Взяв один чулок, я долго думал, какая это правая или левая… сил посмотреть в сторону госпожи я не находил и не решался. Распрямив, я приподнял ногу став неловко просовывать ступню, было очень не удобно не с привычки. Мне почему-то совсем не хотелось показаться неловким или не умелым в глазах госпожи.
— Г-госпожа… могу я… присесть? — Мой голос с трудом давался мне.
Елена разрешительно кивнула, забавляясь ситуацией.
Присев, я почувствовал себя значительно удобнее. Я стал неторопливо натягивать один, постоянно поправляя и растягивая его. Вскоре, он был плотно зафиксирован на мне. Тоже самое произошло со вторым.
Надев их, я встал, ощущая, как к сдавливанию трусиков дополнилось давление чулков…
Облаченный в это женское белье, я стоял перед ней, перед моей госпожой.
Было стыдно, неудобно и непривычно… я не знал какое-слово больше подходит сейчас… наверно — непривычно, так как слово неудобно явно бы не понравилось моей хозяйке. Нужно привыкать, грустно решил я про себя.
Я опустил стыдливо глаза, когда Елена встала и подошла ко мне…
— Неплохо раб. — Сказала она своим привычным и спокойным голосом, от которого исходила какая-то неведомая для меня сила. — Сегодня будешь пока ходить в этом.
Первой моей реакцией было возразить ей, я даже открыл рот, но вместо этого произнес:
— Да госпожа…
Вдруг, рука Елены легла на мои попку, но она касалась не просто так, а слегка сжимая и проводя по ней. Обычно в такой обстановке, парень так трогает девушку. Опять, первой моей реакцией было отстраниться от нее, как так, думал я… но словно заколдованный, я продолжал стоять.
Обнаженный, в этих женских сексуальных аксессуарах, я стоял перед одетой девушкой, которая трогала меня, как свою любовницу. В обычной обстановке, эти прикосновения были непривычными…
Девушка весело вспомнила, как она прошлой ночи имела меня, как сжимала эту попку, пронзая фаллосом маленькую и девственную дырочку. Сегодня она снова возьмет ее, уже точно решила она, как только почувствует настроение и желание. Ей нравилось это легкое кокетство и заигрывание с рабом, чувствовать, как она замирает при этом…
— Расслабься раб. — Улыбнулась Елена, любуясь попкой и зная, что она теперь принадлежит только ей.
Пора немного взбодрить себя и его, радостно подумала Елена. Разве не замечательно потом будет видеть попку своего раба розовенькой, и видеть его обиженные глазки…
— Займи место для наказания раб! — Слова Елены прозвучали для меня безотлагательным приговором.
Глубоко вздохнув, я подошел к столу и согнулся на нем. Девушка неторопливо подошла к шкафу и, открыв его, стала выбирать, чем же наказать его. Ощущая внутренний восторг, и напряжение раба, госпожа выбрала хлыст, хорошо понимая, что в ее руках находиться абсолютная власть во всем.
— Трусики спустить! — Велела Елена, когда оказалась позади меня. — Во время наказания, твой зад должен быть абсолютно гол! Спусти их до колен.
Эти женские кружевные трусики, и так почти не скрывали мои ягодицы, выставляя их ей на обозрение. Но нужно было повиноваться желанию госпожи, я это прекрасно осознавал. Спустив трусики до колен, я вернулся в обратное положение…
В наше время, порка — было конечно диким явлением, но сейчас для меня, это было унизительным.
— Ты знаешь, за что ты получишь это наказание, раб! — Строгим голосом начала говорить Елена. — Запомни, наказание — это теперь один из твоих спутников жизни! Ты будешь получать его за малейшую ошибку, за малейших недочет. Несмотря на свои прежние заслуги или достоинства. Степень наказания, зависит от госпожи и степени твоей ошибки. Учить принимать его достойно, привыкай и считай его своим удовольствием и удовольствием твоей госпожи.
Слова Елены словно проникали в мозг, крепко оставаясь там. Напряженно ждать и знать, что она позади тебя с хлыстом было тяжело. Я заслужил это наказание — произнес я про себя, успокаивая и настраивая себя, наверно на это.
Первый удар, как и хотела девушка, для меня был очень неожиданным. Я дернулся и негромко вскрикнул, вызываю улыбку на ее губах. Елена всегда испытывала восторг, поря своих рабов. Для нее не было ничего прекраснее, видеть и знать, что она делает им больно, видеть, как они вздрагивают под ее хлыстом, болезненно постанывают, отчего она испытывала некую негу…
В этот раз, я получил ударов пятнадцать. Я еще плохо знал Елену, но по степени наказания, я определил это для себя нечто средним. Я чувствовал, что она может еще сильнее, и уж конечно сейчас она не просто гладила меня хлыстом по попке. Она будет всегда его пороть, решила уже госпожа. Это будет поддерживать раба в хорошем тонусе, да и ей это будет доставлять невероятное удовольствие. А уж найти то, за что она могла выпороть раба, для нее было сущим пустяком. Елена улыбнулась…