Постепенно это вылилась в моё желание, в мою навязчивую идею как можно больнее и сильнее унизить её, так что бы она уже не смогла бы игнорировать меня. Наверное, в каком то бреду мне пришла мысль пометить мать так, как пометила её Ада — клеймом. Недолго думая, я решила что наиболее унизительно для матери будет поставить ей два клейма в: груди! Надо сказать даже Ада, уж на что извращённая натура, удивилась моему предложению. Но только сперва.
Уже на следующей нашей общей встречи Ада заговорила об этом с матерью. Я сидела в кресле, а Ада и мать, которая была ещё в одежде, на диване.
— Мы с Олей кое-что решили на счет тебя. В общем, Олю не устраивает, что на твоём теле нет упоминания о том, что она тоже в некотором роде владеет тобой. Это несправедливо, не так ли. И поэтому Оля тоже хочет пометить тебя. Разумеется клеймами.
Как будто не замечая меня, мать спросила:
— В какое место?
— Оля считает наиболее подходящим в сиськи.
Мать, тяжело вздохнув, задумалась.
— А это не будет некрасиво?
— Нет. Я вдавлю тавра чуть выше сосков. Это будет наоборот сексуально. Ну? Ты согласна?
— Ада я твоя. Если ты хочешь этого, я согласна.
Если до этого меня ужасно мучила совесть, то после её этих слов захотелось поскорее привести задуманное в жизнь. Ада подвела итог разговора:
— Вообще то это идея твоей дочери. Ну, значит решено. Через неделю ты сучка будешь помечена ещё и в сиськи.
Всю неделю мать продолжала делать вид, что ничего не происходит. Это поведение матери злило меня ещё больше. Наконец настал день, и час Х.
Вот Ада уже развела огонь в специальной мине-жаровне, показав матери новые проволочные клейма положила их в самую гущу тлеющих углей. Мать, специально отпросившись в этот день с работы пораньше, стала лизать своей госпоже влагалище. Когда клейма накалились, Ада приказала матери встать на колени посередине комнаты и почти официальным тоном спросила:
— Светлана ты согласна принять два клейма от своей дочери, которые будут поставлены тебе в груди? Или от волнения или отчего, но мать смогла лишь кивнуть.
— Нет, ты должна ответить, — Потребовала Ада.
— Да, — едва слышно прошептала мать.
После полученного согласия Ада затолкала в рот своей рабыни кляп. Вдруг ко мне пришло осознание ужаса всего происходящего. Я не могла поверить, что мы втроем делаем это. Я предложила свою дикую идею, мать согласилась, а Ада с радостью подхватила. Мои дочерины инициалы навсегда отпечатаются на святом, по сути, месте для любого человека — груди матери, а Ада без особых терзаний вдавит раскалённые тавра в груди другой женщины. Бред! Ради чего! Зачем! Но я не могла уже остановить ни Аду, ни себя, процесс пошёл. Вот тавра уже накалились добела, и Ада с дьявольским выражением лица подносит два клейма к груди перепуганной женщины.
— Отвернись, — говорит Ада. Мать с трудом отворачивает голову, зная, что как только отвернется её пронзит страшная боль.
Даже сквозь кляп сдавленный крик матери наверняка услышали все наши соседи. Этот крик звучал у меня в голове еще очень долго, после того как всё было кончено. Когда Ада ушла я не выдержала и с рёвом кинулась к лежащей на диване матери.
— Прости,:прости меня мама:я не хотела, — сквозь слёзы говорю я.
Глаза матери увлажнились.
— Ты не виновата:ведь я могла отказаться: — устало сказала она.
— Да:но ты не отказалась. Почему?!
— Этого хотела Ада:
Ада! Ада!!! Неужели мать и впрямь сделает все, что та захочет.
— Скажи, а правда что если она захочет то может убить тебя, и ты не будешь возражать?
— Не знаю:может быть:
От этих слов мне стало не по себе.
Как то раз мы затопили соседку снизу, а это была очень сварливая баба, ну и конечно она пришла ругаться к матери. Я была в комнате слушала ход ссоры когда меня возбудила одна мысль. В самый разгар их ней перепалки я подошла к ним.
— Ты виновата Мама. Тетя Зина вы правы. Тебя нужно наказать. Подставь щёки тёти Зине, пусть она даст тебе две пощечины.
Сама тётя Зина, совершенно ошалевшая, смотрела и на меня и на мать. Мать, которая ещё не разу напрямую ни выполняла, ни одного моего приказа тоже не знала как реагировать. Я испытующе посмотрела ей в глаза. Так мы все втроём довольно долго пялились друг на друга. Неожиданно мать устало отступила, отведя взгляд и вытянув шею.
— Тётя Зина смелее! Накажите эту сучку!
Но тётя Зина только усиленно хлопала глазами.
— Тогда я сама.
Я дала матери две сильнейших оплеухи, так что у неё брызнули слёзы.
— А теперь опустись на колени и проси прощения.
Мать как всегда постаралась элегантно встать на колени, после чего тихим голосом проговорила:
— Простите меня Зина. Я очень виновата.
— Хорошо. А теперь возьми ведро с тряпкой и иди убирать квартиру тёти Зины.
Когда мать пришла, её глаза были красные, видно было, что она плакала. За то время пока её не было, я вкратце объяснила соседке ситуацию. Моему восторгу не было предела, когда тётя Зина встретила пришедшую из её квартиры мать со словами:
— Ах ты, извращённая паскуда! Значит, любишь боль! Сейчас я тебе устрою.
Тётя Зина начала рукой бить мать по лицу. Я остановила её.
— Нет, тётя Зина, давайте я дам вам ремень, и вы отлупите её по заднице.
Тетя Зина оказалась очень жестока, она била мать пока я сама её не остановила. В дальнейшем она согласилась навещать нашу квартиру, для того чтобы пороть и унижать свою соседку.
Ада тоже была несказанно рада появлению нового игрока в своих играх.
Тётя Зина быстро освоилась со своей новой ролью, и мы с Адой уже вскоре наблюдали как мать, похоже, с явным отвращением лизала тёти Зине толстую задницу и поросшее чёрными волосами влагалище.
Через три месяца как я узнала мамину тайну, в её судьбе наметились значительные перемены. Я не знала или Аде всё это наскучило или действительно ей понадобились деньги. Так или иначе, но она намеривалась продать мать. Я не стала возражать против этого. Когда Ада спросила об этом мать, то та умоляла её остаться с ней. Но в конечном итоге Ада как всегда выбила у неё согласие.
Я присутствовала при процессе продажи. Это было нечто! Ада выбрала покупателя из множества претендентов. Конечно наиболее извращённого мужика. Я знаю только его имя Виктор. Ада показывала ему мать как товар. Он смотрел её тело, гениталии. Как вещь. Сначала они прошлись по её биографии:
— Сколько ей лет?
— 38-мь, — отвечала Ада.
— Во сколько вышла замуж?
— В 20-ть, — подсказала я.
— Во сколько родила?
— В 21-н, — опять подсказывала я.
Затем шёл осмотр её тела. Мать голой со скрепленными над головой руками стояла перед диваном, где сидел покупатель и Ада. Виктор пальцами проникал в её лоно и анус. От удовольствия он аж причмокивал. Мужику пришлись по душе клейма. Ада сказала, что он тоже может поставить свои инициалы, например, между лобком и пупком, или на бёдра матери. Он заявил, что обязательно пометит её. Они обсуждали мать в самых грязных выражениях и подробностях:
— Как у неё пизда? — спрашивал Виктор, — Спирали нет? А то я хочу ебать её без презика.
— Нет, нету, — Отвечала Ада, — но проблем нет, поставите сами.
— А течёт быстро?
— О да! Просто сучка, какая то.
— Ну, а пытки. Иглами увлекались?
— Нет. Я порола её через день, пожалуй, и всё.
— Я люблю иглы. Если буду протыкать насквозь её сиськи вы не возражаете?
— Да нет, конечно. Но только в меру и осторожно. Хотя нет, всё по вашему усмотрению.
*****
При этом диалоге мать замерла. А я, наверное, с радостью предвкушала то, что ждет её у этого мужика.
Когда процесс продажи вплотную подошёл к концу. Виктор ещё раз решил озвучить условие сделки.
— Срок продажи — навсегда.
— Правильно. С возможностью навещать её в любое удобное для вас время.
При этих словах глаза матери увлажнились. Она слышала это в первый раз.
Видя жалостливую мину на лице своей рабыни Ада постаралась приободрить её:
— Не волнуйся, я буду часто навещать тебя. Веришь мне?
Мать только кивнула.
— Ограничений нет. Правильно? — продолжал Виктор.
— Да. Кроме причинения тяжких увечий. И всё же желательно делать всё на добровольной основе.
— Это будет зависеть всё от неё. Но думаю, мы поладим. Затем мы вдвоем с Адой пересчитывали деньги. Это было 70-ть тысяч баксов. Оплата происходила в двух частях. Ещё 50-т Виктор должен заплатить через месяц. С Адой мы договорились деньги разделить поровну.
После того как новый хозяин перевёз мать жить к себе, я видела её за последний год всего один раз. Примерно через два месяца после её переезда. У неё уже стояли новые клейма. Мужик решил поставить их опять на ягодицы, только они были крупнее, и были поставлены выше первых. Это были инициалы — "ВК". Также он сменил бляху в промежности, заменив её на более тяжёлую и крупную естественно со своей надписью. Сразу что бросалось в глаза это её синяя грудь. Вероятно, это было у Виктора любимое место для своих забав в теле купленной им рабыни. Ада за всё это время навещала свою пассию чуть больше меня — три раза. А я после того как мы уладили все финансовые вопросы, Аду не видела вобще.
По глазам матери я поняла: она несчастлива с Виктором. Счастлива она была только с Адой. Но я не очень расстроилась. Неожиданно я поняла: чувство к матери как к родному и близкому человеку у меня больше нет.
Автор будет рад отзывам по адресу:[email protected]