— Вот еще с пьяной тварью возиться!
— Лучше отнести, — поддержала Света, — она может задохнуться :
— Или что хуже, вонять будет, — перебила ее Оксана. — Слава, миленький, переложи эту тушку на подоконник. Если она будет блевать, то лучше на улицу.
— А не вывалится?
— Не должна, у нее жопа мясистая, центр тяжести внутри помещения останется. Ты ей руки наружу свесь, что б в комнату не упала.
С трудом с помощью девчонок мне удалось разместить обмякшее тело. Как Ксюхи и предполагала, Каштанка устойчиво лежала на подоконнике, свесив руки и голову на улицу, а ногу в комнату. Мы вернулись на свои места за столом.
— Нет, ты посмотри на эту шлюху! — возмутилась Оксанка, — скольких мужиков она сегодня обслужила.
— Где? — не поняла Света.
— На дыру ей посмотри.
Действительно, по Каштанки ногам, измазанным землей и травяным соком, стекали мутные капли спермы. Они сбегали до коленей, а потом срывались на пол.
— Это же сколько раз надо дать, что бы сперма не поместилась в такой дырище? Думаю Каштанка оторвалась на полню катушку. Юлечка, сколько мужиков сегодня было?
В ответ Юлька что то промычала, попыталась подняться, но лишь с шумом выпустила газы и опять безвольно повисла на подоконнике. В повисшей тишине раздалось Ленкино хихиканье.
— Очень смешно, — сердито буркнула Оксанка.
Пока мы сидели и трепались за жизнь, Каштанка начала приходить в себя, она слабыми неуверенными движениями попыталась сползти вниз. Один раз я поймал Юльку и поместил обратно, второй раз не уследил. По середине нашего разговора у окна раздался грохот, это Каштанка свалилась с подоконника. Теперь она на четвереньках ползла по комнате. Вдвоем со Светой мы затащили Юльку на место, та мычала, упиралась и упорно пыталась продолжить движение. В итоге физическая сила победила, Каштанку опять водрузили на подоконник, и через несколько секунд, были наказаны. Не успели мы сесть за стол, как у окна послышался звук падающей воды.
— Кобыла траханная! — взорвалась Ксюха.
Действительно, сейчас Каштанка больше всего походила на лошадь. Рук нет, видна одна большая жопа, а меж широко расставленных ног, по полу густая барабанит струя мочи. Оксанка со злостью сорвала с кровати Юлькину олимпийку и бросила ей под ноги.
— Зачем ты это сделала? — возмутилась Света. — Она же не виновата!
— Выходит мы виноваты, поскольку нам за ней замывать!
— Бедная, — подала голос Леночка, — так вот почему Юлька убежать пыталась, она же в туалет хотела, а вы не пускали, вот она и описалась.
Но Ленку ни кто не слышал. Света с Оксаной сцепились не на шутку. Я же поймал себя на мысли, что мне это чертовски надоело. Хорошо бы куда-нибудь удрать и завалиться спать, хотя бы на третий этаж. Благо дверь в мезонин уже сломана.
Шум утих моментально, когда Каштанка усугубила свое грязное дело. Сначала раздался грохот выпускаемых газов, а потом по её ногам начали скатываться куски дерьма, и со шлепками падать в лужу на полу.
— Я убью ее! — простонала Ксюха и схватилась за голову, — Славик, дорогой, и ты, Лена, вытащите эту тварь на пруд и прополощите хорошенько. Нет, лучше утопите, а потом бросьте где-нибудь на первом этаже. Видеть больше ее не могу.
Делать нечего, пришлось тащить Юлькину тушку на пруд. Там я бросил Каштанку на мелководье, а Леночка пучком травы стала смывать дерьмо с подружки.
— Ни когда не думала, что обоссаная или обосранная женщина настолько противна, — причитала Леночка. — Все, с алкоголем завязываю, не дай бог напиться до такого состояния.
Чистую и немного протрезвевшую мы Юльку поместили в коридоре на клеенчатом диванчике, правда она успела на обратном пути обоссаться еще раз, и теперь мокрая лужа имелась еще и в коридоре, но это уже мелочи.
Наконец-то, ближе к рассвету мы улеглись спать, сдвинув вместе три кровати. Светка, как замужняя женщина легла с краю, а Ксюха и Леночка устроились вокруг меня. И частенько посреди ночи, когда их руки встречались, я сквозь сон, слышал перебранку кто за что будет меня держать.
Конец.