— К-как?
— Мне самой интересно как. Слушай, давай я сяду как обычно, а ты чтоб не подвергался в это время по пыткам средневековой инквизиции, пописаешь у меня в свободное пространство меж моих сидячих ног.
Миша уже ничего не ответил, ещё более ошарашенно смотрел, на я заметила, как его член встал. Но не так сильно, потому что он был слегка под хмельком, и я тоже.
Я спустила штаны, а он в знак солидарности начал расстёгивать свою ширинку. У него это почему-то заняло больше времени, чем у меня.
Мне до последнего момента не верилось, что всё пойдёт так, как мне сейчас стукнуло в голову, в которую ударила моча вместе с пивом. Так получилось, что я села как обычно, джинсы были на уровне тапочек и плотно стягивали ноги снизу. И оставалось очень мало пространства для попадания Мишиной струи. Я представила, как это начнёт сейчас щекотать мой лобок. Вообще мои ноги сейчас представляли сейчас какой-то ромб.
— Слушай, это что, баскетбол? — спросил он. — Баскетбольная корзина?
Я опять засмеялась. Да, я забыла сказать, Миша ходил в баскетбольную секцию, соответственно был высокого роста, был на голову выше меня. Ноги у него сейчас оказались достаточно длинные, и я с трудом представляла, как он сможет сейчас в меня точно прицелиться с высоты полуметрового расстояния.
— Давай, я видела, что мальчики всегда писают точно направленной струйкой. Направь;-) .
Я тараторила, потому что тогда на данный момент мне самой не терпелось тут же пустить струю. Во мне было всё готово.
— Внимание! Старт! Начали!
Член Миши ослаб, и он уже мог писать. По моему сигналу струя рефлекторно брызнула из него (раньше моей!) и брызнула куда-то мне на майку.
— Стоп.
Миша впервые засмеялся за это время.
— Ловко же я тебя разукрасил.
Это всё, что он придумал сказать. Я ухватила майку в плечах кончиками пальцев, приподняла над своей кожей, и хотя нашла состояние майки скорее любопытным, нежели мерзким, строго продолжала:
— Высохнет! В стирку! Нет, выбросить.
И со смехом добавила:
— Продолжай дальше в своём духе. Майку тебе тоже придётся покупать новую. Я уже присмотрела какую.
Я вынуждена была полностью снять майку. Я уже мысленно радовалась будущей обновке. После этого на мне оказался только лифчик. Ну и штаны, спущенные внизу, и делающие мои ноги в форме ромба, связанные внизу закатанными штанинами и в коленях изогнутые по краям унитаза.
— Раз! Два! Начали!
Опять я всё там держалась, а из Миши стрельнул поток. Определимся с терминологией: из меня брызнул, из Миши стрельнул. Пока я задумалась над терминологией, оказалось что два потока. Дырка из члена дала какой-то сбой, и как это бывает например с двумя изображениями на телевизоре вместо одного, тут — вместо того чтобы писать одной струёй, Миша почему-то полил двумя мелкими. Вылетало две струи под углом 30 градусов между собой. Умножив длину в 50 сантиметров на тангенс пятнадцати градусов, вы можете представить, в каком месте они попадали в меня теперь уже слева и справа.
— Стоп, машина.
Миша остановился, ещё не успела я закончить произносить этот приказ.
Я привстала, и только тут начала что-либо соображать. Пожалуй, главное что надо сейчас сделать чтобы разобраться в ситуации и сделать её более удобной, это надо высвободить одну ногу из пут джинс, что я и сделала. А потом мы стояли на расставленных ногах, животами друг к другу. Я можно сказать вся голая с белой кожей, кроме чёрного бюстгальтера (джинсы и трусики болтались на одной ноге, но это уже не считается) , и две тапочки. Миша в уличных джинсах и рубашке.
— Так, делаем всё так, как ты привык в школе. Я не хочу чтобы ты в меня всё время попадал, и поэтому сама сейчас буду делать это как мальчик.
Я стояла над унитазом, попой к бачку, ноги расставленные как у равнобедренного треугольника, не хватало только высоты или биссектрисы у этого треугольника. Конечно, я сейчас не стала объяснять Мише все эти математические премудрости, но он уже понял суть дела и без того. К сожалению, струя из меня брызнула вниз отнюдь не по биссектрисе. Бедный мой пол туалета! Несостоявшиеся правила геометрии теперь нарушали географию моего туалета, сотворяя моря и океаны.
Я уже мысленно определила, что моя майка, которая сейчас уже не на мне и вряд ли на мне больше появится, прежде чем быть выброшенной, пусть она сейчас пригодится как тряпка для пола туалета. Есть чем как следует вытереть, не портя запах нашей обычной тряпки. Миша тоже начал капать куда-то вниз, не смея приблизиться ко мне и поэтому не долетая струёй да унитаза. Получались какой-то Гольфстрим с Лабрадорским течением.
— Ты что, пол поливать мне пришёл? Делай уж лучше на меня!
Тут Мише в голову стукнуло что-то странное, или на него так подействовали мои крики. Он встал перед унитазом на коленях, так что его член стал совсем близко к ободку унитаза, сантиметрах в пяти, и он уже мог правильно направить. Я же не собиралась садиться. Хотя нет, я попыталась, это сделать, но попой чуть было не свернула смывной бачок.
Разыгранный мной концерт продолжался, кстати раз уж так пошло, было забавно наблюдать, насколько и как разлетаются наши струи, и тут я представила, что с высоты расставленных ног обфонтаню Мишу ещё хлеще, чем он меня. (Действительно, потом то, что продолжалось, лилось и по высоте, и по биссектрисе, но никак не по медиане.)
— Разденься, чтоб тебя не забрызгало, я продолжаю! — скомандовала я.
Только он успел это сделать, я, с трудом сдерживающаяся от наполненного пивом мочевого пузыря и от хохота, хохот тоже дёргал направление, я продолжала. Моча низливалась каскадом, но большей частью попадая в нужный унитаз. Миша привстал, и начал писать стоя. Моя струя лилась неуправляемая, в то время как свою Миша ради забавы пытался направить так, чтобы соединить с моей.