Анна решила тоже пофлиртовать воспользовавшись моментом. Она одела розовые тоненькие стринги, спереди через кружева которых просвечивались остатки растительности на ее лобке, выбритого этим утром. Они словно оттеняли и без того тугую, упругую и до безумия аппетитную круглую попку девушки, врезаясь меж ее половинок. Затем последовали белоснежные чулки, с кружевными резинками на верхней части бедер. Коротенькая клетчатоя воздушная юбка, как у школьницы, и коротенький топичек, обтягивающий, уже взбухшие от желание соски, которые отчетливо пропечатывались сквозь тонкую белую ткань, в месте с небольшим ореолом вокруг них. Она сама чуть не кончила от собственной сексуальности, когда надевала туфельки на высокой шпильке перед зеркалом, увидела как при наклоне обнажается часть кружевных резинок на чулке, а если наклонится по ниже, то и часть почти ни чем не прикрытых полушарий ягодиц, которые вырезались из-под тоненькой полоски ткани меж ними, выглядывая из-под подола коротенькой юбочки.
Увидев Аню Саша потерял дар речи. Анна же мысленно уже смерилась, что ей придется сегодня задрать юбку перед ее парнем. От этого было стыдно, так стыдно что пропадал страх перед предстоящей поркой, но вместе с тем возникало томное жжение между ног, там в уже, от одной мысли об о в всем этом, в промокшей ткани трусиков, в ее промежности стучали молоточки, вызывая желание вперемежку со стыдом. Ей и раньше было стыдно, что ее, 19 летнею девушку секут как ребенка, ведь она уже сформировавшаяся девушка со всеми упругими изящными формами. И ей приходится задирать юбку перед дедом. От этого всегда было стыдно и начиная с 13 лет, что-то еще, не обеснимо приятное внутри внизу живота. Но сегодняшнее чувство переплюнуло остальные разы в десятикратном размере. Она вся дрожала от возбуждения, у нее даже был легкий жар. Ее щеки пылали огнем. Всю ночь она представляла себе, как ей придется лечь на лавку в присутствии ее любимого парня, задрать подол коротенькой юбочки, и вопросительно взглянуть на деда, можно ли оставить эту тонкую защиту девичьей стыдливости, в виде розавеньких стрингов. Она представляла как кокетливо выставит, слегка приподняв прогнувшись в спинке, свою и без того выпуклую попачку, как будет сексуально вздрагивать прикусив губку и издавать томные стоны с легким повизгиванием при каждом новом ударе розги, от которой будут взбухать все новые и новые алые полосы на ее беззащитной попке, делая ее еще сексуальней. Нет, она не мазохистка, и даже не когда не увлекалась подобными вещами. Просто это все само по себе безумно возбуждает девушку. А так же и то, что ее парня тоже будут сечь в ее присутствии. С этими мыслями Анна долго мастурбировала перед тем как заснуть. Она кончала и кончала, все новые и новые волны сладострастных оргазмов заставляли ее девичье тело биться в судорогах наслаждения на уже мокрой от ее пота постели. Она выгибалась в спинке и запрокидывая голову назад, громко ловила ротиком воздух, продолжая тереть измученный клитор.
Но желание не уходило все равно. Измученная Анна заснула лишь под утро.
Ее вульва и клитор продолжали гудеть от напряжения, а из киски ее соки стекали на и без того промокшую простынь от ее пота и выделений.
А: Приветик!
С: Привет!
А: Ну что, преступим?
С: Давай. А какие резать?
А: Длиной метра полтора, гибкие и хлесткие, толщенной чуть меньше мизинца у основания. Затем очищай от листьев и складывай сюда.- Указала Аня на траву у своих ног. И они преступили к нарезки прутьев.
С: Ну, кажись хватит?
А: Сколько у тебя?
С: С двадцаток.
А: У меня где-то также, должно хватить, давай еще чучуть нарежем, что б про запас. Я меньше всего это люблю делать, это ожидание и подготовка хуже самой порки.
Когда Анна подпрыгивала за очередной веткой ивы, ее воздушная юбочка в складочку подлетала, открывая Сашиному взору кружевные резинки чулков. Когда они закончили, Аня знала, что Саша уже изрядно заведен от ее прыжков за ветками и специально нагнулась за уже срезанными прутиками, не згибая коленок, медленно открывая Сашиному взору не только все чулочки, но и часть попки.
С: Классные трусики. Но плохо защищать будут.
А: Какая разнится, все равно их прейдется снять.
С: Но видь они нечего не защищают.
А: Это скорее дело принципа.
С: И когда мне к тебе приходить?
А: В часов шесть. Прутья должны пропитаться в рассоле.
С: Это что б больнее было?
А: Да, и для дезинфекции, иногда кожа лопается если розгу дернуть на себя, это называется порка с оттяжкой.
С: И часто тебя так, с оттяжкой?
А: С семи лет раз или два в неделю, а что?