— О Боже, — Джейн, рыдая, стала стягивать слаксы. Влажный материал прилипал к ногам. Ее прекрасные, слегка веснушчатые ноги, дрожали. Нейлоновые трусики бикини промокли и прилипли к телу. Мокрая ткань стала полностью прозрачной и сквозь нее стали отчетливо видны каштановые волосы на лобке Джейн.
— Обыщите ее, — скомандовала старшая.
— Извините, это мой первый обыск, — сказала девушка, подходя к Джейн и дотрагиваясь до ее бюстгальтера. Джейн напряглась, когда она ощупывала ее бюстгальтер, ища контрабанду. Бедной женщине все еще безумно хотелось писать.
— Линда, по инструкции ты должна была снять с нее бюстгальтер! Ты должна это знать! — повысила голос старшая. Джейн с ужасом думала, что будет дальше.
— Да, конечно, прошу прощения, — Линда расстегнула бюстгальтер Джейн, сняла его и положила на стол. Старшая взяла его и снова стала прощупывать. Слезы текли по лицу Джейн, слезы чудовищного унижения и непрекращающегося давления в мочевом пузыре. Она надеялась, что скоро все это закончится, она сможет где-нибудь пописать, переодеться и успеть на свой рейс.
— Пожалуйста, поспешите, я все еще очень хочу писать, пожалуйста, — просила Джейн, ее мочевой пузырь снова стал ее очень беспокоить.
— Хорошо, мы должны исследовать еще одно место, и затем Вы свободны, — сказала старшая, подходя к Джейн.
— Какое? — пронзительно закричала Джейн в панике. В это время Линда подошла к ней сзади и стала крепко держать ее за руки.
— О Боже, нет, пожалуйста, не надо, — рыдала Джейн, пытаясь вырваться. Она снова потеряла контроль над своим мочевым пузырем и стала писать в уже и так мокрые трусики. Моча струилась сквозь прозрачную ткань и текла по ногам на пол.
— Извините, мы должны обыскать Вас старым проверенным методом, — сказала старшая. Линда еще крепче стиснула руки Джейн.
— О Боже, нет, — завопила Джейн в ужасе. Линда своими ногами расставила ноги Джейн на ширину плеч. Естественно, Джейн не могла управлять собой в таком положении и начала писать бесконтрольно, моча стала хлестать из нее, как из пожарного гидранта. Джейн рыдала в голос от возмущения и стыда, пытаясь остановить поток. Лужа на полу комнаты стремительно увеличивалась в размерах, все вокруг было забрызгано мочой. Струйки текли по ее голым ногам. Старшая дотронулась до верхнего края мокрых трусиков и нажала на раздутый живот Джейн. Бедняжка завизжала и снова стала бесконтрольно писать. Затем пальцы старшей проникли внутрь ее трусиков, слегка задев влажные лобковые волосы. Джейн тщетно пыталась остановить поток хотя бы на мгновение. Старшая достигла пальцами влагалища, мягко исследуя половые органы бедной женщины. Джейн все это время писала, чувствуя, как пальцы прикасаются к отверстию ее уретры, и моча течет по пальцам старшей. Джейн никогда не испытывала такого чудовищного унижения. Когда через несколько секунд пальцы старшей прикоснулись к ее клитору, Джейн застонала. Все поплыло перед ее глазами, и она на мгновение потеряла сознание. Это было слишком для несчастной Джейн. Наконец она перестала писать, а старшая вынула руку из ее промежности.
— Еще раз извините. Вам, вероятно, не стоит много пить, если Вы куда-то едете. Счастливого пути. Туалеты — между воротами 4 и 6, — сказала она.
Джейн покорно натянула свою влажную одежду и туфли, взяла сумку и пошла через зал к ближайшему туалету, сгорая от стыда. Люди, особенно парни, глазели на ее мокрые брюки. Оказавшись в туалете, Джейн зашла в свободную кабинку, села и горько зарыдала. Она пробовала вытереться туалетной бумагой, но это не помогало. Затем она отыскала в сумке белье, шорты, свитер, и переоделась. Понимая, что шансов успеть на свой рейс у нее нет, она поспешила прочь из аэропорта, назад к автостоянке. Джейн села в машину и снова заплакала, поняв, что она не увидит своих родителей в это Рождество, и что она пережила самое большое унижение в своей жизни.
Этот случай имел довольно печальные последствия. У Джейн развилось недержание мочи. Уже в ближайшее воскресенье она при всех описалась в церкви, слушая проповедь пастора. Лишь через полгода, с помощью врачей и психологов, Джейн удалось избавиться от этого затруднения и забыть весь этот кошмар.