— Ты бы расстегнулся, я бы тебе сделала очень больно, и убежала бы вниз, или куда-нибудь, где ты меня бы не нашел: Но ты наше-о-о-ол! — она вдруг стремительно выскользнула из моих рук вниз, села на корточки, и почти коснувшись лбом коленок беззвучно заплакала. Я уже ждал, что сейчас под ее каблучками начнет расплываться лужица, но бедняжка медленно, очень медленно распрямила ноги, и осталась стоять согнувшись, сжимая обе ладони между бедрами.
— Не расстраивайся, — сказал я, чувствуя, что то что болело у меня больше не болит, а то, что стояло достигло уже максимальной величины, и этой величины не стыдно: — ты бы все равно никуда не добежала. Единственная дамская комната в здании, там, где очередь.
Она смотрела исподлобья. Измученно, как загнанная лошадь.
— Ты знал? — спросила она после мучительно долгой паузы: — ты с самого начала знал? Ты нарочно? И здесь тоже меня разыгрывал, когда я из себя шлюху строила?
— Не обижайся, — я развел руками: — если б ты меня не стукнула, я бы сразу сказал.
Она покорно кивнула, и вдруг вздрогнула, почти незаметно. Без всякого шума, из под ее ладоней, пропитывая ткань джинсов поползло темное пятно. За пару секунд оно достигло согнутых колен, и с них закапало на пол.
— Обоссалась я, — тихо и грустно проговорила она: — доволен теперь?
Я шагнул к ней, распрямил и крепко поцеловал в губы. Краем глаза заметил опасное движение, и уже приготовился к знакомой боли, но оказалось, что она просто подняла одно колено, прижала одно бедро наперекрест другому, словно мучающаяся нетерпением цапелька. Одновременно она ответила на мой поцелуй, но тело ее трясло, как в лихорадке. Я понял, что все мышцы ниже пояса у бедной девушки сейчас напряжены до предела, теперь она старалась не утерпеть, а остановиться.
— Не могу же я делать все сразу, — прошептала она, в ответ на невысказанный мной вопрос. Некоторое время мы стояли молча. Она дышала трудно, постанывая, и только ладошкой трогала, ласково и нежно, мой напряженный член, отчего я и сам готов был застонать.
— Теперь может быть дойду, — прошептала она, теперь уже не отводя глаз, но все такая же зардевшаяся. — только ты меня проводи. До колен мокрая, но вроде полегче стало. Там темно, может быть не заметят?
По лестнице, под звуки ритмичной музыки, мы спускались минуты три. Она шла, держась за перила, и с каждым мелким шажком постанывала:
— Ой, как хочется: Ой, как больно:
На каждой площадке останавливалась, и становилась в свою птичью позицию: на одной ноге, другая прижата к животу. В свете прожекторов между ног ее джинсы ярко отблескивали мокрым, и когда кто-то из идущих навстречу сказал что-то спутникам и те расхохотались, я заметил, как по щеке моей спутницы поползли слезы. За нами оставалась цепочка мокрых следов, и когда мы спустились на первый этаж и стали пробираться меж танцующих, она жалобно призналась:
— В туфлях хлюпает.
Наконец-то мы дошли до двери, с надписью WOMEN. Очередь слегка уменьшилась, зато теперь здесь толпились самые бедовые девчонки, весь вечер хлеставшие коктейли, а потом танцевавшие до последнего предела прежде, чем побежать в дамскую комнату.
— Девочки! — негромко попросила моя спутница: — пустите меня без очереди. Пожалуйста.
Плотная шеренга девушек вдоль стены стазу сомкнулась плотнее. Честно скажу, не хотел бы я, чтобы мне пришлось пробиваться через толпу женщин со столь решительными выражениями лиц. Они ничего не сказали, только сразу прекратили шутки и смех, и все уставились на несчастную мокрую бывшую скромницу.
— Да она, вроде уже:
— Ну да, обоссалась телка.
— Чего уж теперь, теперь уж лучше не станет, подруга.
— Два раза подряд, чересчур. Мы вот одного дождаться не можем.
— Слушай, шла бы ты отсюда, мокрая. Мы сами едва терпим. От твоего вида уссаться можно.
И тут моя новая знакомая, моя жестокая, и мужественная партнерша улыбнулась:
— Девочки, я вас очень прошу. Я еще хочу. Или я здесь:
— Только попробуй! — взвизгнула какая-то дива в черных кожаных шортах, и с длинным до лопаток вороным хвостом блестящих волос: — ты дура, не понимаешь, что ли? Здесь же половина девчонок тогда мокрые будут. Я например не вытерплю, это точно: Су-ука! Что ты делаешь?
Но девушка, которую я за эти полчаса успел уже по настоящему полюбить, только улыбнулась и расставила ноги пошире. Вот теперь я услышал журчание, когда по ногам у нее полилось по настоящему, потекло изо всех швов джинсов, прямо на туфли и на пол, а потом, прямо по центру сквозь промокшие насквозь брюки ударила струйка. Девушка писала стоя, не расстегнув штанов, с вызовом поглядывая на меня, и незадачливых подружек.
Очередь отозвалась стоном. Кто-то пытался зажмуриться, или закрыть уши руками, одна девчонка отвернулась, и отбежала от стены, но потом с отчаянным стоном кинулась обратно, боясь потерять место в очереди, надеясь еще дотерпеть. Но вот уже та самая брюнетка, закусив губу начала сползать по стенке, и из штанин ее кожаных шортов полились два водопада. И еще одна, золотоволосая и пьяная, в маске с кошачьими ушами, упрямо сжимавшая в руке банку коктейля, вдруг расхохоталась, и закричала на ползала: