Вот здесь, на подиуме покупатели, заплатившие аукционный залог, рассматривали товар подробно — поворачивали передом и задом, щупали мускулы, мяли попки и тити. Неизвестно, как служитель маму с дочкой заставил раздеться, но на подиуме они прикрывались обеими руками. Стояли мама с дочкой голенькие и ждали, как решится их судьба. У мамы тяжелые отвисшие груди рожавшей женщины с коричневыми сосками и толстый живот. К полевой работе она явно не пригодна. У дочки начали расти титечки, попка маленькая, детская и на лобке редкие волосики. Эта училка с дочкой влетела в копеечку. Ее действительно намеревался купить владелец солдатского борделя. И торговался он упорно и долго. Скорее всего, среди его клиентуры были любители малолеток.
После покупки эту парочку деКартошкин отправился на аукцион выпускниц интерната. В зале, как и было обещано, находился только один конкурент — некая бесцветная личность, которая так и не произнесла ни слова. Опять проход в одежде, в белье и голышом. Стоят голыми у решетки подиума и ждут, что с ними будет. Девчонки разные: беленькие, черненькие, но толстеньких нет — на интернатском рационе не растолстеешь. Их обучали бухгалтерии и делопроизводству. Возьму тех, что смышленее, в свою бухгалтерию. И секретарша мне нужна. Если пороть розгами достаточно часто, то работать будут. И в постели их попробовать надо.
Ведущий аукциона отбарабанил обязательные слова и стукнул молотком.
— Поздравляю с покупкой. Транспорт и сопровождение требуются?
Весь живой товар загнали в автобус, предоставленный аукционом и, наконец, поехали в имение.
Он был несказанно рад, что учеба окончена и теперь он дома, насовсем дома. Батя еще не вернулся из гарнизона, мама теперь проживает в санатории. Младшие братья тоже в санатории на иждивении Программы. Далее им светит кадетский корпус, училище и офицерское звание. Нужно всех их навестить в ближайшие дни. А Гриша от службы освобожден, он правопреемник имения.
Из дома навстречу Грише высыпала толпа дворовых женщин, девушек и девочек. Поздравления с прибытием, поклоны. Вот и старый дед Матвей снял кепку и подошел поздороваться с молодым помещиком-рабовладельцем. Все рабыни ниже пояса голые, как это принято в доме у Бати.
Нагота интимных частей женского тела мало волнует Гришу. Такими он привык видеть женщин с детства. Колечки, вставленные внизу лобка, воспринимались им, как нечто само собой разумеющиеся. И мама Наташа ходила по дому с голой попой и волосатой киской, она надевала платье только перед выходом из дома. Это было так же привычно, как и уродливое лицо мамы. Только однажды мама Наташа взбунтовалась — надела в доме платье и красивое нижнее белье. Дело кончилось тем, что Батя в присутствии всех домашних заголил ее и лично отшлепал по попке до красного свечения. Крика и визга было много. Два дня на животе спала и больше не забывает — она только наложница, а не законная жена.
Батя спустил с мамы Наташи трусики и лично отшлепал по попке.
Как нечто необходимое в семейном обиходе, воспринимались и телесные наказания рабынь. Его мир был таков и не вызывал у Гриши сопротивления.
Поступив в кадетский корпус, Гриша был несказанно удивлен, что обслуживавшие кадетов рабыни (повара, уборщицы, прачки) ходили всегда полностью одетыми, будто свободные женщины. А в доме своего товарища он увидел совсем иной порядок. Рабыни ходили по дому совсем голышом, соски у большинства были проколоты и в них вставлены колечки. У некоторых кольца были продеты через пупок или через мягкие ткани груди.
На шестнадцатом году жизни Гришу волновала не нагота рабынь, а скрытые под платьями прелести учениц благородного девичьего пансиона и воспитанниц интерната, которых приглашали в корпус на танцы.
Подобно другим мальчикам, его занимал вопрос: как взрослые ЭТО делают. Несколько раз Гриша подсматривал за папой и мамой, осторожно приоткрыв дверь их спальни. Мама Наташа высоко поднимала колени и ляжками плотно сжимала поясницу бати. Она охала, ахала, крики ее были слышны в половине дома. "Ей, наверное, больно"? — подумал Гриша. Но потом мама лежала на бате, целовала его и непрерывно повторяла:
— Спасибо тебе, хозяин.
И мальчик Гриша решил, что мама Наташа все-таки получила удовольствие. В другой раз мама высоко подняла ноги и положила их на плечи бати. "Зачем, это же так неудобно" — подумал Гриша. А однажды Батя долго ласкал маму Наташу и потом что-то прошептал ей на ухо.
— Как прикажите, Хозяин — сказала мама особым мурлыкающим голосом и встала на четвереньки, опираясь на постель локтями.
Личный сексуальный опыт Гриши ограничивался всего одним случаем в корпусе, когда он подошел к рабыне-горничной, молча задрал платье и нагнул ее над своей постелью. Она не отбивалась, не кричала, а только двумя руками держалась за резинку трусов. Но сильный и настырный мальчишка быстро спустил с нее трусы, устранив, тем самым, последнюю преграду.
— Господин кадет, пожалуйста, не надо! Пожааалуйста! — шептала горничная.
Когда мальчик вошел в нее, она замолкла и терпеливо ждала, скоро ли он удовлетворит свою юношескую страсть. Никакого особого удовольствия Гриша в тот раз не получил, просто на некоторое время ему перестали сниться эротические видения.