Ну, как сказать куда я смотрел? Конечно на ее грудь, которая шикарно растеклась по моему столу.
— Ксюша, иди лучше к аппарату, будешь подавать бумагу по одному листу. Наш старичок из пачки брать не умеет, давится.
Работа закипела. Я отчаянно вырезал из файлов куски текста, диаграммы и посылал все на печать, Оксана старательно скармливала ксероксу лист за листом.
— Кушай хороший мальчик, кушай. Не спеши и не подавись, а то бедную Оксанку уволят с работы без выходного пособия.
Девичьи руки ловко выхватывали их пачки лист за листом и проталкивали его под приемные ролики. Под тонкой белой рубашкой слаженно гуляли мышцы, рельефно выделяя тугой бюстгальтер. Талия, стянутая поясом юбки, резко переходила в мощную попу, далее женский силуэт плавно сужался к туфлям. Крепкие ноги ритмично выстукивали какой-то мотив. Вот так бы и смотрел на Ксюху несколько часов не отрываясь.
Словно прочитав мои мысли, Оксана обернулась. Встретившись со мной глазами, показала язык и тут же посмотрела на часы.
— Мамочки! Осталось меньше получаса. — Она эмоционально хлопнула себя по бедрам и наклонилась над монитором. Из разреза рубашки выглянули два восхитительных полушария. Лично я с подросткового возраста не равнодушен к большим грудям. Проследив мой взгляд, Оксана прикрылась рукой и резко присела на корточки за столом.
— Славик, ты опять не туда смотришь. Сколько напечатал? — Спросила она, одновременно застегивая пуговичку на рубашке.
В коридоре загремел голос директора. Артем, двигаясь по зданию, на ходу раздавал указания… водителю готовить машину, секретарю быстро чай и бутерброд и срочно найти Оксану, а та, затаив дыхание, сидела на корточках и пальцами показывала… "Тише! Печатай быстрее!". И тут, не выдержав напряжения плоти, в полной тишине со щелчком расстегнулась пуговичка на ее рубашке. Оксана прыснула, закрыла рот ладонью, стараясь подавить смех, в ответ получилось только хрюканье. Ксюша сдавила себя еще сильнее и тихонько охнув, резко поднялась, все еще закрывая рот одной рукой, другую она прижала к коленям.
— Что случилось?
— Чай с вареньем убежать пытается.
— Не понял.
— Чуть не обсикалась я, вот что!
— Так беги в туалет.
— Не могу, в коридоре Артем стоит. Спросит где документы, что ему сказать? Давай печатать.
Работа закипела опять. Ксюха подавала принтеру бумагу, изредка приседая в нетерпении, но не отрывалась от работы. Она даже провела рукой по попе, проверяя себя на сырость, но на юбке не было ни единого следа.
— Ты представляешь, я бежала в туалет после чая и тут встретила тетю Валю с фотографиями, обо всем забыла, потом эти противные документы. — Жаловалась Оксана.
— Славка, я просто лопаюсь от желания пописать. Если я не вытерплю, у тебя будет потоп.
Ксюха обернулась и опять показала язык. В ее глазах бегали веселые бесенята. Если человек шутит, значит ситуация не так плоха. Наконец-то обозначился конец работы, распечатан последний файл, осталось только сброшюровать доклад.
*****
— Ой! Не могу больше. — Простонала Оксана. — Славик, миленький доделай за меня. Я уже протекаю!
Блин. Ксюха не исправима, что на уме — то и на языке. А Ксюха в этот момент, согнувшись пополам в борьбе с пузырем, мелкими шажками двигалась к двери, и прислушалась. Голоса директора не было слышно, дорога к туалету открыта. Вот только бежать девке через весь холл. Затаив дыхание, Оксана выскочила за дверь и почти сразу вернулась обратно.
— Директор спускается по лестнице!
Выждав несколько томительных секунд, Ксюха решила повторить попытку, тихонько приоткрыла дверь и выглянула в щелочку. Потом быстро сделала шаг назад, посмотрела на меня огромными безумными глазами и прошептала… "Я не добегу. Мамочки-и-и …". Она начала медленно сгибаться, зачем-то стала прикрывать попу ладошкой. На светлой юбке под пальцами показалось маленькое мокрое пятнышко, от него вниз побежала темная стрелка. Сырая дорожка на материи стала утолщаться, с подола сорвались первые капельки и соединились с теми, что бежали по колготам. Оксанка превращалась в ходячий водопад. Она еще пыталась поднять вверх юбку, что бы мокрота не была столь заметна, но зауженный костюм не позволил этого совершить.
Единственное, что я смог сделать, так это из-под стола вытолкнуть мусорную корзину. Хорошо что, корзина была цельной, а не как эти новомодные плетеная. Оксанка поняла меня сразу. Встав над корзиной, она попыталась направить в нее струю мочи капающую с подола, но другие струйки продолжали бежать по ногам. Секундная борьба с молнией, мокрые юбка и трусы одним движением стаскиваются вниз, и над корзиной нависает голый женский зад. Освобожденная моча с шумом стремится вниз и разбивается о стенку корзины. Посудина покачнулась, но Ксюха ловко придерживает ее рукой, подымает голову и показывает мне язык уже в третий раз. Секундная паника в ее глазах исчезает, с лица сходит краска стыда и девчонка снова готова к проделкам.
Наблюдение сцены позора юриста, почему-то не помешало мне продолжать работу. Руки действовали отдельно от головы. Пока Оксана снимала с себя мокрые вещи, я заканчивал переплет доклада. Если рассказать кому — не поверят… передо мной стоит обнаженная по пояс женщина, а я занимаюсь документами.
В коридоре опять загрохотал голос Артема. Тяжелые шаги директора приближались, видимо кто-то подсказал где нас искать. Вот тут испугался уже я, одному богу известно, что подумает директор, если откроет дверь. Ксюха сориентировалась быстрее. Забралась на мой рабочий стол, толкнула маленькое окошко для выдачи материальных ценностей и по пояс высунулась в него.
— Артем Федорович! Вот ваши документы! Все готово!
Директор уехал в банк, в здании снова стало тихо. Ксюха оделась в мой рабочий халат, в котором я лазил по кабельным шахтам, собрала обоссаные вещи в пакет, вынесла и вылила мусорную корзину, вытерла за собой лужу и убыла домой переодеваться. Перед уходом она поднесла к моему носу кулачек и пригрозила… "Ну, если кто узнает!"
Что интересно, через неделю, когда Оксанка и ее подружки седели у меня на складе и пили пиво, Ксюха сама рассказала эту историю.
— Ой, девчонки, если бы вы видели это. Я стою раком, из меня течет как из бочки, а у Славика такие глаза! Их надо было видеть!
— Надо было видеть мои глаза тогда, когда ты без трусов стояла на моем столе. Вот это были глаза. — Возразил я.
Оксанка посмотрела на мой стол, на окошко, на кресло в котором я сижу, и до нее дошло. Девчонку просто согнуло от хохота, она смеялась до слез. А у меня перед глазами до сих пор стоит картина… на столе на расстоянии каких-то тридцати сантиметров от моего носа, на коленях стоит ядреная девка, повернувшись ко мне своим стотридцатисантиметровым задом. Расставив ноги, она раскрыла свою еще мокрую промежность, по бедрам стекают последние капельки мочи, и при этом Ксюха была дико возбуждена. Ее вульва едва не вывернулась на изнанку. И я, как последний мудак, ни чего не могу сделать, даже рукой погладить ее, поскольку с другой стороны окошка стоит генеральный директор. Вот такие бывают "обломы".
Оксанка молча встала, подошла ко мне и обняла. Прижала к своей необъятной груди, а потом прошептала на ухо… "Ты это, еще не раз увидишь…". Затем подняла бутылку с пивом и произнесла тост… "За настоящих надежных парней!"