— Как будто бы я не видел, как ты помогала им упасть! Значит, больше не будешь… — тут его взгляд упал на скамью, немую свидетельницу разговора. "Дедовская реликвия! — Борису, уже готовому отпустить воровку, вдруг очень захотелось ее высечь. — Это как раз то, что нужно!"
— Ну что, к родителям пойдем? — спросил Борис. — Или как?
— Пожалуйста, не надо, — девочка вздрогнула, — мама шкуру спустит!
— Вообще, шкуру спустить — хорошая мысль! — Борис принял окончательное решение. — К маме, так и быть, не пойдем, уговорила!
Мужчина выдержал многозначную паузу.
— Но без наказания ты у меня все равно не останешься! А вот и то, что нужно! Хорошо, я не успел спалить!
Наконец-то широкая деревянная лавка поняла, что после стольких лет воздержания она снова займется любимым делом.
— Ну-ка, вытри ее как следует! — Борис достал с полки тряпку и, швырнул девчонке. — Дома, небось, у тебя такая же стоит?
— Нет, у нас нет скамейки! А зачем ее вытирать? — не поняла воровка.
— А это чтобы пыль не прилипла к тебе, пока я не вгоню немножко ума в воспитательное место одной непослушной девчонке!
"Проще, чтобы ты не перепачкалась пылью, лежа на мне во время порки!", — подумала скамья.
— Я… Я не… — девочка поняла, что хозяин шутить не намерен.
Вскоре потемневшая от времени доска была готова принять очередную жертву.
— Снимай сандалеты и ложись тыквой кверху!
— Пожалуйста, не надо! — умоляла Катя. — Не надо меня бить, пожалуйста!
— Чем дольше ты будешь собираться, тем дольше я буду наказывать! — пообещал Борис, вынимая из брюк ремешок.
Девочка низко опустила голову, и послушно легла, вытянув руки.
— Ну, вот, молодец! — Борису понравился вид девочки, вытянувшейся для наказания. — Спусти шорты до колен!
Девочка приподнялась на четвереньки, расстегнула пуговку и молнию, слегка приспустила штанишки вниз и легла обратно. Взгляду Бориса открылись темно-зеленые трусики-плавочки.
"Да ей не ремень, а розги нужны, — подумала скамейка, — и задница должна быть голая! Ну, ничего хозяин в порке не понимает!"
— Ремня тебе всыпать, что ли? — Борис сложил ремень вдвое.
— Я больше не буду! — Катя жалобно посмотрела на Бориса.
— Нет, пожалуй. Ремня будет маловато! — Борис, догадавшись о предназначении отверстий, пристегнул ремешком воровку за поясницу, взял с полки моток капроновой веревки и привязал ее за руки и за ноги к ножкам лавки. "Интересные веревки. Тонкие, узкие, но явно очень прочные, — скамейка почувствовала, как девочка пробует путы на разрыв, — такими ко мне еще не привязывали!"
Для девушки время растянулось как жевательная резинка, а скамейка успела вспомнить свою жизнь и даже построить некоторые планы на будущее.
"Правильно, — думала лавка, чувствуя, как дрожит девушка в предвкушении порки. — Пусть он не торопится начинать экзекуцию, — чем дольше она будет на мне, тем лучше! Столько лет простоя!"
"Руки дрожат так, как будто не меня пытались обокрасть, а я кур воровал!", — Борис вышел из сарая, запер дверь и в зарослях вишенника срезал несколько длинных гибких прутьев.
"Длинные и ровные, — похвалил себя он, — дед учил, что именно такие подходят для порки!"
Вернувшись в сарай, Борис увидел, что девчонка упорно, но безуспешно пыталась перетереть веревки. За годы употребления все края у дырок сгладились, и попытки перетереть капрон, чтобы освободиться, оказались безуспешны.
— Надеюсь, я не заставил себя долго ждать? — Борис показал прутья пленнице. — Ну, вот и прибыли инструменты! Когда я был маленький, мне мама рассказывала, как дед Матвей выдерживал прутья в кадке с рассолом! Чесалось после этого неделю! Жаль, конечно, что нет возможности подойти к этому вопросу обстоятельно! Ну, что же, придется довольствоваться малым. Ничего, и такие розги сгодятся!
Увидев гибкие прутья, девушка потеряла последнюю надежду на спасение.
"Дождалась-таки я своего часа, — обрадовалась скамья, — но трусы-то хоть с нее сними!"
— Надеюсь, ты знаешь, что это такое! — Борис провел кончиком прута по голым пяткам.