Девушка исполнила свою обязанность с немалым усердием. Она устроилась, как собачка, на четвереньках, и, приподняв одну ногу, пустила струйку прямо на Алексея. Второй раз испытывая удивительное ощущение — от кожаной одежды, покрываемой золотым дождем — он чувствовал, что все испытываемое нравится ему еще больше, если это только возможно. Когда ручеек достиг бедер, юноша в самом деле понял, от чего едва не кончила его партнерша. Он испытывал не унижение, а восторг. И плоть, и дух соединились в этот миг. Но дальнейшее его все-таки смутило:
— Раз смогли намочить друг друга — сможете и вылизать: поехали!
Ира и Нина замерли над ними; Алексей попытался уклониться от предстоящего развлечения, но несколько ударов плетью по плечам и ягодицам изменили его настроение. Хоть кожа и смягчала боль, но ощущения все еще оставались неприятными — будто в уютный кожаный мир вторгалось нечто извне, болезненное и чуждое. Юноша прикоснулся ртом к нависшему над ним животику, слизывая свою собственную влагу, еще не успевшую высохнуть. Безымянная девушка оказывала подобную же любезность его бедрам — и с куда большей охотой. Движения ее языка демонстрировали настоящую изощренность. И она знала, в отличие от Алексея, что последует дальше.
Сестры скинули свои кожаные юбочки и предстали нагими ниже пояса. Ира хихикнула, расставляя над головой Алексея ноги пошире:
— А теперь — сюрприз!
Обе явно дожидались этого момента; писать девушки начали одновременно, потоки влаги показались их "игрушке" даже чересчур обильными. Он захлебывался от острой, пахучей жидкости. И наслаждался ею — наслаждалось все тело, получавшее от женщин максимум — внимания, действий, любви. А когда партнерша уселась на его орудие, ловя ртом струйку Ирины, он почти мгновенно спустил:
Через несколько минут Ира, ухватив за ошейник, оттащила юношу в сторону и вновь привязала к стене:
— Посиди тихо — Нина пока выкупает свою гостью.
Девушке не позволили подняться: она передвигалась на четвереньках за своей госпожой. В это время Ира пересчитала содержимое ее портмоне и убрала в шкафчик у кровати:
— Такие услуги хорошо оплачиваются, братец! У девочки не бедные родители. И за излишества могут и раскошелиться. Ну, пойду и я повеселюсь!
Прихватив со стены пару кожаных игрушек, девушка критически их осмотрела и надела на себя кожаную маску с застежкой сзади. На месте рта красовался увесистый искусственный член. Ира проверила прочность конструкции, прихватила плеть и направилась к сестре на помощь. Раздававшиеся из ванной стоны и всхлипы свидетельствовали, что кожаные предметы оказали на гостью свое обычное действие.
Ира появилась только через час — вспотевшая и удовлетворенная. Маску она так и не сняла; выступающий фаллос покрылся чьими-то выделениями. Уловив его взгляд, сестра чуть сдвинула кожу, чтобы произнести:
— Мы тоже поразвлечемся. А потом я тебя накормлю, Леша: Ну, будь умницей, встань на четвереньки и ноги раздвинь пошире!
Веревка позволила с трудом исполнить приказание: его руки повисли, привязанные к колонне, на колени приходился вес всего туловища. Тут ловкие руки сестры, облаченные в тонкие кожаные перчатки, начали ощупывать его член и ягодицы. Алексей попытался их сжать, но сильный удар показал ему, что так делать не следует. Ира прошипела:
— А то не получишь ужина, маленький паскудник! Впрочем, тебе, может, его и не захочется!
Ягодицы были наконец раздвинуты и Ира погрузила в задний проход свой пальчик:
— Тебе это очень понравится, гадкий мальчишка! Только расслабь мышцы — иначе будет гораздо хуже. А так я воспользуюсь кремом и все будет очень хорошо!
Вторая рука Иры оказалась на его яичках и медленно ласкала пенис. А в это время влажный фаллоимитатор, еще хранивший тепло женских тел, погружался внутрь заднего прохода юноши.
Поначалу Алексей чувствовал тупую боль, но призвал все самообладание на помощь, чтобы не закричать и не показать своей слабости. Ира, казалось, это оценила и значительно замедлила погружение, поглаживая кожу между членом и анусом, что очень возбудило ее жертву. Постепенно фаллос вошел почти во всю длину, носик сестры приблизился к его заднице вплотную: И тут Ира начала резкие движения вперед и назад, то почти выводя свое орудие из пылавшей расщелины, то погружая вновь до предела. Боль на миг обострилась, но потом дополнилась смутно приятным ощущением. А ласки рук, облаченных в кожаные перчатки, в конце концов привели к оргазму, нежеланному, болезненному, но такому возбуждающему и приятному!
Алексей едва не лишился чувств, Ира тоже тяжело дышала. Она обтерла задницу партнера и отвязала его руки от стены, впрочем, оставив запястья стянутыми спереди. На полу девушка поставила миску с едой, принесла стакан воды и наблюдала, как юноша утолял жажду и голод. Несмотря на боль, организм требовал награды за вынужденное воздержание. И Алексей наконец вздохнул более или менее спокойно.
Через некоторое время входная дверь хлопнула; это означало, что гостья удалилась. Нина вошла в свою комнату уже в будничном халате, отвязала юношу и отвела в ванную комнату, где неотрывно наблюдала за ним. Затем она уложила брата в его постель и заботливо застегнула на нем пояс. Алексей — от усталости, от волнения или от страха — не проронил ни слова. Затем сестра ласково пожелала ему спокойной ночи, чмокнула в щеку и удалилась.
Утром юношу разбудила Ира. Она, как ни в чем не бывало, пожелала доброго утра и позволила пройти в ванную. Затем его позвали на кухню, где сидела Нина:
— Есть теперь будешь на полу — то, что мы тебе оставим. И не забывай благодарить!
Опустившись на колени, Алексей прикоснулся губами к накрашенным ногтям сестры и повелительницы. Нина, однако, осталась недовольной:
— Целуй сильнее! Чтобы я чувствовала ласку твоего языка на своих пальцах и на ступне!
Она опустила левую ногу ему на затылок, пригибая брата к носку правой. Алексей провел языком по пальцам и по подошве, погладил пяточку, вылизал лодыжку. После этого Нина поставила в углу его миску и потуже затянула кожаный ошейник. Покорный ее воле юноша смог утолить голод.
*****
— Полежи немного, подумай, а мы через часик вернемся.
Алексей вскоре убедился, что привязан надежно: девушки явно обладали некоторым опытом в этой области. Он вскоре почувствовал, что возбуждение обострилось от беспомощности. Действительно, юноша впервые столкнулся с такой агрессивностью "слабого пола", был этим покорен и очарован. Кожаный пояс как будто приковал его к сестрам, сделал во всем покорным их воле. И это суровое давление добавило ему самому мягкости, удовольствия, пожалуй, счастья. Неудобство, казавшееся поначалу столь сильным, к исходу часа превратилось в чуть заметное напоминание о силе, с любовью направлявшей его, не давая ничего изменить. Впервые оказавшись в таком не свойственном мужчине положении, Алексей вскоре им проникся. Действительно, он с самого начала знакомства пытался загнать внутрь пробудившееся желание. А теперь его удовлетворят женщины — своей властью. От стремления брать и управлять самому юноша постепенно отказался; внешне очевидное унижение было для него лучшим из возможных опытов. Каждое мгновение добавляло все новые ощущения: И на вошедших в комнату девушек он уже смотрел как на владычиц, освоивших новую, прекрасную роль в его мире.
Нина сразу же осмотрела его и осталась довольна нескрываемым возбуждением и покорностью. Она оглядела пояс верности, натянула его потуже, поправила какую-то деталь и развязала веревку на руках:
— Полагаю, что ты осознал, какого рода развлечения нас ждут. Свобода твоя теперь — только то, что мы тебе разрешаем. А позволено будет многое: Для начала тебе стоит приодеться. Ладно? Ира, покажи ему:
Одежда Алексея была унесена из комнаты. Взамен сестры предоставили нечто, напоминавшее странную униформу: короткие кожаные шорты, туго обтянувшие пояс, и кожаная майка. Когда он облачился, девушки захихикали:
— Тебе очень идет. А теперь еще один подарочек. — На шее юноши застегнули легкий кожаный ошейник. — Теперь ты понял, какого рода игрушки нам нравятся. А некоторым людям — тебе в том числе — очень нравятся девушки, которые тянутся к таким игрушкам. И мы можем поиграть вместе. Деваться тебе все равно некуда. Если захочешь в туалет — только с нашего позволения. То же касается и сексуальных удовольствий — ведь нужно сначала расстегнуть поясок.
Нина шлепнула Алексея по щеке:
— Ты должен быть поближе к моим сапожкам, то есть на полу. И встанешь только тогда, когда скажу. На четвереньки!
Вошедший в роль игрушки юноша молча повиновался. Ира не удержалась, чтобы слегка не пихнуть его ногой, когда он замер у ног старшей из сестер:
— Теперь оближи сапожки! Тебе предоставляется огромная привилегия, которой многие добиваются месяцами:
В этот миг Алексей понимал, что стал настоящим рабом. Но возбуждение захлестывало его настолько, что противиться не было сил. Они прикоснулся к носкам кожаных сапог:
— Лижи! Моя обувь должна блестеть! Ведь тебе же нравится эта кожа: Нельзя с ней плохо обращаться.
Алексей не мог понять, шутят сестры или говорят серьезно. Но, ползая на полу и покрывая поцелуями затянутую в кожу ножку Нины, он восторгался их силой и уверенностью в новой роли. Ему скорее нравилось находиться у ног сильной дамы, таким образом благодаря ее за доставленное удовольствие. И Нина это осознала. Она поставила свою ступню на голову Алексея, принимая его покорность:
— Теперь можно продолжать. Пойдем в мою комнату. Не вздумай вставать, я тебе не разрешила.
На четвереньках, подгоняемый толчками Иры, он проследовал в комнату, куда раньше не мог заглянуть, ощущая давление пояса и потрясающий эффект трения кожаной одежды о тело. Возбуждение тем самым поддерживалось на должном уровне. Он даже боялся, не станет ли пояс спереди чрезмерно тесным. Однако внутри забыл об этом.
Ложе огромных размеров, прикрытое темной тканью, само по себе привлекало внимание. Но не оно было главным аттракционом. Стены комнаты украшали разнообразные кожаные аксессуары: сбруи, ошейники, пояса, рубашки, сапожки, и, конечно, орудия наказания — плети, хлысты, дубинки и прочие "радости". Были и металлические игрушки, но только в качестве дополнения: сестры специализировались на удовлетворении наклонностей одного порядка; они навсегда, понял Алексей, связали себя с удовлетворением "кожаных" прихотей. Этим объяснялись и высокие доходы, и экстравагантность, и стремление повелевать. Теперь ему предстояло испытать привлекательность кожаных удовольствий на себе.
Ира поинтересовалась:
— Тебе тут нравится? Очень миленько: Как ты думаешь (обратилась она к сестре), стоит дополнить его костюм?
Нина кивнула, затем сняла со стены небольшую вещицу и продемонстрировала ее юноше. Это оказалась кожаная маска, полностью закрывавшая голову. Оставались только небольшие отверстия для глаз и рта. Ира натянула ее на Алексея, пристегнув к ошейнику, и тот обнаружил, что давление кожи, ставшее постоянным и всесторонним, как-то успокаивало. Как будто его обволакивало что-то:разумное, доброе и строгое: Он не знал, как выразить свое ощущение, пока Нина не прокомментировала:
— Ведь это и красиво, и приятно. Как будто вернулся в утробное состояние. Обо всем заботится кто-то извне. Тебе остается покоряться и: любить — кожу и того, кто тебе ее подарил. Ну-ка, скажи спасибо!
Теперь Алексей аккуратно облизал высокие платформы Ириной обуви; давление физическое, соединившись с ментальным, достигло наивысшего эффекта. Сестры, похоже, это поняли:
— По-моему, нашему мальчику снова хочется:запретного плода? Что ж, вообще-то вредно к этому привыкать. Но ему можно. Только сначала придется нам помочь: Открой-ка ротик!
Поверх маски была обтянута полоса кожи, к которой крепилась плотная втулка, мешавшая закрыть рот. Юноша не мог издать ни звука. Ему приказали улечься на спину, Ирочка скинула юбку, явив его восхищенному взгляду выбритые прелести. На половых губах красовались металлические кольца, добавлявшие девушке чувствительности:
Ира повертелась над ним, позволив рассмотреть и попку с раздвинутыми ягодицами, и узкие бедра. В это время Нина оседлала его ноги, заодно заведя руки за спину:
— Мы поиграем в интересную игру: В капельку: Если упустишь хоть одну, не снимем поясок и останешься без удовольствия. Лучше постараться:
Алексей попытался увернуться, но сапоги девушки сжали его шею, а Нина прочно удерживала руки и ноги. Он мог только наблюдать, как медленно раскрывается промежность Иры. Девушка повертела ягодицами, глянула на лежащего под ней юношу и поместила свою пещерку прямо над его ртом.
— Воронка тебе поможет ничего не пропустить. Лучше глотай — это очень вкусно:
Желтоватая струйка ударила почти сразу же. Алексей чувствовал острый запах, который впитывала кожаная маска. Капли на коже создавали восхитительное ощущение — будто он, окруженный наружной оболочкой, погружается в некую жидкость. Вкус показался неприятным, но иного выхода не было. Первые капли он проглотил, давясь и сопротивляясь, но следующие принял почти радостно: запах женской плоти, кожи и мочи создавал единую волнующую ауру, сводившую его с ума. К тому же Нина не ослабляла своего контроля за его движениями. Он оказался просто игрушкой для удовлетворения интимных прихотей сестричек — и они смогли убедить Алексея, что так и должно быть. Попытки вырваться только обостряли ощущения, поскольку оставались безнадежными.
Ира действовала медленно, то прижимая свой влажный источник к самой маске, то приподнимая на несколько сантиметров. Рот его переполнился острой пахучей влагой, избавиться от которой можно было, только проглотив. И как только отвращение перешло в удовольствие, а сопротивление — в покорность, девушки ослабили хватку и их игрушка получила долгожданный отдых.
Алексей был чрезмерно утомлен своим возбуждением и с трудом поднимался с пола. Но Ира сочла возможным заняться его удовлетворением: усевшись на корточки возле облаченного в кожу юноши, она расстегнула хитроумный замок и приспустила пояс. Половой орган тотчас же предстал во всей красе. Даже Нина одобрительно кивнула, узрев возбуждение покорного ее власти Алексея. Ира медленно уселась на член, слегка сжав его у основания. Алексей понял это как приказ сдерживаться: Исполнить его казалось невозможным, да это и не потребовалось: девушка сама кончила после нескольких движений, одновременно с ним. Затем чресла юноши были насухо протерты, а пояс вернули на место. Потрепав Алексея по голове и сняв кожаную воронку, Нина поднесла ему стакан с минералкой.
— Ты был хорошим мальчиком. Надеюсь, останешься им и впредь. А пока придется посидеть здесь.
Она усадила его у стены и стянула запястья сзади, соединив их с деревянной стойкой. Ни встать, ни освободиться Алексей не мог. Девушки, закончив игру, перестали обращать на него внимания и не реагировали на дальнейшие вопросы и восклицания. Только Ира заметила:
— Не будь надоедлив, а то заткну тебя окончательно. Вечером мы вернемся: Впрочем, это уже скоро.
И сестры отправились по своим делам, оставив Алексея восстанавливать силы и приходить в себя, привыкая к непривычному положению. К удовольствию от кожаной одежды — чувственному и преходящему — прибавилось удовольствие от женской власти — постоянное и психологическое. Юношу настолько очаровала необычность происходящего, что о бегстве он и не помышлял, ожидая продолжения. Оно не заставило себя долго ждать.
Сестры вернулись рано и не одни. Их (а точнее — Нину) сопровождала миловидная шатенка невысокого роста с детскими косичками и совсем не детским выражением испуга на лице. В дверях она, хныча, обратилась к старшей из сестер:
— Ниночка, ты ведь простишь меня, пожалуйста! Это вышло совсем случайно: Честное слово! Я что угодно сделаю. Только ты, никого другого. Пожалуйста!
Нина сохранила бесстрастие:
— Ты — настоящая испорченная сучка; ни одни брюки мимо себя не пропустишь. Появится мужик — и уже готова, уже мокрая! А кто из них будет так о тебе заботиться, цацкаться с тобой! Маленькая бесстыдница! Раздевайся живо:
Девушка с готовностью скинула с себя всю одежду: легкое платьице, бюстгальтер, трусики. Под ними обнаружился тонкий кожаный поясок, соединенный двумя цепочками с половыми губами юной особы. Раскрытое таким образом пространство прикрывал небольшой кусок мягкой темной кожи, прижатый к телу достаточно, чтобы оказывать возбуждающее действие при каждом шаге. От одного прикосновения к нему девушка пошатнулась и едва не упала. Тут же последовала пара звучных пощечин:
*****
День прошел очень весело: сестры как будто забыли об унизительном положении гостя и занимались с ним, как с равным себе: наведались на престижную выставку, пообедали вместе в ресторане, вечером направились на дискотеку в уютный маленький клуб. И везде у них находились знакомые, относившиеся к Нине и Ире как к госпожам. Видимо, дела у сестер шли превосходно; немало богатых людей в городе находились в их власти. А Алексей, на правах близкого родственника, оказался в привилегированном положении. Ошейник и пояс оставались под одеждой весь день, и ощущение кожаных вещиц на теле стало привычным и приятным. Нина проинструктировала юношу, как себя вести в их обществе:
— Ты находишься рядом с нами и не вправе показывать своего унижения — только покорность. Держись прямо, не смущайся, смотри прямо в лицо собеседникам — большинство из них гораздо порочнее тебя и находятся в более постыдном положении. Единственное, что важно — ты спрашиваешь нашего мнения прежде, чем высказываешь свое, и не смеешь заговаривать без нашего разрешения. А вообще ты очень милый и, будучи послушной игрушкой, не пожалеешь об этом. Тебя надо приодеть:
Перед визитом в клуб Нина отвезла его на такси в магазин и купила новый костюм — такого Алексей никогда в жизни себе бы не позволил. Его возражения были пресечены одним строгим взглядом. Алексей покорно примерял новые вещи, пока один из костюмов не показался его госпоже подходящим. Тогда она позволила брату посмотреть в зеркало и увидеть там обеспеченного юношу в стильном смокинге, немного утомленного, но довольного жизнью. Нина улыбнулась у него за спиной:
— Согласись, мальчик, что мой вкус предпочтительнее твоего!
Вечером он танцевал с обеими сестрами, одновременно осваивая непростые па элитных танцев. Ира, впрочем, предпочитала те, что не требовали особого напряжения. Зато старшая сестра была неумолима. Когда Алексей споткнулся и задел полы длинного синего платья Нины, та прошептала ему на ухо:
— Ты все-таки недостаточно сообразителен, хотя для мужчины это не самое главное. Вечером будешь наказан.
На просьбу о прощении девушка никак не отреагировала. Вскоре к их столику подошел немолодой человек в строгом костюме. Его седая бородка и изящная золотая оправа очков выглядели солидно и располагающе. Мужчина поцеловал ручки девушкам и с интересом посмотрел на Алексея:
— Это и есть ваш брат, Ниночка? Восхитительно: Ему, как вы говорите, нравятся все игрушки, которые используются? Разрешите юноше подтвердить:
— Ты можешь говорить! — кивнула Нина брату. — Тебе понравилось то, чем мы вчера занимались?
Алексей медленно наклонил голову под настороженными взглядами трех собеседников.
— Вслух! — Нина приподняла руку, чтобы отвесить ему пощечину.
— Да: Мне: это понравилось:
— Хорошо! А поясок, что сейчас на тебе, достаточно хорош? Не правда ли, носить его — удовольствие?
Алексей снова вынужден был согласиться: в самом деле, сестры не причинили ему никакого вреда; он был готов перенести от них любое унижение и уже получал от этого радость. Мужчина с улыбкой кивнул:
— Нина, вы позволите немного развлечь юношу?
— Конечно: Возьмите, пожалуйста, ключик.
Мужчина, получив ключ от пояса Алексея, раскланялся с девушками и знаком приказал юноше следовать за собой. Нина слегка подтолкнула брата, и тот, сопровождаемый ее строгим взглядом, направился в мужской туалет.
В пустынном, убранном розовым мрамором помещении мужчина остановился у дальней кабинки.
— Не бойтесь, мой юный друг, ничего особо унизительного вас не ожидает. Снимите-ка брюки, да поживее:
Непослушными пальцами юноша расстегнул ремень и молнию; новые, только что купленные брюки упали вниз, к коленям, открыв кожаный пояс. Мужчина тут же ощупал его, проверил плотность прилегания, погладил нижнюю часть, осведомляясь:
— Тут не больно? А здесь?
Затем он приложил ключик к металлической части и медленно снял пояс. Член Алексея тут же отреагировал на это — физиология возобладала над смущением. Мужчина только усмехнулся, осмотрев восставшее орудие:
— Да, тебе не приходится за себя стыдиться! Прелестно, что такому: одаренному юноше доставляют радость кожаные удовольствия. Тебя ждет сейчас еще одно. Хозяйки решили наградить тебя за послушание. А я должен понаблюдать за тем, достаточно ли благодарности ты выкажешь.
Мужчина распахнул дверцу последней, по-видимому, служебной кабинки, и остолбеневший Алексей насладился поистине невероятным зрелищем. В кабинке находилась девушка, стоявшая спиной к двери. Ее шея была притянута металлической цепью к кольцу над унитазом, и пленница должна была опираться о сиденье, выставляя попку вверх. Голова была скрыта глухой кожаной маской с отверстиями для циркуляции воздуха (глаза и рот закрывались наглухо). Черный кожаный бюстгальтер и сапоги почти по пояс дополняли наряд вместе с тугим корсетом, отделанным тем же материалом. Ноги были прикованы к полу и широко раздвинуты. Промежность вся взмокла, и это не оставляло никаких сомнений в желаниях девушки, что-то невнятно простонавшей при их появлении.
— Эта сучка готова на всякое использование. При условии, что она упакована соответствующим образом. — Мужчина положил ладонь на бедра Алексею. — Обслужи-ка ее: Сюда никто не войдет, так что будь смелее.
Юноша сделал движение вперед, прикоснувшись к теплой, жаждущей слияния плоти. Затянутая в кожу девушка дернулась навстречу, борясь с давлением ошейника. Алексей заметил ремешки у нее между ног, раздвигавшие половые губы и открывавшие доступ к насквозь промокшей глубине. Неудивительно, что девушка, со всех сторон охваченная возбуждавшей ее кожей, переносила все — и неудобную позу, и вынужденную неподвижность, и открытость взглядам посетителей, и насилие. Что уж говорить о возможностях для секса! Однако эта беспомощность неизвестной фетишистки придавала действию характер изнасилования. Алексей замешкался, но его подстегнул шепот:
— Ты можешь оказаться на ее месте, если сестрички захотят. А они захотят, если останутся не удовлетворены моим докладом. Так что приступай!
Давление на ягодицы все усиливалось, и Алексей медленно подался вперед. Он вошел в девушку без малейшего усилия. Только кожаный ремешок вокруг ее лона гладил и его орудия, сообщая дополнительное возбуждение. Юноша готов был кончить тотчас же, но попытался контролировать себя, пока девушка под ним не забилась в конвульсиях. Тогда разрядился и он, почти потеряв рассудок от возбуждения. Он неясно видел, как мужчина вывел его из кабинки, достал платок, вытер досуха половой орган, застегнул пояс и брюки. Очнулся Алексей уже в зале, когда Ира спросила его:
— Правда, хорошая девочка? Послушная и очень, очень милая. Уверена, вы были хорошей парой? Стоит ли поясок этого?
— Да: Кожа действительно очень много добавила к обычному удовольствию. — Алексей хотел быть кратким, но не мог сдержать своего восторга и восхищения, когда Нина получила платок, которым его только что обтерли. Девушка осмотрела "трофей" и улыбнулась:
— Как обильно! Явное наслаждение: И для него, и для нас. -Она погладила юношу пониже спины и знаком позволила сесть. Затем поблагодарила пожилого мужчину и ужин продолжился как ни в чем не бывало.
После этого Алексей снова танцевал с обеими сестрами; Ира, прижавшись к нему всем телом, прошептала на ухо:
— Вечером нас ждет кое-что совсем особенное: Тебе придется поучаствовать, раз уж ты решил быть послушной игрушкой. — И властные губы сестры сжали мочку его уха:
: Через десять дней Алексей покидал гостеприимный городок. На вокзал его, облаченного в новый костюм, экипированного и покорного, сопровождали обе девушки. Нина, услышав объявление о прибытии поезда, заметила со вздохом:
— Что же, придется расставаться с пояском. А жалко!
Она отвела брата в туалетную комнату и сняла с него кожаную сбрую, упаковав ее в ридикюль. При этом Алексей ощутил не только и не столько радость освобождения, сколько ощущение нехватки чего-то важного, дорогого. Он признался в этом сестре, как уже привык делать. Последовал ответ:
— Ну, мы же не прощаемся: Ты всегда можешь развлекаться подобным способом. И я рада, что тебе этого хочется. — Прежде чем застегнуть брюки, девушка прикоснулась губами к тому месту, которое недавно охватывал пояс.
На перроне Ира заметила:
— Ты стал гораздо приятнее, чем был совсем недавно. Такой милый, обходительный, спокойный: Таким и оставайся: Кроме того, не забывай о моем маленьком презенте. — И она пальчиком натянула кожаный ошейник, все еще остававшийся на юноше. — Старайся не снимать его; ведь это теперь часть твоей жизни.
Сестры еще раз чмокнули его в щеку и усадили в вагоне:
— Я обязательно вернусь через год: — прошептал Алексей.
— Ждем с нетерпением! — улыбнулась Нина.
Он долго смотрел из окна вагона на исчезающий в дымке город. Здесь он пережил настоящее счастье, стал совершенно другим человеком — лучшим, чем тот, прежний Алексей. И здесь познал смысл своей жизни; дело было не только в коже и сексуальных обрядах — они просто символизировали ту высочайшую радость, которую обеспечили ему сестры: быть игрушкой, окруженной заботой, покорной. И счастливой.