6. Если какая-то из вас убежит, то поймаем и на кол посадим.
— Каждый день будем вывозить вас в город, грабить аптеки и больницы, делать запасы лекарств и оборудование по вашему профилю. Готовьтесь поработать грузчиками. Уяснили? — спрашивают — Вопросы есть?
И тут толстенькая спросила:
— А когда под вами ноги раздвигать будем, и в какой очередности?
— Вашим попкам и прочим прелестям работа найдется. Вас много и когда хозяин любую из вас под себя положит и трахать будет, ты воспринимай это как награду, как поощрение. Но не волнуйтесь, в ближайшее время мы всех вас распробуем. А сейчас, по пункту первому — всем одеться выше пояса. Остальную одежду сдать мне, у голопопых меньше будет соблазна убежать. И, еще, кто из вас умеет хорошо и вкусно готовить?
Отозвалась плоскогрудая:
— Я хорошо готовлю.
— Как зовут, по какой кафедре специализировалась?
— Таня, я по кафедре акушерства.
— Отлично, со временем у своих подруг будешь роды принимать. А пока ты у нас повар. Возьми себе в помощь, кого хочешь и марш на кухню. Посмотри, какие продукты есть и приготовь на всех быстро, но сытно.
Скоро Таня появилась из кухни, приглашает к столу. Уселись и пообедали вместе, пусть привыкают к своей полуодетой форме. Но надо срочно ехать, грабить аптеку ближайшего райцентра и добыть хотя бы какие-то лекарства для Игоря — он приболел в последние дни.
— Кто из вас лучше всего в лекарствах разбирается?
— Я — отвечает поротая правозащитница и уже по собственной инициативе добавляет — зовут меня Наташа, я терапевт.
— Сейчас поедем с тобой в аптеку. Одевай платье. Еще поедешь ты — указываю на уродину-красотку — Как зовут?
— Тоже Наташа. Я детский врач.
Да ее же детишки пугаться будут. Впрочем, теперь это значения не имеет.
— Хорошо, будешь Наташа-вторая. Одевайся полностью для работы на улице.
Ограбили аптеку подчистую, за одно в местном магазине ящиками грузили всякие консервы, крупу, лапшу и чистую воду в бутылках. Потом забрали одежду всякую, не обращая внимание на фасон и размеры — в хорошем хозяйстве все пригодится. Девицы таскали груз наравне со своим господином, трудились до седьмого пота, и подгонять их не приходилось. В качестве улыбки судьбы, встретился молодой парнишка шофер Толик, который несказанно обрадовался этому. Быстро обрисовал ему Картошкин ситуацию (да тот и сам многое понял) и предложил присоединиться к обществу рабовладельцев.
Дал Толику время до завтра, чтобы определился, какие женщины могут нас интересовать, и еще поискал выживших мужиков. А потом ему помогут с захватом новых рабынь.
Обратно возвращались уже поздно. Троим в кабине тесновато, в бедро хозяину упирается ляжка Наташи-уродины. Наташа-первая морщится от толчков, хотя и подложила под себя подушку — поротая попа дает себя чувствовать. И так Картошкину хочется своими руками Наташе-уродине ляжки раздвинуть! Она же со своим лицом до этого и не надеялась, что мужа найдет и детишек родит. Но: терпение, терпение.
На утро Игорь стал руководить очисткой поселка от трупов. Плоскогрудую Таню оставили дома, обед готовить и баню топить. А Картошкин поехал к Толику, помог ему захватить и надеть наручники на десяток молодых девок. Помогал им крепкий дедок — последний живой мужчина этого райцентра. И тут не обошлось без крика и мордобоя, но общими силами затолкали девиц в автобус и повезли на свою базу.
Нужно было сразу же сломать характеры у непокорных девиц. Они крепенькие, как репки, фиг? ристые, но обстановку не улавливают. Смешно сказать, грозят уже не существующей милицией, а одна все папу директора совхоза поминает. Где тот совхоз и где тот папа! А должны сообразить, куда попали. На их глазах голозадая Таня таскает дрова в баню и бегает на кухню.
Для наведения порядка объявили, что всех их сейчас будут пороть — просто "для первого знакомства".
— Будем по одной снимать наручники, чтобы сама разделась, а за сопротивление добавим вдвое.
Первые две активно сопротивлялись. Пришлось их держать и порот через одежду. Били не считая, пока кричать не уставали и не валились мешком к ним под ноги. Тут уже с них и снимали всю одежду. Остальные уразумели неизбежное, сами стали раздеваться до гола, сами ложились на скамейку и подставляли под ремень свой объект воспитания. . Получили по двадцать ударов, после чего им объяснили требования хозяев к бесправным рабыням.
— Обычно наши рабыни ходят голыми только ниже пояса, но за непослушания ваша партия живого товара (так и сказал!) будет содержаться полностью голыми. Дальше опять осмотр. Толик мял им сиськи и попки, Картошкин ставил их на стол на четвереньки и совал палец в обе дырки. Очень это способствовало их дальнейшей покорности. Нанесли номера на лбу и на попах. В душах девчонок, понятно, царит смятение. Болят поротые задочки, светят красным, как светофор. И прибавьте к этому немыслимое для деревенской девушки унижение — каждой из них принародно лазили пальцами во влагалище и в попу. Теперь по очереди подходят к столу, за которым записывают имена, возраст, место прежней работы.