В тот вечер она пошла дальше обычного в своих утехах: захотела помочиться ему в рот. Виталий возражал в рамках условностей их сексуальных игр. Анна применила силу и настаивала на своем. Но Виталий отказался наотрез. Силой он Анну не превосходил, но сопротивлялся активно. В результате они повздорили. Анна пригрозила Виталию разрывом отношений.
Виталий уединился на ее кухне и раздумывал. Решил уйти. Прощаясь в прихожке, лучше сказать, выслушивая поток брани в свой адрес, он в душе был благодарен Анне. Это она показала ему его дорогу в жизни, это благодаря ей произошла с ним кардинальная перемена. С ней он обрел себя. Уходя, не зачем было сообщать Анне про размещенные вот уже две недели объявления, про первые отклики, и про первое свидание с одной из кандидаток в новую "госпожу", про благоустроенную квартиру, где все готово к его любимым сексуальным играм. А также про долгожданную служебную машину, — новенький форд "фокус".
С улыбкой благодарности покинул он жилье Анны, получив в спину мощный тычок и лавину брани. Все перемены уже свершились: впереди — новая жизнь.
В. К.
Апрель 2006.
*****
Госпожа Анна медленно и красиво, видно что с опытом, сняла трусики. При этом стал виден стриженный галочкой лобок и верхний край обнаженных половых губ. Она приблизилась к своему "субъекту", прислонилась грудями к его телу, поводила ими вверх — вниз, влево — вправо. Таких ласк Никанорыч в жизни не знал. Анна взяла в руку его набухший орган, погладила яички поводила кулачком по стволу, и тем добилась каменной эрекции. Потом внезапно сдавила член вместе с яичками. У Виталия даже дыхание перехватило от боли. Так и продолжала она, то ласково и нежно, подолгу, то вдруг больно. Расположились на диване. Виталию было позволено брать все, что захочется. И он дорвался. Он зарывался лицом в груди, бегал руками по нежной спине, сжимал в руках мощные бедра, он получал от госпожи все то, чего во всю жизнь был лишен от жены и немногочисленных случайных связей.
Анна спустила жестким хватом его голову себе между ног, и он долго и с наслаждением ласкал языком ее вагину. Анна кончила. Ее оргазм был размеренный и спокойный, но тем не менее, на несколько секунд она таки потеряла контроль. Некоторое время она поглаживала Виталия по голове, как бы в награду за усердие, потом привлекла к себе и заставила войти в нее. Виталий старался во всю. Такой гимнастики он не знал уже многие годы. Пот лился с него ручьем. Анна шлепала его вовсю по ягодицам, как бы подгоняя, больно сжимала ему плоть на ребрах, впивалась пальцами в спину. Виталий старался затянуть сколько возможно, чтобы дать госпоже максимально удовольствия, но сказалось длительное воздержание. Где-то на десятой минуте он бурно кончил, кончил внутрь, совершенно выпустив из виду последствия. (Его супруга была в этом отношении чрезвычайно строга) . Как ни странно, Анна кончила вместе с ним, причем второй оргазм был мощнее первого. Ничего не сказала по поводу предохранения, наверно и так все было предусмотрено.
Возвращался домой Никанорыч веселый и беспечный. Еле успел на последний поезд метро. Открыл дверь квартиры шумно, не таясь и не опасаясь последствий. В зале застал засидевшегося за телевизором допоздна сына. Тринадцатилетний обалдуй жадно поглощал кровавое месиво в очередном супербоевике. Никанорыч рубанул сына ладонью по затылку, тот даже с дивана слетел.
— Ты че, ошалел, батя?
— Бати у тебя во дворе, а дома — отец, марш в постель, и чтоб я тебя больше не видел возле телека после десяти, — Никанорыч вовсю наслаждался проснувшимся в нем чувством собственного достоинства и силы воли.
На пороге спальни он столкнулся с женой. Та встала разбуженная непривычным ночным шумом.
— Явился: , начала было она.
Никанорыч отстранил ее с пути властным движением руки, и прошлепал к гардеробу раздеваться.
— Что хочу, то и делаю, — отрезал он, — была бы женой настоящей, так не приходилось бы мужу на стороне искать:
— Ах ты: , — жена задохнулась в своем гневе.
Потом на него вылился целый ушат бранных слов и оскорблений. Совершенно не обращая внимания на крики жены, Никанорыч спокойно разделся. Аккуратно развесил все вещи в шкафу. Подошел к жене, внимательно послушал ее пяток секунд. Потом неожиданно залепил ей крепкую пощечину со всего размаха. Жена, женщина слабой стати, маленькая, просто влетела в косяк двери от этой пощечины.
— Достаточно ты моей кровушки попила! С сего дня по-другому жить будем. Денег будешь получать половину, детей баловать больше не будешь. Товарок твоих чтоб я здесь больше не видел. С вопросами ко мне не лезь больше никогда.
Никанорыч рубил слова, а сам в душе наслаждался впервые за долгие годы полным душевным покоем. Не было в нем ни злости, ни мщения, не было торжества от победы над самим собой и окружающими. Просто покой и удовлетворение.
— Ах, так: , завизжала жена, — да я на тебя в милицию: , да я на развод подам: