Она знала, что я понимал причину ее спешки, но она не знала, понимал ли я, насколько велико ее отчаяние.
Мы приблизились к ее этажу, Шейла немного расслабилась, решив, что все позади. Ей было достаточно всего лишь найти ключи в своей сумочке.
— О Боже! О Боже, пожалуйста, нет… — она визжала, роясь в сумочке. — Я не могу найти их. Они должны быть здесь. О нет, только не сейчас!
— Что случилось? — спросил я услужливо. — Могу ли я чем-нибудь помочь?
— Я очень хочу в туалет, но не могу найти свои ключи. Это ужасно!
Она несколько раз присела, показав свои ярко-красные шелковые трусики, пока еще сухие. Но было ясно, что девочка была на пределе своих сил.
— Поднимемся ко мне? — спросил я еще более услужливо.
У Шейлы были самые темные, самые глубокие карие глаза, которые я когда-либо видел. Она посмотрела на меня с заискивающим лисьим выражением. Она стояла, изгибаясь и качаясь в агонии, и я был ее единственной надеждой, которая могла бы спасти ее от очень неудобной ситуации.
Длинное пальто, которое летело по ветру во время ее безумного бега по улице, оставалось расстегнутым с момента, когда я увидел ее. Она носила черное обтягивающее короткое платье до середины бедра, показывающее ее длинные ноги и тонкую талию. Платье было с глубоким вырезом, и ее скромные груди без лифчика выглядели максимально привлекательно. Она дышала очень глубоко, ее рот постоянно был открыт.
— О, пожалуйста! Я могу описаться в любую секунду!
— Никаких проблем, — сказал я, когда дверь открылась на ее этаже.
Она по-прежнему прислонялась к углу лифта со сжатыми ногами. Мы смотрели на открытую дверь. Она оставалась открытой меньше минуты, но Шейле, должно быть, показалось, что прошел целый час. В то время как дверь была открыта, она подпрыгнула вверх и вниз с пересеченными бедрами.
— Вы могли сходить в туалет на матче, — спросил я, надеясь узнать подробности, которые привели ее к этой отчаянной ситуации, хотя, возможно, это было не лучшее время для беседы.
— Очередь была огромной всякий раз, когда я подходила, и я решила, что успею добраться домой. Наш дом всего в двух кварталах от остановки подземки, но я очень долго ждала поезд. Слава Богу, я хоть успела добежать до дома, и это не случилось в поезде или на улице.
Дверь открылась в моем этаже. Она помчалась, наполовину согнувшись, и впервые схватилась рукой между ног.