— Мне очень больно, пожалуйста, хватит, я больше не буду врать, буду очень послушной и исполнительной, умоляю, хватит:
— Настя, ты еще не усвоила урок. Если я буду прекращать наказание каждый раз, когда тебе больно, ты не будешь отличать порку для удовольствия от воспитательной.
— В смысле? . . А это не последнее мое наказание?
— Солнышко, отныне у нас с тобой очень тесные отношения. Если ты еще не поняла, ты теперь не просто моя любовница — ты моя нижняя. Я буду воспитывать тебя, приучать к порядку и дисциплине, а в награду — доставлять такое наслаждение, о котором ты раньше и не мечтала. Ты можешь уйти в любой момент, но ты ведь этого хочешь, правда?
— Да:
— А теперь скажи, кто ты и чего ты хочешь.
Лежащая на столе, полуобнаженная, плачущая, Настя, наконец, приняла свои желания.
— Я хочу быть твоей нижней. Хочу, чтобы ты меня воспитывал, наказывал, распоряжался мной. Я жажду тебе подчиняться и делать все, что ты скажешь. Возьми меня на воспитание, пожалуйста.
— Хорошо. Для закрепления ты получишь пять очень болезненных ударов по уже поротым местам. Ты готова?
— Да, мой хозяин:
Сказав это, Настя дернулась и кончила. Внезапно даже для меня. Мне казалось, что за болью порки девушка не чувствует возбуждения, но я проверил ее киску — влажная.
— В какой момент ты возбудилась?
— Когда ты назвал меня нижней:
— Понятно. Громко и четко скажи, что именно тебя возбудило.
— Меня возбудило, что я твоя нижняя, что ты сечешь меня, голую, на столе в своем кабинете. Что я твоя подчиненная не только по работе, но и в сексе, что ты сильный мужчина, который волен ударить меня, кончить в меня, наказать, унизить или заставить ползать перед тобой на коленях. Я хочу целовать твои ноги, я так хочу целовать твои ноги:
На этих словах Настя снова задергалась в оргазме. Я решил отложить последние пять ударов, сел в кресло и сказал:
— Так целуй их. Покажи, как сильно любишь меня.