Бедовые девчонки добрались до ближайшего городка быстро, за обсуждением смешного приключения в придорожном магазине, и дармовым пивом. Здесь их ждали организаторы фестиваля, аппаратура, которую требовалось погрузить в Джип, и отвезти на концертную площадку, и небольшая, но активная группа фанатов, со своими листками бумаги для автографов, и сотовыми телефонами, готовыми запечатлеть любое движение кумиров.
Но первое, что спросила Саманта – было:
– Где тут у вас отлить, ребята? . .
Заявление было встречено одобрительным хохотом, и улыбкой менеджера, высокого темнокожего паренька в очках:
– Это единственное ваше желание?
– Сейчас, да, – подтвердила Саманта. В руке она как раз несла пустую упаковку от шестнадцати банок пива – трофей из магазина Джека Лайна: – потому что у меня голос сильнее мочевого пузыря.
Какой-то репортер, затесавшийся в группу фанатов расплылся в улыбке – заголовок ему в газету обеспечен. Обнаглев, он нежданной удачи, он крикнул из толпы:
– А может потерпишь до сцены? Пора уже Патти свое пари выполнять:
Рыжая Патти, как всегда обаятельная и утонченная, нашла крикнувшего взглядом в толпе. И поманила пальчиком, словно для доверительного интервью:
– В моем колледже, – сказала она негромко, но так, чтобы все слышали, – преподавали логику. Конечно мужчине это понять сложно. Но в твоих словах содержится логическая ошибка. Я сказала, что дам себя трахнуть тому, перед кем обоссусь на сцене: Ты видишь тут сцену, мальчик? Ты слышал, у кого тут пузырь слабый? У Сэмми, она у нас девочка нежная, и пиво больше других любит.
Патти подошла к обалдевшему от ее плавного голоса и движений журналисту, и слегка приобняв, взяла за запястье, и приложила ладонь мужчины к своему животу.
– Я тебе честно скажу, – шепнула она ему на ухо, – я конечно тоже пила, и тоже хочу. Вот потрогай. Но опять же, честно, даже в таком состоянии, я еще часа два вытерплю. И сейчас меня хоть кулаком бей по мочевому пузырю, толку не будет. А тебя? Попробуем?
Парнишка с блокнотом не успел защититься. Только что он чувствовал под рукой нежное женское тело, упругое, как резиновый мячик. И вдруг в его собственный низ живота, врезался кулачок Патти. Удар был резкий, но не очень сильный. Парень сел на корточки, невольно трогая себя между ног.
– Я не трогала твоих яиц, – снисходительно усмехнулась Патти. Кругом слышались щелчки фотосъемки. – Ну как ты, сам-то, мальчик? Не обоссался?
– Я только что ходил в туалет, – хрипло пояснил журналист, с трудом поднимаясь на ноги.
– А так бы мог, верно? Ну повезло тебе, мальчик, статью напишешь, и штаны сухие:
– Патти! – нетерпеливо позвала Саманта и девчонки триумфально, словно по ковровой дорожке прошествовали в грязноватую дверь автозаправочной уборной. Фанаты глазели с восхищением, и никто не рискнул спросить, как обычно – зачем вчетвером, что вам там держать помочь, девчонки?
– Вот стерва! – голос Саманты был капризным. В уборной оказалась только одна кабинка, и три подружки вынуждены были ждать, пока справится с задачей Сэмми. Она очень попросила "девочки, можно я первая". И хотя Эллис проворчала, что тоже не железная, младшенькую "бритву" пропустили вперед.
– Быстрее! – окликнула подругу Кэти. Черномазый очкарик ждет. А также полный зал зрителей.
– И полный мой пузырь, – мрачно добавила Эллис. Взявшись за пряжку ремня, она то поднималась на цыпочки, то немного приседала у кафельной стены: – Хватит тебе, Сэмми, там кайф ловить:
– Кайф? – жалобно переспросила Саманта: – Да я сейчас тут лопну просто:
– Ты что, дура? – угрожающе спросила Эллис: – тебе что, объяснить, как это делается. Расстегиваешь пуговицу. Потом молнию. Потом стаскиваешь:
– Не открыть мне: – застонала от ярости и отчаяния Саманта: – застежку на ремне не открыть.
– Четыреста монет! – звонко рассмеялась Кэти, но вдруг смех ее пресекся, она стремительно подняла одну ногу, и сильно согнув, прижала к другой, упершись каблуком в стенку: – Ой, блин: – усмехнулась она, – а смеяться-то оказывается нельзя:
– Вернуться и яйца этому торгашу оторвать на хрен, – сквозь зубы процедила Эллис. Чувство юмора ей явно изменило, полностью побежденное желанием помочиться. Саманта забормотала что-то невнятное, но судя по интонации, она тоже была ужасно огорчена. Щелкнула задвижка, и она вышла. Из под зеленой челки скатилась черная от туши слезинка.
– Заходи, Эллис:
– Ну, все в порядке? – добродушно спросила блондинка, чувствуя угрызения за то, что довела подругу до слез.
– Да ни хрена не в порядке, – всхлипнула бедная Сэмми. Не открыть мне этот долбанный ремень. – она подпрыгнула на месте несколько раз, и прерывающимся голосом пояснила: – но тебе то что из за меня мучиться? Писай, скорее:
– А ты как же?
– Ой, не знаю я: – сквозь сжатые зубы простонала Саманта: Патти подошла, ободряюще взяла дрожащую от напряжения подругу за плечо. Потом Патриция Чейни задумчиво взялась за застежку своего ремня, и невзначай попыталась открыть. Поглядела на Кэти и увидела, что та уже смотрит на нее, а пальцами сжимает свой ремень. Лицо Кэти было бледным, как будто ее посетила ужасная догадка. Эллис шумно возилась в кабинке.
– Ну, как ты там? – позвала ее Патти.